Чижи. Поэма

/Глава из «Записных книжек энергетика шахты»/

Такую трепетность души,
как в отношеньях этой пары
 встречал я лишь в романах старых,
что старомодно хороши.

Патриархален быт семей,
и жизнь размеренно спокойна.
И суженым жена довольна,
как он супругою своей.

Любуясь детками, растят
 из них они себе подобных.
И на мордашечках их сдобных
 блаженство холеных котят.

Всё остальное идиллично
 в той добропамятной поре.
Но… век не тот уж на дворе,
и всё не так, увы, отлично.

Сегодня всё уже не так,
как было в давнюю эпоху.
Не то, чтоб очень нынче плохо,
но всё ж не тот, конечно, смак.

И люди нынче уж не те,
и прагматичнее, и суше.
Черствей людские стали души.
Увы, не все хотят детей.

Чего не скажешь о Чижах,
семье барачной, всем известной,
считай, героев жизни местной,
хоть состояли в чужаках.

Приехали сюда с Волыни,
а может, с Львовщины самой.
Их говор песенный поныне
 воспринимается душой
 скорей, чем ухом, но об этом
 когда-нибудь. А я сейчас
 начну рассказ, как прошлым летом
 я завизировал приказ,
что к нам в ЭМО* переведён
 с соседней шахты Чиж Василий.

Он, кстати, был там награждён.
А вот потом проблемы были
 из-за того, что он сказал
«спасибо» без энтузиазма,
но так секретарю в глаза,
что у того случились спазмы.

Причина, вроде бы, пустяк
 для торжества, где награждают:
Чиж упрекнул, что забывают
 героев мёртвых: «На костях
 погибших нам не надо славы».
Ещё он что-то прокартавил,
но секретарь уже обмяк.

Был шум, оргвывод и упрёки,
по линии партийной склоки,
хотя Василий беспартийный.
Абсурдна, в общем-то, картина.

Но мне то что! – электрик он
 рекомендован, как отменный.
И подписал: «Дежурный, сменный.
Разряд – шестой». Вопрос решён.

За год прошедший я узнал,
что в деле Чиж – надёжней нету!
Таких парней искать по свету!..
Но вдруг куда-то он пропал.

Из номерной сказали мне, –
но это лишь через неделю, –
что дышит Вася еле-еле,
и чуть не умер он во сне.

Инфаркт был. Если б не жена…
Понятно всё. Я и ребята
 под ужин с сумками в палату
 ввалились. Видим – у окна
 стоят, целуясь, наш Василий
 и чудо женщина-краса.

Я описать её не в силе.
До пят распущена коса,
ну, может быть, до поясницы.
И море синее в глазах.
Такая, ежели приснится,
то сразу… Я стыжусь сказать.

А возле них детишек куча –
не смог тогда я сосчитать.
И все они, друг друга лучше,
глядят счастливые на мать
 и на отца. Картина счастья!

А Чиж, отец, смущён, что мы
 их радостью заражены,
полны сердечного участья.

… Да, здесь мне надобно сказать,
что Вася – парень интересный.
Шутили: «Он – мужик телесный», –
не только думая про стать.

При нём все женщины ЭМО
 подтягивались, враз светлели
 и, улыбаясь, хорошели.
Забавно видеть и чудно!

А коль кого-то приголубит, –
лишь в шутку, ни ни-ни всерьёз, –
у той полна «спидница» слёз
 и вздохи: «Разве он полюбит!»

… Через неделю навестить
 решили Васю мы с профоргом,
считая это нашим долгом.
И не могли себе простить,
что среди нас никто не знает,
где Чиж с семьёю проживает.

А жил он в стареньком бараке
 за новой шахтою «Заря».
Две комнатушки в полумраке
 им руководство «Октября»
(так рудник этот величали)
дало давно, но обещали
 им в новом доме что-то дать.
Обещанного долго ждать!
Тем паче, был конфликт у Васи,
хоть с маленькой, но всё же с властью.

Две комнатушки… Остальные –
запущенные, нежилые.
  «А так нам даже веселей, –
смеётся Нина, мать семейства, –
простора много для детей.
Нам главное, что мы все вместе».
И Вася солидарен с ней.

  «К тому ж здесь очень близко речка.
Сейчас ребята наши там.
Мы очень часто, все, конечно,
бываем там по вечерам.
Такие чудные закаты!
Сидим, глядим, и все поём.
«Батькив» у нас убили каты.
Остались с Васей мы вдвоём.
А потому родней детишек
 на свете нету никого.
Мы любим белых, чёрных, рыжих,
хоть часто с ними о-го-го!»

 «А сколько их у вас?»
 «Ох, много!
Пока считаю до шести.
Но хочет Вася привести
 ещё двоих». «От Бога?»
 «Нет двух сирот. Отца затайкой*…
А мать от горя умерла.
Я, правда, с нею, с этой Тайкой
 в подругах даже не была.
Но ведь бабусе не под силу
 тянуть двоих. Там деда нет.
Его, здорового, в могилу
 свела вся вереница бед».

И замолчала, топот слыша
 босых, бегущих с речки ног.
И вот вошли через порог,
скорей вбежали, часто дышат
 шесть загоревших пацанов.

«Смотри, мам, сколько наловили!»
увидев нас, чуть поостыли,
отдали матери улов,
ей что-то на ухо сказали,
смеясь, уселись на топчан,
на папу пальцем показали.

Чиж ничего не замечал,
лишь улыбался он блаженно,
глаза прищуривши чуть-чуть.
И радостью входила в грудь,
мою, простая эта сцена.

Потом мы ели карасей,
совсем ничем не запивая,
но рай какой-то ощущая
 от атмосферы здешней всей,
от любования семьёй,
по-настоящему счастливой,
от мамы, доброй и красивой,
от папы, что за всех горой.

А всех-то восемь человек!
Шесть пацанов, скажу, не шутка!
Чтоб столько в прагматичный век?!
Но Чиж с улыбкой, с прибауткой
 и с западенским говорком
 всё делает педагогично.
Такое видеть непривычно,
такой пример мне не знаком!

А детвора уж в коридоре,
смеются, бегают, кричат,
но так, чтоб нам не докучать,
никто промеж собой не спорит.
Команда, вправду, хороша!

Мы уходить уже собрались,
но вдруг в «квартире» оказались
 с работы прежней кореша –
электрики ЭМО** «Зари».
Почти со всеми мы знакомы,
а здесь они почти как дома.
И стали малышам дарить
 по удочке всем персонально,
крючки, мормышки, поплавки.
«Ну, что довольны, мужики?»
 «Дядь Миш, дядь Вань, дядь Коль, нормально!!!»
 «Мам, мы на речку!..» И бежать.

И было странным мне узнать,
что среди их шести детишек
 лишь двое собственных сынишек,
и Нина остальным – ни мать,
и Чиж Василий – ни отец.
А дети, – возрастом погодки, –
хоть и малы, увы, не кротки,
и всяк – другим не леденец.
Но как звучит чудесно: «Мама!» –
или когда зовёт муж: «Мать!»
В них добрых чувств такая гамма,
что мало слов их передать.
Да признаюсь, что нет уменья
 такую тонкость описать.
Мне удаётся – про напасть,
и реже – сердца шевеленье.
Но чтобы радугу всех чувств
 и мир семейных отношений –
всё описать, ну нет умений,
и никогда не научусь.

Но странно – хочется мне петь
 о добром добрыми словами,
и подарить стих каждой маме
 и всех отцов восславить честь.

… Опять я в сторону ушёл:
пофилософствовать не прочь я.
Но, что Чижей семейство прочно,
в себе итог я произвёл.

Ну, а потом в ЭМО решили,
и нас директор поддержал,
чтоб дом Чижам соорудили,
как очень верный пьедестал
 того, что строят они сами
 не по указке – от души.

Пусть жизнь их полнится делами,
что будут вечно хороши!

P.S.
Забыл я выше указать,
что не родня отец и мать
 сирот-малышек для Чижей.
Но жили рядом здесь в бараке.
Погибли глупо оба в драке
 от напрочь спившихся людей.
Убийц судили, а Чижи
 забрали деток. Малыши
 их «папой», «мамою» зовут
 и, в общем, радостно живут.

 * «затайка» – оставшаяся не взорванной часть патрона в
      шпуре;
 ** ЭМО – электромеханический отдел

60-е годы