Павлин и муравей

В летний, погожий денек
Когда еще утро не расцветало,
Дул отличный ветерок,
Хвост павлиний трепало.
Он стоял, закрывши очи,
Слушая музыку дня.
Пока солнце грело не очень,
Не палило все жаря.

Рядом проходил муравьишко,
Нес он на спине своей
Тоненькое, сухое дровишко,
Что всего тяжелей.
Бедного муравья согнуло,
Аж, придавило к земле!
Желание не обернуло
Забыть о бревне.

Проходил мимо павлина,
Тот вдруг шаг назад.
Но наступил мимо –
Муравей и этому рад.
Он, взглянув на него,
Понял, что за зверь
Чуть не наступил на него
Молвил теперь:

«Ах, какой хороший день!
Как сверкают перья мои!
На солнце теперь,
Будто золотые огни,
Просто загляденье!» -
Молвил восторженный павлин.
«Простите мое появление,
Всех птиц наш господин, -

Пропищал муравей смелый,
И положил бревно на миг.
К работе еще не умелый,
(За зиму отвык),
А так рабочий он батрак,
Трудился целое лето.
Никто не мог сказать,
Как трудился он беззаветно.

«Кто смеет говорить
С царем земли и птиц?
Того, мне надобно убить,
Путь падает ниц
И просит о пощаде!
Ну, где ты, хулиган?
Не рад такой награде,
Ух, я тебе задам!»

Павлин все озирался,
Ища глазами муравья.
Но как он не старался,
Все равно нельзя
Такую букашку разглядеть,
Павлин уж начался злиться,
И от злости багроветь,
«Кто, смел, так обратиться?»

Муравей едва дыша
Молвил, что он за зверь.
Павлин подумал не спеша:
« Ну, понятно теперь,
Что всего разглядеть
Тебе меня невозможно.
Поэтому не умереть,
А жить тебе можно.

Только скажи, что ты
Делаешь целыми днями?
Может, грызешь кусты,
Валяешься часами?
Признаться, я вот так люблю
Стоять под лучами смело,
Солнце освещает спину мою,
Хвост распускаю умело».

«Я, достопочтенный павлин,
Все же мелкий муравьишко.
Не такой как вы господин,
Не такая шишка.
Целое лето, я тащу дровишки,
Чтобы благоустроить нору.
И даже поесть кашки
Утром не могу.

Еще только солнце встало,
Я уже вышел из норы.
И бегаю, не устало,
Терпя муки жары.
А вечером, как солнце садится,
Я бегу скорей домой.
Дома вынуждены тесниться,
Зато каждый – свой.

Все мы большая семья,
Нас пару миллионов.
Всеми горжусь я
До честных поклонов.
У меня есть детишки,
Их учат тоже муравьи.
Они такие еще муравьишки,
Какими были мы.

Вот сейчас я тащил бревно,
А вы на меня чуть не наступили.
Я понимаю, все равно,
Вас конечно бы простили.
Я всего лишь муравьишко,
Нас ведь тысячи, не один.
Не такая как вы шишка,
Не такой господин».

Павлин вдруг страшно разозлился,
Даже не на оскорбление.
«Что ты тут развалился,
Мне твое появление
От дум высоких отвлекает,
Иди, тащи свое бревно!
Каждый свое дело знает,
То, что каждому дано!»

Муравей, вздохнув, понес
Свое бревно угрюмо.
«Экой черт его принес,
Ишь, какой умный!», -
Думал по себя павлин,
Говорил себе не слышно:
«Я ведь всюду господин,
Я большая шишка!»

Муравьи и павлины
Живут доселе среди нас.
Одни уж прямо господины,
Другие – рабочий класс.
Одни бездельники и воры,
Другие честные трудяги,
Всякие чтят законы;
Другие брезгуют, собаки!
Их класс не истребим
Простым росчерком пера.
Раз есть господин,
Есть и кучера.