В отблеске горнем книга стихов

НИКОЛАЙ КОНОВСКОЙ

В ОТБЛЕСКЕ ГОРНЕМ

СТИХОТВОРЕНИЯ


Москва 2015
ББК 83.3 (2Рос = Рус) 6
К 64
Коновской Н.И. В отблеске горнем. Стихотворения. – М.:
Изд-во «Тровант», 2015. – 148 с.
Николай Иванович Коновской. Родился 22 ноября 1955 г.
в Белгородской области. Член Союза писателей СССР и России,
мастер русского философско-классического стиха. Окончил Ли-
тературный институт им. А.М. Горького. Живёт в Москве.
Печатался в журналах «Москва», «Молодая гвардия», «Наш
современник».
Публиковался на сайтах: «Российский писатель», «Русская
народная линия», «Стихи. Ру», «Поэзия».
Издал книги:
«Равнина» (Библ. журн. «Молодая гвардия», 1990)
«Твердь» («Современник», 1990)
«Зрак» (Изд. МГО Союза Писателей России, 2004)
«Врата вечности» (Изд. Хоружевский А.И., 2005)
«Тростник» (Изд. Хоружевский А.И., 2010).
«В отблеске горнем» – шестая книга поэта.
ISBN 978-5-89513-369-9


;;Коновской Н.И., 2015

;;Доленджашвили Г.Н, графика
Книга издается в авторской редакции
Подписано в печать 26.10.2015. Формат 60;84 1/16.
Печ. л. 9,25. Тираж 1000 экз. Заказ № 98.
Типография НИЯУ МИФИ. 115409, Москва, Каширское ш., 31.

3
МОСКВА
…Вот возвратился я, не уезжая
В свой призрак давний, где до слёз любимо
И близко сердцу только лишь одно:
Намоленной кадильной тишины
Звучанье в глубине старинных храмов
Да разговор мгновенный – взгляд во взгляд –
О потаённой сокровенной боли
С таким же неприкаянным скитальцем,
Спешащим по делам своим… Ещё?
Ещё – когда наступит март,
А с ним – холодных дней преображенье, –
Дыханье ветра влажного в лицо –
Почудится как обещанье свыше
Того, о чём уж и не вспомнить сердцу.
Ещё? – ещё живой пока, – когда вдохнёшь
Оттаявший и горьковатый запах
Деревьев, зиму перезимовавших
В безмолвной пустоте пространных скверов,
Оживших ныне, но…
Но сон блаженный
Усильем воли стряхиваешь и
Глядишь вокруг себя с недоуменьем:
Всё, всё, что было дорого, – теперь
Как будто бы попало в тяжкий плен
Иль наважденьем дьявольским ему
Вдруг подменили душу, и она,
Почти не помня прежнюю себя,
Слабеет, вопиет, изнемогая.
И я – кто я? – не зверь, не человек –
Брожу устало средь нагроможденья
Каких-то неживых, стальных уродов,
Дерзающих достать до Бога; средь
Витрин, реклам, телес раздетых: всё! –
Всё на продажу! – выхвати, успей!
А может статься, это и не я,
А – молвить странно – тот, ветхозаветный
Доживший до последних дней Иона
Во чреве бродит страшного кита,
Который по своей безумной воле
На берег смерти в умопомраченье
Сам выбросился в бурю...
Ты, Москва!..

4
МИЛОСТЬ

ВВЕРХ!..

Волглый воздух – бездонней, и птицы – тревожнее крик,
И усталое солнце за дальние горы садится…
О пронзившая боль! – зацепиться бы только за миг,
На единственный миг бы – за тающий свет зацепиться!

Зрим таинственный свод, неземным озарённый огнём,
Закрываем глаза, и, исполнены грозных видений,
Неуклонно и медленно в страшную вечность идём
По ступеням крошащихся невозвратимых мгновений.


ПЕТЕРБУРГ

(Блаженная Ксения)
Как нищему подарок драгоценный,
Сон наяву, – каким-то Божьим чудом
Был даден на неделю этот город
С его имперским выспренним величьем,
С его Невою и Адмиралтейством,
С его садами, парками, дворцами
И грозным Медным Всадником, змею
Не раздавившем, ту, чьё злое семя
Смертельно через двести лет Россию
Ужалит... И великий чудный город
Похож был на божественное тело,
Оставленное духом. И ни Зимний,
Ни столп Александрийский, ни Нева,
Ни в высоте пустынной Исаакий,
Ни самодержцев вещие гробницы,
И прочее, и прочее – ничто
Отрадного мечтания во мне
Не шевелило так, как вдалеке
На острове, средь вечности и тлена
5
На городском ветшающем кладбище
Смиренная часовенка – приют
И келья, где блаженная жилица
Скорбящих утешает, где покой,
Прозренье и раскаянье, где ты
Под неприютным леденящим небом
Среди простых, потерянных, убогих
Вдруг понимаешь, – кто, зачем ты сам
И всё вокруг на этом белом свете.


ПАЛОМНИКИ

Как ни жестоки обиды
В лютые, злые года, –
Но к чудотворцам в обитель
Люди идут, как всегда.

Смирные, в бедной одежде,
В древний стекаются скит,
Где и Амвросий утешит,
И Серафим исцелит.

В душах, омытых страданьем,
Внемлющих взорах живых –
Лишь на Тебя упованье,
На преподобных Твоих!

Зришь ли их тяжкий достаток –
Пепел в разжатой горсти.
Эти – и есть тот остаток,
Что обещал Ты спасти…

Неотвратимое брезжит
Не за далекой горой...
Только молитвою держат
Небо над грешной землей
6

Малые дети и жены...
Лица в дорожной пыли...
Радостно и отрешенно,
Предуготовясь, взошли

К неупиваемой Чаше,
Жертвенной Чаше любви –
Вечные. Русские. Наши.
Братья и сестры мои.


ОРЁЛ ИОАННА

Могучие крыла простёр,
Надземное имея кровом,
Всепобедительный орёл,
Плывущий над землёй сурово.

Споткнётся конь, устанет вол.
Всю вечность зрящий из былого
Орёл парящий есть символ
Апостола и Богослова.

Седой, вневременный полёт.
Не тающий на скалах лёд.
Ущелия в полдневной бронзе.

Творцом из твари лишь ему
Дано на свете одному
Глядеть – глаза в глаза –
На солнце.
7


СВЯТАЯ СТАРИЦА СЕПФОРА
Сергию Мариупольскому

I
Мне люб верлибр – свободный русский стих,
Когда слова, без понужденья рифмой,
Скрепляются каким-то тайным светом
В них заключённым, и уходят в высь,
В ширь, в глубину Господнего творенья,
Парят, как сосны в Оптинском скиту,
Горят, как главы монастырских храмов,
Текут, как воды многодумной Жиздры.
II
Тому лет двадцать будет скоро, как
В один из многочисленных приездов,
Прознав во мне «писателя», один
Из оптинских благочестивых братьев
Мне предложил узреть воочью святость,
С одним условьем непременным, чтобы
Я написал о матушке Сепфоре.
И только через двадцать лет, лукавый
И погружённый в суету и праздность,
Я отдаю обещанное брату.
III
Был день бездонный солнечный. Июнь
Сиял во всём земном великолепье.
Но ночью ливень был, разлились реки,
И в клыковский, недальний вроде, скит
Мы добрались, и не без искушений…
Слаба была уж матушка, глаза
Её уже совсем не различали
Предметов мира, человечьих лиц,
Но милосердный даровал Господь
Ей зрение духовное, и тот
Смиренный угол, где она сидела
На палочку склонившись, озарялся
Каким-то тайным несказанным светом
И тонким ароматом благодати.
8
Я на колени встал пред нею. Что
Я спрашивал, и что она в ответ
Мне отвечала – уж сейчас не вспомнить.
Одно лишь вечно помню – на лице
Её легчайших рук прикосновенье, –
Святое, драгоценное как миро
Иль дуновенье из пределов горних.
IV
А перед смертью матушки мне сон
Приснился ночью, только вот его
Я толковать не смею…


СЛУЖБА
Сестрам Свято-Пантелеймонова
женского монастыря г. Браслава

О бедность и скудость – суровая правда земли! –
И гул затаённый, едва различимый вдали –
Соснового бора!
А всё-таки стоит, пусть даже мучительно, – жить,
Когда в отдалённом безмолвии чайка кружит
Да блещут озёра…

И время само замедляет стремительный ход
Под кровом, где медленно-медленно-медленно служба плывёт
Дыханьем надмирным,
Где ветры поклоны за стенами истово бьют,
И кроткие сёстры хваленье Творцу воздают
Распевом старинным…

И чудится будто, что всё уже произошло,
Священным елеем уж влита в распевов стекло
Грядущая вещность.
И стелется ладан, и медленно служба идёт,
И кончилось время, и вот она страшная, вот –
Блаженная вечность!
9


ПРОСМАТРИВАЯ КНИЖЕЧКУ СТИХОВ…

Памяти о. Николая Мельникова
Просматривая книжечку стихов
Почившего священника-поэта,
Чья прибранная скромная могила
Была обретена однажды мною
На кладбище, морским ветрам открытом,
Вознёсшимся над одинокой бездной,
Служившая источником раздумий
Над смертью и над милосердьем Божьим
В дни пребыванья моего в Анапе, –
Потом, уже в самом конце изданья,
Нашёл пример, немало поразивший,
Изложенный сухою дневниковой,
Простою прозой, вот он в пересказе:
«Вчера я видел женщину; она,
Имевшая когда-то дивный голос,
Всей чистой жизнью воспевала Бога,
Привитая в Его священном храме.
А ныне до чего дошла! На Пасху
Едва лишь освятит кулич, а жизнью
Постыдною живёт и беззаконной,
Безудержному предаваясь пьянству.
При взгляде на неё нельзя не вспомнить
Библейские слова о том, что Божий
Не обитает дух в подобных людях,
Поскольку плотью сделались; и вот
Несчастная в паденья бездну, может,
Спускалась незаметно для себя,
Ступенька на ступеньку»…
О душе
Не о моей ли окаянной – это?
10


НА БЫВШЕМ ЕВРЕЙСКОМ КЛАДБИЩЕ

Какое столетие ныне, и месяц, и год,
И где этот избранный, изгнанный Богом народ? –
Всё кануло в Лету…
Движение крон в поднебесном просторе слежу,
Под рюмку на старом еврейском кладбище сижу, –
Которого нету.

Холодная супесь объяла упорство и пыл.
Ни духа Завета, ни следа старинных могил,
Ни света страданья.
За кромкой озёрной закат кровоточит, распят,
Да вечные сосны над вещею бездной шумят,
Взрывая сознанье.

Есть край непостижный в надмирной своей чистоте,
Последняя правда и милость откроются где…
Здесь – бури да ветры
Как тыщи мятущихся – в дверь затворённую бьют.
…Иль что-то родное сыновнему праху поют
Ливанские кедры.


ПОЛДЕНЬ

В развалинах миропорядка, –
Под ношей тяжкого креста
Так горестно душе, так сладко
Родимые узреть места.

Леса, объемлющие гудом
Равнины, к осени пусты,
И храм средь них старинный – чудо,
Воскресшее из темноты,

Медвяные поля гречихи...
О вечной грезящий стране,
Ласкающийся ветер тихий –
Что шепчет? Что пророчит мне?
11

Часы священного покоя,
Освобождение от бед,
От времени, от смерти... Кто я?
Недвижимо-горящий свет.


ДЫХАНИЕ

Порою бывает – иль всё это чудится мне –
За гладью морскою, за тихою зыбкою гранью, –
Лишь слухом приникнешь – и чувствуешь в каждой волне,
В безбрежном просторе – разлитое Божье дыханье.

Бывает иное – вздымается огненный рог,
До бездн поднебесных твой дух потрясенный подъемля.
И сердца взыскует... То – так же – отечески Бог
В громах и блистании сходит на море и землю.


* * *
Звезда, и камень под ногой,
И мысль, и духа плоть –
В руке могущей и благой,
В твоей руке, Господь.

В миры иные уводя,
Воинствует со злом
Акафист летнего дождя,
Гремящих гроз псалом.


ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВЕЧЕР
Памяти Л. Бородина

...Всё длится и длится литературный вечер,
Вызывая во мне непонятное самому,
Почему-то возникшее
Ощущение недоуменья и жалости.
12
С чужою помощью, к металлическому микрофону,
Один за другим,
Выходят его соратники,
Несломленные борцы с режимом,
Ещё решительнее неприемлющие режим нынешний, –
Старые, больные, немощные,
По лагерям и тюрьмам
Навсегда потерявшие здоровье,
Но взамен обретшие веру православную,
Прекраснодушные ненавистники помрачения,
Уничтоженного совсем другою силою...
Потом, на улице, вдруг неожиданно вспомнилось,
Как одна из последних блаженных дивеевских
Благословляла приходящих к ней ревнителей веры
Не добиваться безрассудно и жертвенно
Возвращенья поруганной святыни:
Всё в руках Божиих –
Придёт время –
И ключи от монастыря
Вам принесут сами...


ДОЛГИЕ НОЧИ
(Патриарх Тихон)

Стадо хранил, разрешал и вязал,
Зрел покаянье и вины.
Как-то пред самою смертью сказал:
Ночь будет долгой и длинной.

Странные слышат при одре слова…
Он же – как видел воочью:
Вся погружается в темень Москва
Долгой военною ночью.
13


СПАСЕНИЕ МОСКВЫ
(Тихвинская икона Божьей Матери)

Вопрос: быть иль не быть стране?
Ждать помощи? – но где? откуда?
Фронт сорок первого – в огне.
Но близко – зимняя остуда.

Подмога вражеской броне –
Ад, вырвавшийся из-под спуда…
На что же уповать, как не
На Русь спасающее Чудо.

Икона древняя, она
По воздуху обнесена
Была вкруг замершего града.

След, где Владычицы нога
Прошла, – для лютого врага
Стал смертоносною преградой.


БЛАГОСЛОВЕНИЕ О. ЛАВРЕНТИЯ
(Рассказ фронтовика)

Июнь, берущий в оборот.
Благословение на фронт:
Какая ни случись беда –
Ты только с Богом будь всегда.

Знай, надзирает над тобой
Всегда хранитель – ангел твой;
Он и из мрака исхитит,
От вражьей пули защитит;

Обидит кто – смирись, прощай,
Умри, – но друга выручай.
14
Ни в окруженье, ни в плену
Ни разу не был.

И войну
Прошёл – как мира преставленье,
Всю.
Без единого раненья.


СТОЛПНИК
(Прп. Серафим Вырицкий)

Вечный невидимый бой:
Небо держал над собой
Старец руками, –
Светлый, подобно свече,
Тысячу дней и ночей –
Тяжко на камне…

Солнце в кромешном аду.
Столп нерушимый в саду.
А до Победы –
Годы сквозь пламя и дым.
Рядом – святой Серафим.
Руки воздеты.

Молит в ночной тишине:
Ныне Россия в огне, –
Неба подножье.
Чтобы продолжилась жизнь,
Отче Саровский, молись
Матери Божьей.

Некто, трудом истомлён,
Видит пророческий сон,
15
Дивное что-то:
Старец преследует сам –
Въявь! – по полям и лесам –
Вражии роты!


МУЧЕНИЧЕСТВО РОССИИ
(Архим. Серафим Батюков)

…Близ обретается, ломится в дверь, –
Как бы там ни голосили.
Вот началось уже, – скажет, – теперь
Мученичество России.

Скажет для книжных он и для простых:
Кроется некая тайна,
Что началось всё в день русских святых.
Это – провиденциально.

Спросят, печальную думу тая:
Как нам молиться о сыне?
Господи, воля да будет Твоя, –
Ваша молитва отныне.

Твердь содрогается, хищник летит,
Пахнет горящею рожью.
Кто ж в этой страшной войне победит?
Матерь Пречистая Божья.


МОЛИТВА

Историю мне эту в назиданье
В паломничестве давнем рассказали
Давным-давно, когда еще была
Врагом неразделенная Россия,
Преемница Святой Руси, Рим Третий,
Ушедший в тюрьмы, лагеря, в изгнанье,
16
В предания, легенды, в тихий свет,
Как дивный плат, простертый над кладбищем.
В Печорах псковских как-то к Иоанну
Крестьянкину, один простец безвестный,
Такого же безвестного прихода
Священник, уж годами изможденный,
С молитвою пришел, чтобы озвучить
Всё выстраданное грешной жизнью, это:
«Прости мя, Боже, ни за что». Что думал
Смиренный Иоанн, что знал и видел
В душе людской – кто ведает, но только
«Хорошая молитва», – молвил старец.
В раздорах, в суете, в житейской смуте,
В грехопаденьях тяжких, в пустоте
Недвижимого дня пережитого,
В клонящихся к концу летах, – подчас
Молитва вспоминается мне эта, –
Как будто бы нечаянное что-то
Мрак освещает, согревает сердце,
Даёт надежду...


КОРМЛЕНИЕ ПТИЦ

…Рассказывают, в каком-то монастыре
Старец-подвижник сказал
Кающейся женщине:
Грех твой так велик,
Что простить его невозможно;
Правда, есть одно средство:
Иди, и где ни встретишь, –
Корми голодных птиц,
Может, они умолят Господа
О твоём прощении.
Живу, старюсь,
Вспоминаю прожитую жизнь,
17
Выхожу из дома прогуляться,
Вижу молодых мам, детвору,
Беззаботно гоняющуюся за голубями,
Стариков, сыплющих пшено в кормушки;
Сам, виноватыми руками
Кроша припасённый батон,
Умоляю небесных
Замолвить слово пред Господом…


ВЕЛИКОПОСТНОЕ

Язык трепещущей свечи –
О жизни, где не будет смерти.

Как звёзды крупные в ночи,
Горящие в небесной тверди,
Как даль, простёртая окрест,
Как день, сиянием обильный,
Как врезанный в бездонность крест
Над безымянностью могильной,
Как из-под наледи – трава,
Даянье как и воздаянье, –

Верны Ефремовы слова
О вечности и покаянье.


ЗАПИСКИ

В мире, подверженном тленью,
Каюсь и снова грешу…
Ныне об упокоенье
В церковь записки пишу.

Жаль, что свидания редки,
Члены единой семьи,
Вы – досточтимые предки,
Други и братья мои.
18

...В этот же миг, как о близком,
Для неразрывную связь,
Тоже на небе в записки
Впишут меня, наклонясь.
8 марта 2013 г., Родительская суббота


АПОСТОЛ СИМОН КАНАНИТ

Апостол Симон Кананит,
Чья вера как гранит,
Чьи мощи близ реки Псыртсхи
Абхазия хранит, –

В текучей глубине веков
У чуждых берегов
Нес слово Божие, живя
Как агнец средь волков.

Подобием орлиных крыл
Воинственный покрыл
Кавказ, и давнюю вражду
В смиренье претворил.

Так, некогда, оставив дом,
Был до конца ведом
Тем, Чьею волею вода
Соделалась вином.

Ревнитель веры иль Зилот,
Ревнующих оплот
О вере истинной, – не ты ль –
Любви небесной плод?
…………………………..

В наитье мрака и огня,
Опора и броня, –
Апостол Симон Кананит,
Не оставляй меня.
19


СТАРЦЫ

Их было три великих на Руси,
Три наших современника, ключа
Незамутненных три воды живой,
К струям которой припадала вся
Безбожием палимая Россия,
Лишь плотию живущих между нас,
Молитвой же ушедших в область духа.
Печорский старец дивный Иоанн
Крестьянкин, в мрачных лагерях
Оставивший лета суровой жизни,
Иль жития; Гурьянов Николай,
Юродствующий прозорливец, «батя» –
Так называли рыбаки провидца,
Хранившего молитвой остров Залит;
Один из них живущий ныне – лаврский
Архимандрит Кирилл, душа народа
И Патриарха духовник, о коем
Нет мнения единого: он тот
Или не тот есть сталинградский Павлов.
В затворе был безмолвный Иоанн,
Однако же на мой вопрос на праздный –
Как видится сейчас – запиской краткой
Ответил чрез келейника. Отец
Гурьянов Николай благословил
На творчество, помазав пред иконой
Священным маслом Иерусалима
Средь прочих и меня, прибавив нечто,
Что остаётся даже и поныне
Загадкой неотступной, а Кирилл
Архимандрит, епитрахилью ветхой
Мне голову покрыв и в душу глядя
Глазами, в коих отражалась вечность,
Сказал, – что людям невозможно –
Возможно Богу то, и что стихи
Писать не надо – зряшное то дело...
20


СПАС ЯБЛОЧНЫЙ

Томят минувшего руины,
Молчат полночные равнины,
Но лишь затеплится восход, –
Удержанное отчей дланью,
Вдали – небесное созданье
Над миром, трепеща, поёт.

Крошатся дни, мелеют реки,
Но и в ином грядущем веке –
Спас яблочный – предстанет мне:
Заутреня – встаёт из праха
Россия; благовеста птаха
Ликует в горней вышине!


РУССКАЯ ГОЛГОФА

«В огне страна от края и до края,
Но дивен Божий огнь на алтаре...», –
Так на изломе века размышляя
О принявшем свой тяжкий крест Царе,

Подумал о неугасимом адском
Огне для тех, чья злобная тщета
Отвергла Бога в месте Гефсиманском
И возложила руки на Христа,
21

И о готовых усмирить пучину
Тех воинствах святых, что, наконец,
Помазаннику разве – как и Сыну –
Не предоставил грозный бы Отец...


ЗРЯЩИЙ

Некто, невидимый нами, –
Как приснопамятный Лот,
В скверноприимном бедламе,
Всеми презренный, живёт…

Вот он из нищей квартиры
Вышел, в себя погружён;
Видя, – не видит он мира.
Слыша, – не слышит нас он.

К ранней обедне спешащий,
Знал он суму и тюрьму.
Ветер, нутро леденящий,
Треплет обноски ему.

«Нет меня в мире греховней», –
Думает, полон скорбей;
У Даниила часовни
Кормит из рук голубей.

Вскинется, слыша звучанье,
Колоколов перезвон, –
В Господе Боге молчанье
Предпочитающий, он.

Входит в небесные чащи, –
Тише нижайшей травы, –
Господа Бога лишь зрящий
Пустынножитель Москвы.
22


ВЕЛИКАЯ РАВНИНА

...Всё та же глушь, и тот же Божий вид,
И в пустоте – горящая рябина...
О, нищих, нас – кого не опалит
Безмолвием великая равнина,

Особенно – когда Великий Пост,
И зрит ее из мрака всякий сущий, –
Как бы полет, как бы вселенский мост
Из нынешнего века – в Век Грядущий!


НИКОЛА ЗИМНИЙ

Житель неба, ратоборец,
Возлюбивший русский край,
Здравствуй, дивный чудотворец,
Здравствуй, Зимний Николай.

Чем же старец этот дорог,
Что такое сотворил,
Что повсюду на просторах
Храмы высятся твои!

Чуя дальние угрозы,
Благочестьем как сокол
Гол, по снегу да морозу
В гости я к тебе пришёл.

Тяжела дорога в гору
Меж ухабов и снегов…
Да ещё и полный короб
Приволок тебе грехов.

Приближаться – не по чину.
Ты же – смилуйся, прости,
Снизойди в мою пучину,
Из геенны исхити.
23

Русь моя! Дорога в поле,
Свет над грешными людьми!..
Рассуди своею волей,
Накажи, но вразуми.

Даль немереную чую,
Зов небесной высоты…
Дай не то, что сам хочу я,
Но того, что хочешь ты.


МИЛОСТЬ

Это случалось нередко,
Вот и теперь неспроста
Тинькнула птица на ветке,
Капнула капля с листа.

Тёплые капли живые!..
Из расточившейся мглы
Явлены, будто впервые,
Небо и сосен стволы.

Тоньше становятся, тише
Думы и сердце и плоть…
Чудною милостью свыше
Не оставляет Господь.


ДНИ ЗОЛОТОГО УСПЕНЬЯ

Вышнее благословенье,
Внятный до боли ответ –
Дней золотого Успенья
Ровен струящийся свет.
24

Сенным витающим тленом
Дышит прозрачная весь.
В запахе этом блаженном
Что-то щемящее есть, –

В этой желтеющей чаще,
Сонно текущей реке,
В этом тревожно сквозящем
Зыбком живом сквозняке…

Света певучего волны
Солнцем пронизанный лог…
На душу незамутнённо
Тайным предчувствием лёг

Разъединяющий руки,
Чуждый, бессмертный, родной –
Запах небесной разлуки,
Запах разлуки земной.


ВОЛЕЮ ПРОМЫСЛА. 22 ИЮНЯ
(Московское предание)

С безумной пеной на губах
Плясали на святых гробах
Антихристовы предки.
Вбирая смертоносный гул,
Кровавый пенился разгул
«Безбожной пятилетки».

Как ни был разрушитель лют,–
Печальные, на Божий люд
Ещё взирали фрески.
Но уж готов закрыть был хам
Ильи Обыденного храм,
Собор Богоявленский.
25

И множилось под небом зло,
И всё у них как будто шло
По маслу, без запинки.
Сияющий из тьмы годов,
Ко взрыву был уже готов
Храм Пресвятой в Путинках.

Но вечен дух, и тленна плоть.
Когда бы далее Господь
Им попустил злодейство, –
То к сорок третьему б смогли
Последний храм стереть с земли,
Последнее священство.

Но лишь границу перешли
Враги – ко храмам потекли
Все – грешные, святые.
И в чёрном полыханье зла
Всё ж вера спасена была,
И спасена Россия.


ОБЕТ
(Схиигумен Феодор Ожиганов)

Хмурым днём, за пеленой туманов,
Санинструктор Фёдор Ожиганов
В миг затишья, напряжённый миг,
Устали ни чуя и ни боли,
Собирал на разбомблённом поле
Раненых, – оставшихся в живых.

Видит: среди смерти и разора,
Скрежета утихшего и ора,–
Близко, в чёрном, явственно видна, –
Юношам, свечением объятым,
Молча указует на солдата
Мёртвого – Великая Жена.
26

Морок ли, видение иль чудо –
Как такое явлено, откуда? –
Стоны и моленья там и тут,
Мало ли… – пригрезилось, примстилось…
Видит: с неба лестница спустилась,
И солдата к лестнице несут.

В небе – словно главное оставил, –
Ногу сам на лестницу поставил:
Вон из мира, где кроваво зло,
Где земля – одна сплошная рана…
Молвила Жена лишь кратко: рано.
Рано – и видение ушло.

Столь огромно было потрясенье,
Что в душе в единое мгновенье
Богу был обет произнесён:
Мир и всё, что в мире есть – оставит,
И в монахах Господа прославит,
Если жив с войны вернётся он.


МЕСТОБЛЮСТИТЕЛЬ СЕРГИЙ
(Со слов келейника)

В зиму, сбиравшую дань
Смертную, на Иордань
В помощь живым и убитым
В Битвы решающий год,
Был совершён крестный ход
Сергием, митрополитом.

В неумолкающий ад
Был погружён Сталинград, –
В крошево, в ужас столикий.
Зовом отеческим в храм
Насмерть стоящим войскам
Были молитвы владыки:
27

«Господи воинств святых,
Ты, низвергающий злых, –
Как воссиявшим потиром –
Чашей небесной любви –
Родину благослови
Несокрушаемым миром!»

Битвы победный конец
Видел духовный отец,
А пред собою дорогу –
Вечную; как ни страдал
Телом, – душой воссылал
Благодарение Богу.
…………………………..

Вещих полей бытие…
Есть кто-то, зревший сие,
Местоблюстителя кроме?..
Солнце ещё не взошло, –
Радио передало
Весть о немецком разгроме.


СУДЬБА ЦАРЯ И СУДЬБА РОССИИ
(по прп. Анатолию Потапову)

Я так скажу, коль главное спросили:
Судьба Царя – и есть судьба России.

Всё связано, и понимать нам надо:
Когда рад Царь, то и Россия рада.

А если нестроенья, а тем паче –
Восплачет Царь – и Родина восплачет.

Когда ж на Трон безумие восстанет,
То и России более не станет…

Ч т о тело без главы? – ответит зрячий:
Труп безобразный – брошенный, смердящий.
28

Так и Россия вне царевой воли –
Смердящий труп, вам говорю, – не боле.


ПСАЛОМ 28

До основания потряс
Земли основы
Гремящий над водами глас,
Глас Иеговы.

Незрим заоблачный Твой Лик,
Высок, и всё же –
Сей, грома леденящий рык –
Твой голос, Боже!

Мгновенен, неисповедим,
По небу – высверк:
Из бездны молнию своим
Ты гласом высек!

Под твердью в исполинский рост
Восстали ветры,
И, словно немощную трость,
Ломают кедры.

Жизнь государств и ход времён –
В Твоей всё длани.
Ты разрешаешь от бремён
Пугливых ланей.

Пустынный мрак души моей
В свет переплави,
Ты, солнцем явленный, в своей
Бессмертной славе!
29


ПСАЛОМ 45

Нам Бог прибежище в бедах,
Покров, заступничество, сила,
Хотя б морская поглотила
Вода весь мир, посеяв страх.

Врагам спасенья ни в горах,
Ни битвах нет, возвеселила
Река град Божий, в бездну смыла
Безумцев нечестивый прах.

Священный воцарится мир.
Бог вражьи луки преломил
И копия, да возносимым
Пребудет до краев земных.

Спас верных, колесницы злых
Сожег огнем неугасимым.


ПСАЛОМ 68

На помощь, мой Боже, ко мне поспеши:
Бурлящие воды достигли души.

Иссохла гортань и не слышен мой глас,
И в бедах я, словно в болоте, погряз.

Мой враг, будто лев ненасытный, рыкал:
Я должен отдать то, что не отнимал.

Тебе повинуясь, закон Твой любя,
Ношу поношения ради Тебя,

Господь мой, в стоянии неустрашим,
Я ныне для братьев своих стал чужим.
30

Клеветы восставших сжигают огнём,
Но ревность по доме снедает Твоём.

Пощусь непрестанно я, скорбен и наг,
И это мне ставит в вину злобный враг.

Тропы мои, Боже, спрями и исправь,
Стопы на спасительный путь Свой направь.

Доколе Господь мой мне благотворит,
Дотоле пучина зев не затворит,

И водная гладь не сомкнётся кругом
Над скорбным Твоим и молящим рабом.

Готовы трубить в победительный рог
Враги мои; я же в борьбе изнемог.

Они поношенье сумели облечь
Заботой, и пищей мне сделалась желчь.

Как бледная тень стало тело моё,
И уксус – отныне моё питиё.

Разбитый, из бездны своей вопию:
Излей на них, Господи, ярость Твою!

Да в души их внидет погибельный страх,
Живущие – не обретутся в шатрах, –

В их гордых жилищах, исполненных смут,
Да в правду твою никогда не войдут.

Из книги живых имена их изгладь, –
И буду я, Боже, Тебя воспевать.

И чутко Божественной воле внемля, –
Да хвалят Тебя небеса и земля
31

За каждый – Тобою дарованный – миг;
И всё, что страдает и движется в них.


ПСАЛОМ 78

Высились неколебимо
Стены Иерусалима…
Господи, вновь
Движимы злобой народы,
Кровь проливают, как воду, –
Праведных кровь.

Счастья в сражениях бранных
Нет нам. Землёю избранных
Стелется дым.
Тысячи трупов безвестных –
Пиршество птицам небесным,
Зверям земным.

Над нечестивыми, Боже,
Слово ль Твоё изнеможет?..
Тяжек наш грех,
Тяжки отцов преступленья.
Ныне же мы – посрамленье,
Притча для всех.

Чаша позора бездонна.
Старым – уж новые войны
Мчатся вдогон.
Господи Боже, доколе –
Испепеляться от боли?
Весь Ты – Огонь!

«Бог где их?» – Господи, разве
Есть в сих несмысленных разум?
Жалки они.
32
В недро им зло их обратно
Ты возврати седьмикратно.
Верных – храни!


ПСАЛОМ 130

О, Господи и Боже сил!
Я ль, немощный, когда входил
В слепом безумии надменья,
Не чая нападенья бед,
В Твой, оку неприступный свет
И все, что выше разуменья.

Нет, не входил безумно я
В Твой Суд и тайны бытия
И мысленных страшился татей,
Смирялся, помысл обнажа,

И плакала во мне душа
От груди отнятым дитятей.


ПСАЛОМ 151

Юнейший из братьев, смиренный всегда,
Я пас при расплавленном зное стада
Отцовские в поле,
И был всем последним слугою в дому,
Но призрел Господь на покорность Ему,
На преданность воле.

Высоко я вещие гимны вздымал
И вышнему тайному гласу внимал,
Сокрытому в мире.
И Божию милость ко мне преклоня,
Небесный посланник помазал меня
При звуках псалтири.
33

Еще не прославлен, осмеян ещё,
На меч Голиафа с коварной пращой
Я вышел на битву.
И был дерзновенно-обдуман порыв!
И враг обезглавлен!.. Израиль твори,
Твори же молитву!


КЕЛЬЯ
(Избранные переложения житий и изречений древних
подвижников благочестия, извлечённых из «Отечника»
святителя Игнатия Брянчанинова)


Авва Антоний Великий
* * *
Господня смиренная воля
Столь истинна, сколь и проста:
Храню твою душу дотоле,
Доколе хранишь ты уста.
* * *
Странствие наше повсюду – земле иль воде
Да совершается в страхе. Подобием праха
Будь перед Господом. Ибо в Иисусе Христе
Нет ничего драгоценнее Божьего страха.
* * *
Дня наступление в мире свершается так:
Солнце встающее гонит предутренний мрак,
Мир представляя открывшийся в истинном свете.
Так же – и в сердце смиренное паче всех благ
Неописуемо Божий вселяется страх
И водворяет премудрость в нем и добродетель.
34
* * *
Как рыбе, угодившей в сеть,
На суше нет спасенья,
Так и душе монаха – смерть
Из кельи исхожденье.
* * *
Денно и нощно под нами клокочущий ад,
Ждёт свои жертвы. Но ты, унывающий брат,
Коль уж случилось невольно иль вольно паденье,
Сразу прибегни к Тому, Кто, как учат отцы,
С неба снизшел для спасенья одной лишь овцы,
В сердце приявшей диавольское наущенье.

Аввва Арсений Великий
* * *
Был авва царственно богат,
Имея в собственности плат,
Намокнувший – свидетель келья –
На бёдрах старческих своих
От слёз, обильно пролитых,
За бдением и рукодельем.
* * *
К Богу моленья из скорбной души вознеслись:
Господи! Грешному, – как в этом мире спастись?
Молнией солнца
Всё озарилося: паче бесед и вестей –
Слушай безмолвие, бегай, как можешь, людей.
Этим спасёшься.
* * *
В час разлучения с миром, когда он настал,
Архиепископ Феофил скорбящим сказал:
- Образ готовности, вооружающий нас –
Авва Арсений, все дни свои зрящий сей час.
35
* * *
Когда приблизился конец,
Смутился плачущий отец.
- Арсений, ты ль томишься страхом?
- В святой сокрытый глубине,
Страх, вами видимый – во мне
С тех пор,
Как сделался монахом.

Авва Макарий Великий
* * *
Где бы ты ни был, в каком бы ни месте –
Не принимай ни бесчестья, ни чести.
Будь – сколь земная ни длилась бы жизнь –
Мёртвым для мира – и можешь спастись.
* * *
Чтобы преткнувшийся не унывал, –
Авва любовию всё покрывал,
Жил, о божественной славе ревнуя…
Твердь, так палимую зноем, земную,
Бог покрывает прохладою свыше.
Видел, не видя, и слышал, не слыша.
* * *
После постнических и долголетних трудов
Авва святой удостоился горних плодов.
Так естество истончил его в бранях Господь,
Что походила на тень измождённая плоть.
* * *
Слушал Макарий келейную тьму.
Ангел Господень явился ему.

- Се – повеленье и благословенье:
Вражьих полков не страшись нападенья,
Ибо воителей Божьих любя,
Вышняя милость покроет тебя.
36
Будь милосердным, мужайся, крепись,
Ревностным деланьем не возносись,
Дабы, впадая в довольства напасть,
Страшным падением в бездну не пасть.

- Чем мне, нечистому, превозноситься,
Ибо, подобно развратной блуднице,
Сладость гееннскую любит душа,
Смрадом питаясь и смрадом дыша.

Авва Памво
* * *
Вот воздаяние трудам! –
Коль чести бегать – по пятам
Вслед устремится слава.
Учительствовать – не с руки.
Но молит братия: реки
На пользу слово, авва.

- Душа безмолвием цвела.
Мне милость – пищею была
И дерзновенье – кровом.
Как мог – овец словесных пас.
Молчаньем не наставя вас,
Как мне наставить словом?
37

Авва Сисой Великий
* * *
С тяжёлой душой, как с повинной главою,
Пришли вопрошатели к авве Сисою.

- Брат, зло согрешающий коли падёт,
Изгладит ли грехопадение в год?

Довольно ли для покаяния срока?
- О, как ваше слово темно и жестоко!

Не верят, а всё умаляют срока:
- А если в полгода? иль дней сорока?

А сколько назначишь? Умолишь ли Бога?
- О, много же, немилосердные, много!

Слезами раскаянья душу и плоть
Распявшего – в три дня приемлет Господь.

Падение и восстание
- Проиграна с нечистым брань.
Я пал. Что делать, авва?
- Встань.
- Но немощь
возвращает вспять.
Я встал и снова пал опять
И не найду причины
Паденья бедствию.
Опять
Доколе, падши – восставать?
- Вплоть до самой кончины.
38

Авва Силуан

Один из отцов:
- Я видел как-то: авва Силуан
Как ангел, Божьим светом осиян
Был весь, до пят. Не вынесши мгновенья,
Я рухнул ниц от страшного виденья.
* * *
Рек некто из пустынников-отцов:
- Сиявшее, как молния, лицо
Я зрел у аввы Памво. Одному
Сисой и Силуан – равны ему.

Авва Даниил Скитский
* * *
В отшельничестве и монастыре, – я,
Проживши жизнь и обращаясь в прах, –
Скажу, что в общежитии монах
Преуспевает больше и скорее.
* * *
Что к пагубе порою то и дело
Влечёт нас всех – не стоит и гроша:
Чем дух слабее – тем тучнее тело,
Чем суше тело, тем сильней душа.

Слово аввы Даниила
Любой многоглаголивый из нас
Покроется подобьем вражьих язв.
И только лишь благоразумный разве
Усильем непрестанного поста,
Связавший помышленья и уста,
Пребудет, недоступен, стрелам вражьим.
39

Авва Захария
* * *
Время пришло собираться в дорогу,
И Карион, преставляяся к Богу,
Братьи прощающейся произнёс:
- Потом трудов, что в пустыне понёс,
Сына Захарию я превзошёл,
В меру, однако, его не пришёл,
Так как Захария в тайном горенье,
Был весь – молчанье, и был весь – смиренье.

Авва Моисей у аввы Захарии
- Отче, с небес снизошедшую славу
Зрел на главе твоей – голубем. Авва,
От нескончаемых Божьих щедрот
Дай наставленье для жительства.
Тот
Ветхий куколь свой – кому бы отдать –
Под ноги бросил и начал топтать:

- Сыне, монахом не станешь, доколь
Попран не будешь, как этот куколь.

Авва Евпрений
* * *
- Авва, –
пришёл ученик с мольбой, –
Молви душе полезное.
- Оденься травой, питайся травой,
Сердце стяжи железное.
40

Слово аввы Геронтия Перского
Число самонадеянных исчисли,
В паденье пребывающих: есть те,
Кто находясь в телесной чистоте,
Осквернены блудодеяньем мысли.

Авва Зенон
* * *
На нищету и смирение древних взирай,
Да не окраден мечтаньями будешь пустыми:
Славное место для жительства не избирай,
И не живи с человеком, имеющем имя…

Авва Исайя Отшельник
* * *
…Ужель и в самом деле я таков,
Чтобы другим науку назиданья
Преподносить, – под игом покаянья
Сам находясь по множеству грехов?
* * *
Авва Исайя увидел когда-то
Тяжким грехом согрешавшего брата,
Помысл гневливый принудил молчать:
Кто я такой, чтоб его обличать?
Уж оттого умолчу одного:
Бог ли создал и не видит его?
* * *
Видеть бы всех совершенными, но
Сколь ни обманывай сердце, – одно
Видишь – как борет жестоко – до смерти –
Жажда покоя, прибытка и чести.
41
* * *
О, сколько видел я на дню
Себя, подобного коню –
Без властелина… Мнится:
Слезает лишь один, ездой
Пресытившийся – как другой
Вслед на меня садится.
* * *
…Так вот идём на адское дно,
Не обретя просимое, –
Ведь на лукавых устах – одно,
В сердце – совсем противное.
* * *
Как пьёт животворящей влаги ток
Новоначальный немощный росток,
Чтоб в рост пойти и в силу, и в цветенье!..
Вот так же ты – впивай уничиженье.
* * *
Из пустыни в другую пустынь, ты –
Перехожденьем губящий труды –
Не есть ли конь, не знающий узды?
* * *
Дух, что в начального прежде впитался –
С ним и пребудет до смертного часа,
Цвет не изгладится, не изменится:
Ветхую видишь сию багряницу?
* * *
Произнесу в назидание вновь я,
Что от тщеславия и празднословья,
Что от сонливой, недремлющей лени,
От наряжания и пресыщенья, –
42
Сей, расслабляющий волю тиран –
Борет подвижника блудная брань.
Без воздержания и без боренья
Не разорвать эти слитные звенья.
* * *
…Чем бы высоким ни влеком
Ты ни был, но с еретиком
Не спорь, и даже рядом
Не находись – коварна лжа,
Да не отравится душа
Богопротивства ядом.
* * *
…Ещё одно сказать тебе хочу:
Стяжавшему богатство богачу
Подобен будь: и подвиги, и душу –
Безмездный дар, священный искони –
В безмолвье нерассеянном храни,
Не выставляя ничего наружу.
* * *
С братией шествуя, каждый внимательный мних,
На расстоянии должен держаться от них,
Непреткновенною чтобы предстала дорога.
Не любопытствуй, взирая туда и сюда.
Чтоб не постигли рассеянность и слепота
Ум твой и сердце – имей пред очами лишь Бога.
* * *
Естественное плоти вожделенье
Враг превратил в страстное похотенье.
* * *
Там, где порою беседа звучит нечиста, –
Будут глухи твои уши и немы уста.
Презри общение, слушать совсем перестань
Всё, что потом подвигает на тяжкую брань.
43

Амма Сарра
* * *
Забвенье, рассеянность и развлеченья –
Греховного мира сего впечатленья –
Идя на безмолвника скрытою битвой,
Наветуют и повреждают молитву.
Стяжавшая долгим бореньем покой,
Блаженная Сарра, живя над рекой,
В обитель небесного духа взошла.
Все лет шестьдесят своих, что здесь жила,
Сокрытому уподобясь алмазу,
На реку внизу не взглянула ни разу.
Брань
Хранящая данный однажды обет, –
Не день и не месяц, – а тридцать все лет,
Блаженная, духом и плотью чиста,
Была истязуема бесом блуда…
И огненные возносились моленья
Отнюдь, не о плотской борьбы прекращенье
И не избавленья себя от страданий,
Но лишь о терпенье и мужестве в брани.

Амма Феодора
* * *
Слова все претерпевшей аммы:
- Старайтесь тесными вратами
В жизнь вечную стремиться, ибо, –
Как если б снеговые глыбы
И холод – ветви не объяли, –
То и плода б они не дали…
Будь всякий, Господом храним,
В терпении – подобен им.
44
* * *
Амма поведала: сбившись в пути,
Злым помышленьем объят,
Пустынь оставить, в другую уйти, –
Вздумал однажды уж брат.

Сел напоследок, жалея себя,
Тернием скорби обвит;
Видит, – из кельи его уходя,
Кто-то ему говорит:

- Коль искушения, что я навёл,
Нынче, – бежишь, не терпя, –
Где бы ты ни был, куда б ни пришёл –
Буду я прежде тебя.


НЕИЗБЕЖНОСТЬ
(Пророчества старцев о последних временах)


РАЗВЕ ТО БЫЛА ВОЙНА?..
(Пророчество о. Феодосия Кавказского)

Германия побеждена.
- Да разве то была война? –
Монах, уж немощный совсем,
Грядущее откроет всем:

- В неведомый, в урочный год
С востока бедствие придёт.
Из бездны выведет Дракон
Всепожирающий огонь
На Русь, что гаснет как свеча.
А далее – как саранча
Последует за ним извне
Весь мир, подвластный сатане.
45
И всё же будет спасена
Россия… Но война, война –

Какая будет!


ПОСЛЕ ДАХАУ
(Святитель Николай Сербский)

«Богоотступничество… да! –
Причина Божьего Суда.
В сей страшный и безбожный век
Мятется бедный человек,
Не понимая одного:
Без Бога нету ничего.
Грехолюбивость – испокон
Причина засух, бедствий, войн,
Смятений и народных буйств», –
Вещал всем новый «Златоуст»,
Тот, что самим собой являл
Пример любви и наставлял
В незлобии духовных чад…

Прошедший чрез Дахау ад.


ТРУП
(Матушка Алипия +1988)

Беды идут за волною волна:
Вынесут труп – и начнётся война.
46


ЧТО ЭТО БУДЕТ?..
(Схимонахиня Нила (Новикова) +1999)

Что это будет, праведный Боже!..
Всё, что и было, – будет всё то же:
Вновь сатанинская будет забота
Чадам октябрьского переворота
Русь православную кровью кропить,
Вешать, расстреливать, в море топить.


НЕИЗБЕЖНОСТЬ
(Архимандрит Таврион)

Беды неизбежны. Без сомненья, –
Будут притесненья и гоненья.

По причине отступленья в вере –
Неизбежно начертанье зверя…

Человек от истины отпрянет, –
И война невиданная грянет,

Мир до основания увеча,
В океанах крови человечьей.


ВЫБОРЫ
(Прот. Владислав Шумов +1996)

Какие будут времена:
И там война, и тут война!

Доколе можно убивать!?
И мир устанет воевать.

И будет избран для людей
Правитель над планетой всей.

Вы имя знать его должны:
Антихрист, чадо сатаны.
47

Но Бог – отец вам, церковь – мать.
Запомните: голосовать

Нельзя – ни «против» и ни «за».
Сбирается уже гроза.


МЕЧ ВОЙНЫ
(Прот. Николай Гурьянов)

Висит, не убранный в ножны,
Меч нависающий войны,

Грозящий страшною бедой,
Над Русью – нищей и святой.

У Божьего у алтаря
Молитва русского Царя –

В священном трепетном огне! –
От нас отводит Божий гнев.

Пока пред Богом предстоит
Наш Царь – Россия устоит

В решающий смертельный час…
О как он молится за нас!

Как плачет!..


НАСТУПАЮТ ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА
(Пророчество старца Илариона)

Исчезает в людях Божий страх.
Вера умаляется в сердцах…

Пастыри с мирянами одно
Станут. Осквернённые, на дно

Без давно уж бесполезных слов
Канут состраданье и любовь.
48

Всплачет люд, но только не найти
Ни отцов им будет, ни пути.

Отбежит спасение от них.
Сребролюбье будет Богом их, –

И Христа повторно предадут.
Душу за наживу продадут.


БУДЕТ В РОССИИ ТАКАЯ ВОЙНА
(Прот. Владислав Шумов)

Вот отпаденья от Бога цена:
Будет в России такая война, –

Что от неё никуда не податься:
С запада – немцы, с востока – китайцы.


ОТ СЛОВ СВОИХ…
(Прот. Владислав Шумов)

Бесстыдство, мат, срамные выраженья
Для грешника подобны облученью.

Давно уже подтверждено наукой,
Что обернутся неисцельной мукой

К геенне обращённые слова
Безумного больного существа.

Корёжат и в себе взрывают хамы
Строение наследственной программы.

Так, неизбежно память жизни генной
Окажется подменой и изменой…

Река времён уносит поколенья
К земному их наследству – вырожденью.
49


ЖЕЛАНИЕ СПАСТИСЬ
(Неизвестный старец)

Прелюбодей,
Ужель не помнишь ты:
Ной звал людей –
Пришли одни скоты.


1848
(прп. Макарий Оптинский)

…Нависнувший над миром и страной
Год тыща восемьсот сорок восьмой.

Над Оптиной, сорвавшись с высоты,
Вихрь посрывал все крыши и кресты.

Сие Макарий духом расценил:
Гнев Божий на отступнический мир;

О ведала б Европа в этот час:
Их демонское – будет и у нас!..

И зрел святой сквозь тлен снесённых крыш
Объятый революцией Париж.


ПОДНОЖЬЕ ПРЕСТОЛА
(Святой Иоанн Кронштадтский)

Русь, подножье Престола Господня,
На костях страстотерпцев, угодных
Божьей воле, – вставала всегда…

К разделенью её, как ни нудит
Враг, – она неизменно пребудет
Как единая Церковь Христа.
50


РОССИЯ ВОСКРЕСНЕТ
(Свят. Феофан Полтавский, духовник царской семьи)

Случится духовный невиданный взрыв:
Раздвинувши властных и гордых, –

Однажды, собою весь мир удивив,
Россия воскреснет из мёртвых!

И вновь засияют её купола
Сквозь мрачные годы забвенья…

Но веры, что раньше в России была, –
Не будет уже, к сожаленью.


ПРЕДСКАЗАНИЕ ВОЙНЫ НА УКРАИНЕ
(Схиархимандрит Иона Игнатенко)

Тянут нас в братоубийственный ад
Бесы распада, но главное –

Русь уничтожить Святую хотят,
Веру сменить православную.

Светлая да воссияет весна,
Будет к врагу непреклонною…

Станет кровавая эта война
Вещей войною духовною.


ДОЛЛАРЫ
(Схиархимандрит Иона Игнатенко)

«Вот она, мира тщеславная лжа», –
Скажет устало и хмуро
Старец, в руках непривычно держа
Долларовые купюры.
51
«Грешному миру – трава не расти –
Доллары б только… В итоге

Ветер их будет однажды мести
Словно листву по дороге».


О ВОЙНАХ, ГОЛОДЕ
(Иеромонах Анатолий +2002, похоронен в Киеве)

Бедствия – не за далёкой горой.
Злато – огнём очищают.

В голод – всего лишь одной просфорой
Верных Господь пропитает.


В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ
(прп. Варсонофий Оптинский)

«Тогда вас будут предавать на мучения
И убивать вас;
И вы будете ненавидимы всеми народами
За имя Мое» (Мтф. 24:9)

Братья! Слово сие
Относится не только к исповедникам,
Жившим в первые века христианства,
Но и к нам, которые будут жить
В последние времена Церкви Христовой
Здесь, на земле.
52


ПЕРЕСТРОЙКА НА ЗАПАДЕ
(Из книги «Последние судьбы России и мира»)

1
Паденье стран готовится не за год…
О как ликует безрассудный Запад

Чужой беде, не понимая только,
Что и для них настала «перестройка».
2
Всем златом мира не насытить лоно
Возросшего второго Вавилона.

Всё ж выведет вновь ангел всех из дома, –
Противящихся новому Содому.

…И сделается чистое нечистым
Под игом нечестивых сатанистов.
3
Всё видевшее, содрогнётся небо,
Увидев, что творится на потребу

Антихристу, – где всё перед распадом
Безвольем захлебнётся и развратом.


ОТСРОЧЕННОЕ ВРЕМЯ
(Архиепископ Аверкий,
работа «Современность в свете Слова Божия»)

В будущем нас – это видно явно –
Ничего хорошего не ждёт:

Медленно, упорно и бесславно
Мир к своей погибели идёт.
53

Светопреставленье Бог отсрочит,
Праведных услышав голоса

Средь густой, вселенской чёрной ночи,
На каких-то, может, полчаса…


О СКОРБЯХ
(прп. Нектарий Оптинский)

Живём, ещё со скорбью незнакомы:
Что наша скорбь? – укусы насекомых
В сравнении с неутолённой кровью,
Последнею, – на мир идущей скорбью….

И мир – теперь уж скоро – рухнет разом,
Железом и бумагой опоясан.


ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ
(прп. Лаврентий Черниговский)

Недаром Откровенье говорит:
Сгорит земля, и всё на ней сгорит.

В объемлющем всевластии огня
Расплавятся и камень и броня.

С лица земли сотрётся град и весь.
Огонь и пыль достигнут до небес.

Во временах последних, роковых
Немногие останутся в живых.

…И будет сквозь моленья и стенанья –
Для истребленья, а не покаянья
Грядущая к нам
Третья мировая.
54


В АД
(прп. Варсонофий Оптинский)

- Безумный век, – заметил старец прямо, –
Народ спешит так в ад, – как бы из храма
В день праздничный; а в рай (узреть нетрудно),
Как будто в храм – в обычный день,
В день будний…


РОЖДЕНИЕ АНТИХРИСТА
(прп. Нил Мироточивый)

…И время приближается, когда
Исчадие гееннского блуда –
От злой и злонамеренной блудницы,
Но девственной по внешности, – в свой час
Губительный, предупреждаю вас, –
Без семени мужского воплотится.

Ей, говорю…


О КИТАЕ
(схим. Макария)

Молить, грозить, взывать – теперь что нужды?
Кто друг, кто враг? – всему мы миру чужды…

И если суждено кого бояться, –
Нам более всего страшны китайцы.

Под голоса: навоевались! хватит! –
Придут
И нашей пол земли захватят.
55

КОЛИЗЕЙ
(прп., Варсанофий Оптинский)

Братья! Колизей – вы это помните – театр,
Где язычники любовались на мучения первых христиан,
Где рекой лилась кровь первых христиан-мучеников.
Братья! Ад, как и Колизей,
Пока разрушен, но до конца не уничтожен.
Колизей – запомните это –
К концу времени, всеми силами ада,
Еще возобновят, еще поправят.


ПОКАЯНИЕ
(прп. Серафим Вырицкий)

Народ наш – не за смертной гранью, –
Пока в нём живо покаянье…

И вновь на брата брат восстанет,
Когда его совсем не станет.

ТРОИЦА
(Преп. Лаврентий Черниговский)

В безмерности своей необозримы,
Россия, Украина, Белорусь, –
Всегда – одно, всегда – неразделимы,
Одна душа, одна Святая Русь .

Обетованья праведных неложны:
Врагу своей сколь крови ни пролить,
Но разделить их братство невозможно,
Как Троицу вовек не разделить!
56


О ЧТЕНИИ ОТКРОВЕНИЯ
(прп. Варсонофий)

Беды вселенской избегает, –
Кто Апокалипсис читает.

И только знающий, заметь,
Конец, что Господом попущен
И все события – в грядущем
Без искаженья будет зреть.


КАЗНЬ
(мон. Алипия киевская)

Грядут такие времена,
Что будет казнь, а не война, –
Слепых к спасенью и глухих
За смрад и за растленье их.

Привыкшие на правду лгать,
Все примутся перебегать
На место с места, но в пути
Прибежища им не найти.
Опишет ли спокойный слог
Все эти горы вдоль дорог
Тел, обречённых истлевать…
И кто их будет погребать?


ПОТОП
(прп. Нектарий Оптинский)

Всё будет так, случится не иное, –
Что было при благочестивом Ное.

В каких грехах все, и чего бояться –
Все знали, но не шевельнули пальцем.
57

И лишь одно явило волю к действу
Отвергшее содомский грех семейство.

Безумные же предали забвенью
Все заповеди Божьи о спасенье.

Слепы глаза, окаменели души…
Так будет и в Пришествии Грядущем!


ПЛОТСКАЯ МНОГОЗАБОТЛИВОСТЬ
(прп. Нил Мироточивый)

…Неверию их потакая,
Многозаботливость плотская,
Готовя близкую геенну,
Смиренности придёт на смену…

Такой уже при дверех век,
Что мёртвым станет человек
И к мысли о своём спасенье,
И к ужасу об осужденье.


СОКРОВИЩЕСТВОВАНЬЕ ЗЛАТА
(прп. Нил Мироточивый)

Все грешники придут в такое
Отчаянье, закончив торг
Последний, – будто пред собою
Увидев неоплатный долг.

Идёт, свершается расплата
За грех, за принятую лесть:
Алчба, сокровиществованье злата –
Антихрист именно и есть.
58

Он, – дерзостно, без промедленья
В попущенный явившись час, –
Пока – лишь плотью в отдаленье,
А мысленно – давно меж нас.


НЕЧИСТЫЙ ПЛОД
(прп. Нил Мироточивый)

Чтоб скверный сей, нечистый плод
В отсроченный явился год
К несчастным, принявшим печать, –
Необратимо обнищать
Мир должен – как ни назови –
Единодушием любви
И целомудренной, простой,
Смиренной жизни чистотой.

Пред тем, – ему как в ноги пасть,
Должна везде исчезнуть власть, –
И вот, – как худшее из зол –
Безвластье городов и сёл;
И как падения итог –
Безвластье в Церкви, – видит Бог.

Удерживающий от среды
Возьмётся лишь – нечистоты

Плод в мире явится…
59


СОСНЫ ШУМЯТ


БАБОЧКА

Взлетает с добычей, – на землю стремительно пав,
Распластанный хищник. Дурманит – полуденных трав
Разлитая вечность.
С дерев поднебесных янтарная каплет смола,
И бабочка – диво – порхает, легка и светла, –
Святая беспечность.

Скажи: эти травы и птицы, и бархатный шмель
В пространствах грядущих надмирных всего лишь – ужель! –
Созвездия праха?..
А милая гостья в стозвонной медовой глуши
На камень холодный моей безотрадной души
Садится без страха.


ЗАКАТ НА МОРЕ

Прохладнее воздух, длиннее тяжелая тень,
В багровом просторе – угрюмо-тревожнее птицы.
Гляжу, провожая бесследно исчезнувший день,
Как тихое солнце за синее море садится.

Вот-вот – и сомкнутся медлительной бездны края
Над огненным шаром, последнего света касаясь.
И все затаится, застынет... Не так ли и я,
Ступивши на пропасть, в горящий закат погружаюсь?
60

В ГОРАХ

Зной полуденный, хлад, и звезда кременистой глуши,
И сплетение крон, и замедленной птицы паренье…
Говорят, по ученью, что вроде и нету души
В этом чающем слова пронзительном Божьем творенье.

Грани блещущих скал в голубом неподвижном дыму.
Дышит вечностью мир, дышит жизнь леденисто-безгрешно..
Словно с близкой душою – скажи мне тогда – почему
С этим каменным сном так легко, и светло, и утешно?


НОЧНАЯ МОЛНИЯ

В темени душной, вокруг –
Тлело, мерцало…
Резкий, стремительный звук –
Как о кресало.

Миг, проявившийся весь
С волей железа…
Хищный, безжалостный блеск
Полночь прорезал!


* * *
В кореньях гудящие соки.
Озера, налитые всклень.
Могучий, недвижный, высокий
Исполненный святости день.

Звенит, и горит, и струится
Душою, не ведавшей зла.
Под тяжкой ногою землица
Темна, и сыра, и тепла.
61

Живая, накатит порою
Тревога ли, туча, слеза –
Застыну, забудусь, закрою
И снова открою глаза:

Багрово тускнеющий запад,
Белесо-волнистая рожь,
Сквозь липы светящийся запах –
Блаженно просеянный дождь...


ШТОРМ

Как будто не было беды,
Ни в прах развеянной мечты,
Ни радости, ни горя, –
Преодолев земное зло,
Косноязычно-тяжело
В лицо дохнуло море.

Далёко на краю земли,
Трепещет в штормовой дали
Теряющийся парус,
Медлительно – за валом вал –
Из бездны мировой восстал
Освобождённый хаос.

В восставшей – до небес – стене,
В слепом восторге, – что же мне
В том рухнувшем полете? –
От мировой гнетущей лжи
Освобождение души,
Освобожденье плоти?..

О море, море!..
Искони
Темны недвижимые дни
С пророческою скорбью,
62
И вечны, как простор и шум –
Снов нескончаемых и дум
Гудящее подобье.


КОРШУН

Полдневный сумрак. Всё живое спит.
В тягучем зное веси, реки, долы.
Лишь он один, недвижимо-тяжёлый,
В слепой необозримости кружит.

Сам воздух тускло зыбится, дрожит.
Каменья раскалённы, дико-голы.
Он из-под туч, что высятся как горы,
Невидимое нами сторожит.

О, хищная медлительность полета,
Прочерченная над подвластной далью!
Из пустоты немого зазеркалья
Он зрит ему лишь видимое что-то,

И рушится неотвратимой вестью,
Как тяжкий сон, как вещий дух возмездья!


СОСНЫ ШУМЯТ

Ближе туманная осень.
Чист, будоражащий ум,
Тяжко разросшихся сосен
Дикий, пронзительный шум.

Это терпенье, движенье,
Возглас, – почти уже вой, –
Зыбко-тягучим свеченьем
Светится над головой.
63

Выше, – пока ещё мимо, –
В сердце вперившие взгляд,
Длительно-неотвратимо,
Грозные птицы парят!..

Блики, смешение линий,
Вечностью пахнущий зной...
Голос безжалостной жизни,
Тающей жизни самой...

Тление и воскрешенье.
Чистое, как забытьё, –
Позднее успокоенье,
Благодаренье моё...

Грезящий и колыбельный,
Ведает, что не умру, –
Медленно и безраздельно
Ветер, гудящий в бору.


ШМЕЛЬ

Сердцем коснись – не отпрянет
И по прошествии лет
Дальней степной глухомани
Непредсказуемый свет...

Густо, воздушно и росно –
Словно и не на века,
Изнемогающе ровно –
Шмель золотел у виска!
64


ОБЛАКА

Низкие стаи над лесом.
Степи. Курганы. Село. ...
Огненно-острым железом
В самое сердце вошло.

Злаки, налитые соком.
В зарослях вербных река.
Глянул: высоко-высоко
Медленные облака

Тайно, светло и угрюмо
Тяжкий вершащие труд,
Думой, сменяющей думу,
Неуследимо плывут…


ДАР

Тучи ушли грозовые.
Страхом пронизанный весь, –
Вижу как будто впервые
Эти озёра и лес.

День обнажился без края.
Дождик идти перестал.
Воздух струится, сверкая,
Как огранённый кристалл.

Сколько простора и воли!
По-над бездонностью вод,
Сквозь голубое безмолвье
Медленный аист плывёт…

Капель хрустальное чудо,
В лоно глядящийся лес –
65
Ведомо, что ниоткуда:
Просто свалилось с небес.


СОН НА ПОКОСЕ

С пронзительным свистом серебряно сбитые росы!
О, пламень холодный! О, тяжесть затёкшей спины!.
Как долог и сладостен сон на полдневном покосе
Под тенью сквозящею грузно сметённой копны!

Лежишь бездыханно, раскинув тяжёлые руки,
Усталою плотью духовных не ведая пут.
Лишь где-то глубоко возникнут незримые звуки,
И так же неслышно в бездонную вечность уйдут.


* * *
О чём столетний бор впотьмах шумит,
Что навсегда уносится водою
Недвижных рек – где знать... Но опалит
Судьбу слепой, всезрячею бедою.

И внятны станут разуму леса,
И тёмный смысл сокрытого блистанья, –
Не внешний мир живой, но словеса
Подземного – в тиши – произрастанья...


ЛИСТВА

Травы, полёгшие ниц.
Пенье невидимых птиц.
День – убывает.
Гонит к глубокому рву
Ветер с деревьев листву,
Грубо срывает…
66

Воздух раскатисто-зол.
День серебристо-промозгл.
Исчезновенья
Всюду расставлена сеть.
Жизнь – это долгая смерть.
Нету спасенья.

Ниже опустишь ли взор:
Отблеск сталистый озёр –
Словно на блюде.
Сыплется злато высот…

Кто их, куда их несёт?

Бедные люди!


* * *
Тяжёлые нивы, озёра, холмы, перелески –
Всё будто застыло, тяжёлым объятое сном, –
Как вдруг на мгновенье слепяще и огненно-резко
В томящейся тверди открылось живое окно! –

И сонно очнулись и залепетали дубравы!
И дунул неслышно – твою пригвоздивший ладонь
К отверзшейся бездне – на воды, на влажные травы,
На мрачную землю – сошедший холодный огонь!


СОСНЫ

Знобящая радость страданья,
Мятеж над покоем полей!
Как в юности трудной и ранней,
Как в юности давней моей.
67

Как будто над тихою бездной
Душа расправляет крыла.
О сосны! О шум поднебесный!
Живая, как слёзы, смола!


ЗИМНИЙ ЛЕС

Всплески мгновенного шума –
Из неподвижных громад!
Смолкло – и словно бы думой
Мир потаённой объят.

Скоро ль дождёшься проталин,
Преображенья небес?..
Сумрачен, грозен, печален
Насторожившийся лес!


ЗИМНИЙ САД

В твоём пространстве тонет взгляд,
Твои объёмы зыбки, –
В безмолвье погружённый сад –
Предвестие музыки.

Всю ночь без устали мело,
Но сквозь восторг испуга –
Вдруг сновиденьем снизошло,
Не расплескав и звука.


СНЕГИРИ

Тропу меж терния торить
В странноприимный город,
И лютых зим благодарить
Немилосердный холод,
68

Принять тюрьму, суму – мы ведь
Все на земле скитальцы,
Зреть время – словно воду зреть,
Текущую сквозь пальцы.

Горят на ветках снегири:
О жизнь! – такая малость…
Ветра, метели, декабри –
Немного их осталось.


ЩУР

Вот пролетели – и ладно! –
Быстротекущие дни.
Поздно, безрадостно, хладно,
Пусто – куда ни взгляни.

Что ж о судьбе напророчит
Птица осенняя – щур?
Солнце закатное… Волчий –
В самое сердце – прищур.


НА ОЗЕРЕ

В дали, открытой для взора,
В мире, свободном от зла, –
Дивного цвета озёра,
Ровная тяжесть весла.

Бор на далёком угоре.
Льнущее к сердцу тепло.
Водам неведомо горе.
Соснам неведомо зло.
69

Думам твоим не помеха
Чаек полёт, а над ним –
Гулко звучащее эхо
Непостижимых глубин.

Тень набегающей тучи.
Сень зацветающих лип…
Слышен лишь ржавых уключин
В синем безмолвии скрип.


ТРОМБ

О высота и приволье
Виды видавших небес!..
Вижу далёкое поле,
Слышу таинственный лес, –
Отзвук растраченной мощи!
Сам ни хозяин, ни гость, –
Тихо зайду на заросший
Странноприимный погост.

…Дух, восходящий к истокам,
Солнце в просторе пустом –
Вдруг ощутишь кровотоком
Как оторвавшийся тромб.


* * *
Дорога, хмурый небосвод,
Реки незримое движенье,
Застывшее, – как бы живёт
В задумчивом оцепененье.

Но вскинется внезапно ветр, –
И выдохнут печаль равнины,
И хлынет из-за тучи свет, –
Стремительный, молниевидный.
70

И ток речной, и деревцо,
Дрожащее листвою зыбкой, –
Вдруг просветлеют, как лицо,
Вмиг озаренное улыбкой.


БЕРЕСКЛЕТ

Лету ушедшему вслед
Вспыхнул лесной бересклет –
Гиблой безлюдной порой
За отдалённой горой.

Тёмною славой увит,
Ягодою ядовит,
Пламенным дивом повис…

Хладом, струящимся вниз,
Не обжигает ладонь
Четырёхгранный огонь.


ЗЫБКО ЯВЛЕННЫЙ ЛЕС

Синевой отражённый,
Вешним водам вослед
Льётся новорождённый,
Пробудившийся свет.

Ожиданье удачи,
Старой думы уклад, –
Свет и ветер иначат
На неведомый лад.

Озарённый капелью,
В ожиданье чудес,
Дышит юною прелью
Зыбко явленный лес…
71

Плещет золотом ливней,
Блещет грохотом гроз –
Горний дух благостынный,
Мир пронзивший насквозь!


НОЧНОЙ ВЕТЕР

Слушает жалобы ветел –
Выстужен бедами – дом…
О завывающий ветер!
Вьюга за чёрным окном!

О невозвратной потере
Или пропащей любви, –
Стонет у запертой двери,
Ломится в окна мои.

В этом полуночном вое –
В сердце, готовом рыдать, –
Слышится что-то такое
Кровное – не передать…

Русскою ночью острожной,
Молча, главу опустив,
Слушаю томно-тревожный,
Режущий сердце мотив.


* * *
Снега, – куда ни кинешь взгляд,
И огненные розы –
В моём окне, и стынет сад,
Закованный морозом.

Кусты, склонившиеся ниц, –
Воздушно-серебристы.
…Но света больше, и синиц –
Пронзительнее свисты!
72

С ветвей заснеженные сны
Стряхнёт вдруг наземь липа, –
И дрогнет гулкой тишины
Расколотая глыба!


ХОЛОДА, МОЙ МИЛЫЙ, ХОЛОДА…

Кончен бал, темно… а потому
Будем уходить по одному.

Каждый прав, никто не виноват.
Уходить пора, любезный брат, –

От раздумий, давящих виски,
От жестокой водки и тоски, –

Чтоб не зреть, не слышать, не мешать.
…Оттого, что тяжело дышать…

От камней летящих, от невзгод.
…Оттого, что ничего не ждёт…

Ночь долга. Над полем – волчий вой…
Где страна? Где люди?.. Никого.

Холода, мой милый, холода.
В небе одинокая звезда

Над пространством мирового зла,
Как свеча высокая, взошла…
73


ИЗ ОКРУЖЕНИЯ!


СУМРАЧНЫЙ ПИТЕР

Город ветров,
Царственный кров,
Сердца обитель,
Бронзовый лик, –
Грозен, велик
Сумрачный Питер.

Службы Поста.
В славе восстав, –
Боль и отрада, –
Плещет Невой
Сколок живой
Вышнего Града.

Сад – вертоград!
Здесь: Александр –
Мышцею бранной,
Стук топора,
Воля Петра,
Крест Иоанна.

В злые года
Знали всегда
Русские жены:
Град устоит,
Коль предстоит
Помощь Блаженной!

Горе земли
Превозмогли
Дети блокады.
С нами всегда
Сила Креста,
Отблеск Парада.
74
……………….

Древних церквей
Монастырей
Светятся главы.
Дышит Невой
Трёхвековой
Холод державы!


ВОСХОЖДЕНИЕ
Памяти защитников Дома Советов

Чернее распаханной пашни
Осеннее небо – над ней...
Тех дней не бывало – ужасней,
И, верно, не будет – черней.

Стоят изваянием люди,
Глядит отрешённо Творец
На гибнущий в танковом гуде,
В огонь превращённый Дворец.

Под залпы безжалостных пушек,
Октябрьским недвижимым днём,
Восходят к Создателю души, –
Очищены смертным огнём.

Пространство сгустившейся боли.
Судеб перемолотых хруст.
"Се – дом ваш на иродов волю
Теперь оставляется, пуст"...

Из мира распада и тленья,
Под жерл орудийных оскал,
Последних – достойных спасенья –
Господь среди ада взыскал.
75


КОГДА УМЕР ХОЗЯИН...

...И вот, когда умер Хозяин,
Набежали временщики и падальщики,
В ожидании найти
Спрятанные несметные сокровища.
Нашли:
Две пары стоптанных сапог,
Три кителя,
Патефон и несколько пластинок к нему,
Триста рублей денег –
Всё его накопление и стяжание
За коварно оборванную жизнь.
На страну же,
Лежащую между трёх океанов,
Им сохранённую,
Мгновенно оставшуюся бесхозной,
Не обратили никакого внимания.
.............................
Позже, яко тати в нощи,
Раскопав могилу,
С воинского мундира
Срезали даже золотые пуговицы...


ГДЕ МОЯ УКРАИНА?..

Неотступно, повинно
Клонит голову грусть:
Где моя Украина?..
Где моя Беларусь?..

Русь ли во поле чистом,
Я ль – без рук и без ног,
Вместе ль мы – кровянистый,
Обнажённый комок?
76

Здравствуй, птица-синица:
Тук да тук о стекло.
Что случилось – присниться
В страшном сне не могло.

На беду ли, погибель,
Отвечай, кто не глух:
В чём наш истинный выбор?
Где наш воинский дух?

Где казацкая лава,
Славы ветреный миг?..
В древней киевской Лавре
Скажет ласковый мних:

Слушай голос небесный,
И ему лишь внимай.
Над кровавою бездной
Есть неведомый край

Убиенных, невинных,
Край, куда я стремлюсь…
Там – твоя Украина.
Там твоя Беларусь.


ПОЭТЫ
Олегу Кочеткову

Воздух ласков, почки клейки,
Одиноко в конуре, –
Значит, можно на скамейке
Покалякать во дворе.

Тут устроиться сумей-ка
Без разборок и понтов –
Друг чтоб был, была скамейка,
Чтобы не было ментов.
77

И склонились, как над светом
Над есенинской строкой,
Два поэта, да с “приветом”,
Нищ один, и нищ другой.

Клён опавший, дух бродяжий,
Жизнь – была иль не была?
И не грех за это даже,
Ухнув, выпить из горла.

Не иссякли бы истоки
(Живы будем – не помрём).
Спирт разбавленный, жестокий
Заедают сухарём.

Судьбы чарами содвинем
Не за злато, не за страх.
Слово Божие над ними.
А под ними – мгла и прах…

Песни спеты, спирта нету,
Растворились без следа
Два поэта, две кометы,
Залетевшие сюда.


РУССКАЯ ЗВЕЗДА
Памяти Ю. Никонычева

В бою, в волнах ли, за бутылкой –
Везде, во что я ни уткнусь,
Греху мечтательности пылкой
Со всею страстью предаюсь.

О явь развеянных туманов!
О блеск изменчивой судьбы!
Как некогда сказал Иванов:
Ах, если б, кабы да абы.
78

И все же, мрак и тлен раздвинув,
На грани бдения, всегда
Гляжу – над русскою равниной
Сияет русская звезда.

И странной, чудной силой будит –
Непреходящее? О да!
Все то, чего уже не будет,
Уже не будет никогда.


БАНЯ

Хмарь любую раздербанит –
Зол и сух –
Белорусской русской бани
Древний дух!

Не с того ль, что люд учёный
Не терплю,
Больше баньку я «по-чёрному»
Люблю…

Выгребается зола;
Смурны, страшны,
Уж каменья вкруг котла
Раскалены.

А теперь – поболе жизни
Вам и нам! –
И водой кипящей брызни
По камням!

А теперь – как оглашенный –
На полок! –
Если пар уже блаженный
Обволок!

От земли мы все навеки,
От сохи,
79
Оттого дубовым веником
Секи

Тело, коему отверсты
Ад и рай, –
Не щади, ярись и зверствуй,
Истязай!

А затем его из зноя
Отпусти,
И водою ледяною
Окати!

Знать, Суворова наука
Здесь в чести:
Сапоги продай, но рюмку –
Пропусти!..

Уцелело
дело-бело,
Жизнь – свежа!
Мучил тело,
А очистилась – душа!

Слава те, Господи!


ВСТРЕЧА
Памяти М.Жданова, уроженца Алексеевского
района Белгородской области, погибшего
в боях за освобождение Белоруссии.

Все сдвинулось – прошли века,
Иль жизнь прошла? – и не заметил.
Негаданно-нежданно встретил
В земле неблизкой – земляка.

Могилы братской глубока
И веща память – на рассвете ль,
80
Закате – над тобою ветер,
Да жизнь, да свет, да облака...

Все сущее – добыча тленья.
Но нет на свете разделенья
Бессмертным душам, что сошлись
На грани вечности бескрайней.

Какой-то в этом отсвет тайный.
Какой-то высший в этом смысл.


ПОНИМАНИЕ

Чем долее живу, тем обострённей
Своим звериным, внутренним чутьём,
Бесчувственного отвергаясь круга,
Я чувствую несчастье малых сих:
Пичуг небесных, яростной зимой
Приговорённых к смерти; в колесе
Забот вседневных мечущихся белок,
Вертлявых хлопотуний, их одних,
Доверье к человеческой руке
Ещё не потерявших; стай собак,
Живущих во дворах товарных станций
Нечаянным и редким подаяньем
Как род людской, грехолюбивый; сук,
Голодных и чадолюбивых сук,
Своих детей смиренно отдающих
На гибель неминучую, в глаза
Убийц детей так преданно глядящих;
Да я и сам; коль вправду, без лукавства,
Подобье человечье Серой Шейки,
Смертельный чую, беспредельный хлад,
И говорю, в грядущий рок вперяясь:
«Ужель река, и небо над рекой,
И всё, что есть живого в них – замёрзнет?»
81


ЗНАКИ

…Когда ж возмездье не пришло,
И мир, как свиток, не свернулся –
В гробу Иуда тяжело,
Наверно, перевернулся.

Что ж! – продано всё… Плачь – не плачь.
Но как бывали все речисты:
Плешивый, меченый, горбач,
Горбатый, трезвенник пятнистый.

И не нашёлся – пьян иль глуп –
Не слушавший пустые враки,
Кто опустил бы ледоруб
На эти проклятые знаки.


СОНЕТ
Валентину Распутину

Корабль российский вновь разбит
В щепу изменой и безвольем.
Всё кончено... И он глядит
В грядущее с застывшей болью.
82

А, может, неотступно зрит
За обнажившейся юдолью
Невысказанность, что хранит
В себе сибирское раздолье...

И кто он русский человек
И мир его под страшный век
Попавший как под горный камень,

Каких-то двадцать лет спустя
Увидит малое дитя,
Лицо закрывшее руками.


ЛЁТЧИК-ИСТРЕБИТЕЛЬ
В.Н. Скичко.

…Вдруг вспомнился один немолодой
Военный лётчик, лётчик-истребитель,
«Печали и унынья истребитель», –
Так в шутку называл его, и он
Охотно принимал её, и мы
Дни проводили в долгих разговорах,
Под говор волн, в начале октября,
Когда пустеет берег черноморский.

Он в Туле жил, а может быть, в Орле, –
За давностью теперь уж не упомнить, –
Как не упомнить мне, где я живу –
В далёком прошлом, в тщетности борьбы
С неумолимым и железным роком,
Неотвратимым, как предначертанье;
Иль на задворках, рухнувшей в мгновенье,
Приснившейся, как смутный сон, державы…
Но он был твёрд всегда, и только смерть
Жены и сына были для него
Непреходящей, хоть сокрытой, болью…
83
И сокровенным светом.
А когда
Из побуждений лучших всё ж ему
Жизнь предлагали заново устроить,
То – «я не разведён», – добра желавшим,
Его ответ был.

В Туле иль в Орле,
В юдоли сей,
Иль в лучшем из миров;
Всё так же твёрд
Или несчастьем сбит, –
Кто достоверно скажет:
Где он ныне?


ВОЗРОЖДЕНИЕ
(Рассказ попутчика)

«...Неплохо раньше жили. Наш район
При прежней власти, ну, при коммунистах,
Стройтрест имел и молокозавод,
Хлебозавод, химмаш, сельмаш и даже
Завод кроватный, чтобы было чем
Народу заниматься ночью и
Плодилось населенье, и тюрьма
Имелась на окраине, – ну, всё
Чтоб было как у всех людей. Тогда
В колхозах, при «совке», клочка земли
Вам было не найти непаханой, теперь
Как будто бы Мамай везде прошёл, народ
Изверился и выродился. Те,
Что не пропили ум ещё, с сумой
Батраческой пошли по белу свету,
А остальным и срам прикрыть-то нечем.
Одна тюрьма осталась здесь в районе,
Да для начальства офисы – увидишь,
Как будешь проезжать, ещё забыл
84
Сказать – построили две церкви,
Стоят пустые».
Плакать ли?.. Смеяться?..


ОБИДЧИВОСТЬ

О времена больные! Так слабы,
Обидчиво-пугливы стали люди!

Вот и один из «пастырей духовных»,
Поэт, скажу, как есть, весьма неважный,
В ответ на деловой и беспристрастный
Разбор своих надуманных «творений»,
Вдруг прекратил общенье со своим,
Кромсающим привычно правду-матку
И целящим не в бровь, а в глаз –
Зоилом…

«Попробуй тронуть пальцем их, – они, –
Живьём сдирают кожу с нас, – тотчас
Все завопят…»
О времена, о «стадо»!

Ужели так во времена больные
Обидчивы, ничтожны стали люди?


ВЕСЬ ЭТОТ МИР...

...Весь этот мир, ушедший в забытьё,
В напластованье мифов, в череду
Друг друга позабывших сновидений,
К которым лучше и не прикасаться,
Не вызывать в сознанье, не тревожить;

Все эти изумрудные дымы
Берёзовых весенних перелесков,
Плывущие в щебечущем пространстве,
Просвеченном незаходимым солнцем;
85
Весь этот дух, витающе-тревожный
Сырой земли, набухшей материнством,
Чернеющей томящеюся плотью;
Все избы эти, риги и плетни
С огнеподобным кочетом горластым;

И чёрствый хлеб земной, и руки эти, –
Черней земли, сильнее испытанья,
Пришедшегося на мужичью долю;
И долгий свет беды и состраданья
В глазах, нутро видавших преисподней;

И эта жизнь, дорога, небеса –
Вся эта обжигающая русскость, –
Порыв и свет, – чему названья нету;

Неведомо как уцелевший, чудом, –
Старинный храм на вещем пепелище;
И облака, и вечность, – ощутишь, –

Как ощущает кто-то через жизнь,
Протекшую, как воды безвозвратно, –
Доступный на мгновенье осязанью,
Напомнивший внезапно о себе –
Отъятый орган свой...

О Боже, Боже!..


ИЗ ОКРУЖЕНИЯ!

В шаге лишь – от пораженья,
Даже оставшись вдвоём,
Вырвемся из окруженья
Под перекрёстным огнём…

Небо предстанет пред взором,
Солнце бессмертное, – и
Русским промозглым простором
Раны залижем свои.
86


ДЬЯВОЛУ ХВАЛА…

Дивны облаков отроги.
Чуден моря гул.
Брошен публике под ноги
К бухте – терренкур.

Этой местности приветной
Был бы только рад,
Если бы не повсеместный
Мат да перемат.

Солнце тихое садится…
На запал горазд,
Стар безбожно матерится,
Матерится млад.

Хмелем сатанинским бродит –
Тем-то им мила, –
Из смердящих уст исходит
Дьяволу хвала…

Ночь, сменяющая вечер,
Гасит шум и смех…
Как же нас расчеловечил
Безобразный век!

Глянешь: вот они, для «глянца»
Годные, – ей-ей! –
Ходят люди, не стыдятся
Наготы своей.


НОЯБРЬСКИЙ ПРУД В МАЛОМ ГОЛУБИНО

Глядя, как поздней осенью
На городском замерзающем пруду
Сердобольные старушки
Кормят диких оголодавших уток,
Не улетевших за море в тёплые края;
87
Глядя на эти, –
Вокруг вырываемых друг у друга крошек,–
Птичий ор, драку и толчею,
Испытываешь подступающее к сердцу
Непонятное чувство.

Что, что мне это так знакомо
И жестоко напоминает?

Выше подняв воротник,
Ёжась на леденящем ветру,
С отчётливым чувством
Непонятно откуда взявшегося
Жестокого стыда, –
Отвожу глаза,
Ухожу по извилистой
Обледеневшей дороге.

…Так, люди ль – мы?


РУССКИЙ ОКЕАН

Буквально на наших глазах
Русский Океан
Превращается в пересыхающее море.
Море затем
Постепенно превратится
В неприметную стороннему глазу
Речку.
Малая, неприметная чуждому глазу
Речушка,
Выбиваясь из последних сил,
В кровь разбиваясь на камнях преткновений,
Снова и неизбежно впадёт
В бесконечный необозримый океан
Милосердного Царствия Божия…
88


БРАТЬЯ-ПОЭТЫ…

…И всё ж, наконец, они канули
В далёкое теперь уже прошлое
Те давние, невозвратимые времена
“Духовного голода”…

Молитвословы, жития, требники,
Патерики, наставления, проповеди –
Всё есть на полках,
Молись, друг, читай – не хочу!

Однако же, братья мои поэты,
Странно как-то мы молимся:
Всё кое-как, побыстрей,
Через пень да через колоду,
Не давая себе ни малейшей заботы
Вдуматься в прочитанное,
Будто сам сатана
Со своим бесчисленным воинством
Гонит и гонит нас в спину,
Велит поскорее закончить своё,
Вполне уже набившее оскомину,
Молитвенное правило.

Ну, а как бы его
Следовало читать?

А читать бы его следовало так,
Как читаем мы свои, только что
Изданные –
В электронном,
А ещё лучше –
Бумажном варианте
Стихотворения,
Упиваясь даже
Самим их внешним видом,
Звучанием каждой строфы их и буквы,
89
Всем своим умом
И всем своим сердцем,
Всем своим ставшим неожиданно
Существом бестелесным;
Возносясь в занебесные выси,
Забывая весь мир
И всё, что есть в этом бренном,
Восхищённом нашим творением
Мире.


СЛОВАРЬ

Буря на сумрачном лоне,
Ветры, трава, дерева, –
Медленно, как на ладони
Перебираю слова.

Слабый, безмолвный, лазурный,
Птица, околица, даль, –
Скуден мой литературный
Окаменевший словарь…

Скорбные думы отложим,
Выйдем людей поглядеть, –
Только одно там и то же:
Бездна, страдание, смерть.
90


ВОЗВРАЩЕНИЕ


СТРАНИЦЫ

Тьма за стеною теснится,
Призрачный шелест во тьме, –
Словно листает страницы
Кто-то, неведомый мне.

Будто опять наплывает
Прошлое, – тишь бы да гладь…
Томное ли навевает,
Тёмное – не разгадать…

Полночью у переправы,
Где неотмирна вода, –
Ветер листает дубравы,
Память листает года.


БЕСКОНЕЧНЫЙ ЖЕРТВЕННЫЙ СПИСОК

Батюшков Константин Николаевич (1787-1855),
Пушкин Александр Сергеевич (1799-1837),
Лермонтов Михаил Юрьевич (1814-1841),
Григорьев Аполлон Александрович (1822-1864),
Блок Александр Александрович (1880-1921),
Гумилёв Николай Степанович (1886-1921),
Есенин Сергей Александрович (1895-1925),
Мандельштам Осип Эмильевич (1891-1938),
Клюев Николай Алексеевич (1887-1937),
Васильев Павел Николаевич (1910-1937),
Корнилов Борис Петрович (1907-1938),
Цветаева Марина Ивановна (1892-1941),
Савин (Саволайнен) Иван Иванович (1899-1927),
Иванов Георгий Владимирович (1894-1958),
Прасолов Алексей Тимофеевич (1930-1972),
Рубцов Николай Михайлович (1936-1971),
91
Передреев Анатолий Константинович (1932-1987),
Примеров Борис Терентьевич (1938-1995),
И великое множество других,
Известных и мало известных
(Имена же их веси, Господи), –

Не сошли с ума,
Не убиты на дуэли,
Не спились от отчаяния и тоски,
Не расстреляны в застенках ЧК,
Не окончили свой век в петле,
Не задохнулись от разлуки с родиной в эмиграции,
Но ведомые роком, божественным даром
И свободной собственной волей, –

Погибли за поэзию.


КРЫЛО МУХИ
На Божьих весах
И крыло мухи взвешено.
(Из старцев)

Погасла русская звезда.
Слетает смерть на вежды.
К чему борение, когда
Нет никакой надежды?

Мир сломлен. Дух его пустой
Иллюзий не питает…
К тому и вечность, что ничто
Нигде не пропадает.


* * *
Подданною да пребудет душа
Непреходящего Царства, –
Хоть загони ты её за Можай,
Города иль государства.
92

Встреченный взор затуманит слеза, –
На среднерусской равнине –
Сколько небесного света в глазах!
Сколько молитвенной сини!

Краткой ли ночи певучая тьма,
Солнце ль в искрящихся росах, –
Нищего счастья с тобою сума,
Думы таинственный посох.

Роком омытые, словно дождём,
С жизнью, что еле на донце,
Все – спотыкаемся, все мы бредём
К незаходимому Солнцу.

Все мы усталые, все мы в пыли,
Все мы пред Господом – братья…
Русского неба и русской земли
Нерасторжимы объятья.


* * *
Минуют зимы и вёсны…
Легче-таки умирать,
Слыша шумящие сосны,
Видя озёрную гладь.

Жизни жестокая проза,
В вечность упёршийся путь…
Бора тяжёлого бронза.
Лоно – живое, как ртуть.


ВИНА

Грозой потянуло по листьям, земле.
Всхлип слабый, почти бестелесный.
Предчувствие,– будто в сгустившейся мгле
Столкнулись незримые бездны.
93

Взирающий, вечность вбирающий ток –
Крушение иль дуновенье?..
Близ смертного края, за всё и ничто
У мира прошу я прощенья.


СНАЙПЕР

Долгожданное мгновенье,
Сладостная жуть:
Дуновенье, вдохновенье –
Только б не спугнуть.

Снизошедшее виденье,
Что сулит нам рок?..
Точное сердцебиенье.
Медленный курок.


СПАСИТЕЛЬНЫЙ КРАЙ

Когда испытанья восстанут уже через край, –
Душа вспоминает далёкий, спасительный край,
Ей край этот ведом…
В крушенье державы, в кружении диком светил,
Как бисер сокрытый, ей – город далёкий светил
Таинственным светом.

…Где ж тучи и кручи? – впивает слезящийся взор
Бездонное небо да синие чаши озёр, –
Как вечность встречая…
Да в сон предрассветной порою ворвётся на миг
Нежданною вестью – тревожный, пронзительный крик
Стремительных чаек.
94


УШЕДШИМ

Не странно ли, – кого любили, –
В глухие пропасти земли
Ушедши, дверь не затворили,
А может, вовсе не ушли.

Не странно ли: в закрытой зоне,
В незаходящем свете дня
Душа моя, как на ладони
У вас, а ваша – у меня...


ВОЗВРАЩЕНИЕ

Душа и тело. Камень и вода.
Закатный час. Полынная дорога
Бог весть куда. Пустынно-одиноко
Взошла на небе первая звезда.

И водный блеск – обманная слюда,
И облаков туманные отроги,
И вещий гул в лесном дремучем слоге –
Как бы с трудом отверстые врата

В прошедшее навеки – не туда ль,
Где осиянно-незакатна даль,
Где смерти нет, и все добры как боги,

Где земляничных сладостных полян
Бессмертен дух, по золотым полям
Ещё гуляет отрок босоногий...


* * *
…Вновь посетил
Я родину, как край изгнанья тот,
С чьим правнуком в немыслимые дни
95
Мне довелось приятельствовать. Что ж
Невесело свиданье, да и как
Веселью предаваться в век, когда
Живую плоть и кровь страны отцов
Изрезали границы, как овраги
Край этот, и бездонней, и черней
Провалы эти, и который год
Себе в них ветер не находит места. Я
Как ощупью при ярком свете дня
Здесь прохожу: всё то же, да не то –
Холмы, курганы, выжженная степь,
Где в потаенном сумраке лощин
Я пас скотину в детстве давнем, но
Родился, да не пригодился: там
Вдали, внизу, глубоко, за селом,
Иль слободой, как ранее писали,
Должны быть воды Черной Калитвы:
Они текут ещё, текут, но жизнь
Из них как из живой души уходит...

В воспоминаньях явственней, чем в яви,
В железном, душном мраке городов,
Предстанет это: незакатный день,
И дальний, долгий колокола звон
На колокольне в честь святой Варвары
Великомученицы, «мова» земляков,
И слезы бедной матери, и там,
На взгорье каменистом, где почил
Отец, – прадедовский, заросший,
Погост, где наскитавшись вволю,
Я, может, лягу...


СЛОВО

Когда пробьёт над нами час возмездья,
И мы уйдём в глухую ночь забвенья,
Свой кров и свой очаг, своё пространство
96
Освобождая чужеземцам пришлым,
Что я скажу: не жаль нас, ибо мы
Превысили долготерпенье Божье,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Распродали на улицах – и вот
Посеянное нами пожинаем.

А жаль чего единственно – язык,
Родную речь, Божественное Слово,
Что как алмаз, соделанный брильянтом
Руками мастеров и духовидцев,
В грязь упадёт, и молча при дороге
Затопчется пятою иноверца...


УВЕЩЕВАНИЕ

Степь засыпает и луг,
Горы и рощи.
Баюшки-баю, мой друг, –
Надо быть проще.

Как тебе в дальнем краю
Кажутся кущи?..
Снова с тобой говорю,
Словно с живущим.

Слава – навылет игра.
Что тебе снится?..
Баюшки-баю, пора,
Друг мой, смириться.

Серость, подобная тле,
Гений ли дивный, –
Странноприимной земле,
Право, едино.

Вынем последний запас
Всем, с кем не пили.
97
Надо любить, чтоб и нас
Тоже любили.

Жизнь – это ветреный сказ,
Небыли – были.
Надо всех помнить, чтоб нас
Не позабыли.

Ныне по духу родня –
Ближе, но выше…
Знаю: ты видишь меня,
Я тебя – вижу.

Вечер задумчив и тих,
Медленно-тающ…
Вряд ли мы лучше других.
Ты-то уж знаешь…


НА СЕНОВАЛЕ

Мир обжигающих созвучий!..
Как одоленный перевал –
Благоуханный и колючий
И необъятный – сеновал!

Повеяло холодным шумом.
И резко – раскололо высь!
И звезды в сумраке угрюмом
Как мысли чистые зажглись.

Во мгле – рычали псы. Тревожно
Вздыхал неутомимый вол.
И боязливо-осторожно
Взгляд – внутрь себя – я перевёл.

И ощутил дыханье вала!..
Неизреченное веля,
Вся истомленная, дышала
Огнём и холодом – земля...
98

И слышал, как в глухом овраге
Вскипая, прядали ручьи. ...
И выше – мыслями во мраке
Блистали звёздные лучи!


НОЯБРЬ

Витиеватый
Ужас воды,
Запах утраты.
Запах беды.

Мертвенной думы
Явственный срез –
Зыбко-угрюмый
Призрачный лес.

Гул беспредельный,
Воздух потерь,
Чую, смертельно
Загнанный зверь.

Это – судьбина.
Не прекословь.
Сердце. Равнина.
Запахи. Кровь.

Тайные воды.
Прочные льды.
Запах свободы –
Запах беды.
99


ВОСПОМИНАНИЕ
Памяти Юрия Денисова

1
«…Те деньги, что в редакциях одних
Получены, – пропиты быть в других
Редакциях должны», – так он шутил
В беззлобной простоте своей лукавой,
Житейские давая наставленья –
Поэт рабочий, истинную цену
Себе знать не желавший, балагур,
Нескаредный участник непременных
Широких цэдэловских застолий,
Полуеврей? – ну пусть хотя б и так,
Но как апостол учит: во Христе
Ни эллина, ни иудея нету,
Одно душой содеянное … Как
Сошлись мы с ним? – знать, неисповедимы
Пути Господни были в мире том,
Что лет чрез десять, – самое большое –
Пятнадцать, – вдруг, необратимо станет
Насмешкой над доверчивой душою,
Пустым зловещим призраком и прахом.
2
Болел он долго, тяжело… Потом
В отчаяньем пропитанном застолье
Чего греха таить? – тяжёлый ропот,
Плод долгой безысходности, сменялся
Раскаяньем внезапным, и хозяин –
Заметно было – не жилец на свете –
Шёл поливать (последняя отрада!)
Стоявших, где поставить только можно
В своей, объятой немотой квартире, –
Живучую ораву «ванек мокрых»,
Герани, розы, – множество цветов.
Что было после?.. Ранняя весна,
Пронзительно-холодная; его
Опухшая от слёз и горя Люба;
100
Кадильный дым и чтение Псалтири;
На митинское кладбище безмолвный
Последний путь; тоска; в салоне тряском –
Пронзительно, как боль, у самых ног –
Бездушный гроб, удел всех человеков
И проповедь смирения... потом
Тяжёлые, как камни, комья глины.
И это – всё?..
3
А я, ещё живущий, –
Где обрету могильный крест и скоро ль?
Кто проводит в последнюю дорогу?

Каким предстанет вечное жилище?


ПОСТАРЕНИЕ

…Слабеют руки – грубые, большие,
Во вздувшихся сплетеньях вен и жил, –
Вы, – ведавшие боль и жар, и вызов,
В крутой кулак сжимавшиеся руки,
Готовые в решительности дерзкой
Поднять и неподъёмное – увы!..

Слабеет память. Ранее, как зверь –
Голодный, злой, – всё жадно поглощала
От строк, мгновенных, смывшихся, – до вещих
В веках неумолкающих творений,
Храня всё без изъятья, – ныне... ныне
И своего, написанного ране,
Порой не вспомнить... – только лишь порой
Раскаянный, далёкий, личный грех
Напоминает о всечасном бденье...
101
И зрение слабеет. Сколь ни тщись
В неуследимо-медленном потоке
Отметить год, иль выраженье лиц,
Приметы града или же ландшафта, –
Неразличимо ничего – одно
Громадное, надмирное, в свои
Бездонно-миротворные объятья
Без устали в разверстой тьме приемлет...

И Бог – его светящееся имя.


НЕВЕДЕНИЕ

Лишь боли мыслящий запас,
Да свет, да посвист крыл...
Благодаренье, – кто для нас
Грядущее закрыл.

Беда, забвение и крах,
И смерть – у самых врат...
Я думал – это лютый враг,
А оказалось – брат.

И время камни собирать,
Где и не соберёшь...
Я думал – надо умирать.
А надо – сеять рожь.

О, Боже, что за времена!..
Обманная звезда!
Я думал – это глубина,
А это – пустота...


* * *
Земля в преддверье Покрова
Нова и не нова...
Зачем срывается листва?
Роняются слова?
102

А ночью – стонет ветер-зверь,
Переходя на вой?..

Зачем о запертую дверь
Ты бьёшься головой?


В ПРОКУРЕННОМ ТАМБУРЕ

«... есть одна нация, –
Сказал мне случайный собутыльник
В раздолбанном, прокуренном тамбуре
Поезда, уходящего в никуда,
Выливая из горла в горло
Свою долю
Сводящего нас в могилу
Государственного пойла, – так вот:
Есть одна нация, о которой –
Как о покойнике –
Хорошо или ничего...»


* * *
Что только не взбредёт на ум!
Очнёшься: стук, глухой и мерный.
И в кронах предрассветных шум –
Текучий, призрачно-бесцельный.

Блуждаешь, словно днём с огнём,
Берёшь как некий камень пробный
Роман, а диалоги в нём –
Изящно-неправдоподобны...
103


ПРОЩАНИЕ С УЧИТЕЛЯМИ

Всю жизнь хранили, как могли,
Ни в чём не виноваты, –
А всё ж намаялись, ушли,
Как мы уйдём когда-то.

В зев миротворный поглядим
Как в бездну прорицанья...
Но вечный сон их не смутим
И вздохом порицанья.


ПЕПЕЛИЩЕ

Мшистые пни и каменья.
Ветер в пустотах избы,
Горестный до исступленья...
О, пепелище судьбы!..

Звук оборвавшийся, – вроде
Грузно златящийся шмель
Канул... – в иссохший колодец?
В дико разросшийся хмель?


ГЛОТОК

Живы, не умерли, не посходили с ума.
Снам неслучившимся более бредить не склонны...
Вот и сковало светящимся – это зима,
Беглым сиянием посеребрившая склоны.

Плоть нечувствительней, медленнее кровоток.
Что-то забытое тщится звучать из-под спуда.
Дали немереной, горнего ветра глоток
В сердце врывается и разрывает сосуды.
104


ПРОСТИ...

"Из дольнего мира, сбирающимся на тот свет,
Не взять ничего, кроме дел своих – злых или добрых".
И вот, перед смертною бездною, робок и сед,
Стою, собиравшийся некогда сдвинуть и горы.

Не чаю, прощаю, и горько роняю "прости"
Всему, что соделал невинною болью и крахом,
Остатние дни в онемевшей сжимая горсти,
И бедную Родину, огненным ставшую прахом.


БЕДА

Весь мир, сатанея, ярится,
Вселенскою злобой объят...
Ну, что бы нам не примириться,
По давнему веку собрат! –

Пока ещё носят нас ноги,
И мы в своей вольны судьбе,
Пока мы ещё по дороге,
Ещё по дороге к Судье...


* * *
…И сочную свежесть росистой травы,
И жгучее небо, и лепет листвы, –
Мгновенно мелькнувшее лето, –
До боли, до хруста – мучительно сжать
В руках холодеющих бы, – задержать,
Как жизнь, уходящую эту…


* * *
Мрак отодвину юдоли,
Да посижу на крыльце:
Мысли о счастье и воле –
Как ни крути, – о конце.
105

О нескончаемом крае
Цвета небесного льна…
Страшно, а всё ж забирает –
Крепче любви и вина.


* * *
Не вижу ни воли, ни неба, –
Как бы перешедший межу.
Порой, как из мрачного склепа
На мир леденящий гляжу.

Скликаю без вести пропавших;
На склоне сгоревшего дня
Целую – мне руку подавших,
Прощаю – предавших меня.


ПРИБЫТОК СВЕТА

…И где-то уж рыщут слепые блескучие грозы.
…И всё изумруднее – лёгкая зелень ветвей.
И воздух ядрёный, и острая свежесть навоза
Смешались у хлевных, со скрипом открытых дверей.

Свет всё прибывает, и рушится, как половодье,
На водное лоно, на купол, горящий вдали…
И счастье вбираешь своею ожившею плотью,
И влажною плотью – распаханной душной земли.


ЗРЕНИЕ

…Не только лишь сердца усталую клеть, –
В единое ока мгновенье
Даётся нагадано запечатлеть
Каким-то неведомым зреньем
В томительной жизни, идущей на слом,
Бесчувственному страстотерпцу, –
И вольную птицу в просторе златом,
И ад, подступающий к сердцу.
106


МРЕЖИ

Пахнуло прохладой от стылой пустынности вод.
Вот-вот – и багровое солнце за горы зайдёт.
Сгущается сумрак. И в море пророческих слов
Закинуты мрежи сокрытых таинственных снов.

Дождёшься рассвета: всё та же небесная твердь,
Всё так же помалу светлеет окрестная медь
Пространств, восстающих до всполохов поздней звезды.
И тайные мрежи, по счастью, чисты и пусты.


ОСЕННЯЯ БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ

Свистом врезается в гулкий серебряный свод
Дикая стая…
Хрупкость воздушная, стылость пугливая вод, –
Осень златая!

Взгорья и впадины, нищий затерянный вид,
Скудость, невзрачность…
Что в глубине своей неизреченной таит
Эта прозрачность?

Жизни ли длящейся? этой ли дивной поре
Нету возврата?
Льётся с безропотных, вечных надмирных дерев
Тяжкое злато.

Сон исчезающий, холод пустынных небес,
Мука прощанья!
О несказанная музыка тайных словес –
Злато молчанья!
107


ЯКО ПСЫ

…В самом деле, на неделе –
Господи, спаси! –
Как собаки налетели,
Как цепные псы.

Чудотворцем Николаем
Жив, хоть нездоров.
Но зашлись свирепым лаем,
Гонят в смертный ров.

Смилосердуйтесь, поймите:
Есть же Судия!
Нет? – тогда распните, рвите –
Вот вам плоть моя.

Слёзы тяжкие обрушу,
Отступлю за край…
Нам не плоть твою, а душу,
Душу подавай!

Говорят: безумец нищий,
Нам беда твоя
Драгоценней всякой пищи,
Слаще пития.

Яд в елее размешают:
Поправляйся, брат!
Навещают, утешают,
«Сдохни», – говорят.

Небо рухнуло на плечи,
А над головой –
Бредонедочеловечий
Обступивший вой.
………………………
108
Всех там встретят, все там будем,
Встанем на весы,
Милые по виду люди,
А по духу – псы.


КРЕЩЕНСКИЙ МОРОЗ

Души отворяющий бездны,
Кристаллы роняющий слёз, –
Привет тебе, немилосердный,
Жестокий крещенский мороз!

Своим – приходящийся кстати,
Чужих – обращающий вспять, –
Студёным блаженством окатит
От самой макушки до пят!


ДАНЗАС
“Он мне брат…”
А. Пушкин

I
Потрясенье речки Чёрной
Не вместится в берега…
Вольный ветер поднадзорный.
Обагрённые снега

Разве к ним законы чести
Приложимы? – К свету – мрак?..
Надо было бы на месте
Порешить их как собак.
II
Как бессильный дар прощальный
Свыше был судьбою дан
Сей, попавшийся случайно
Неслучайный секундант,
109

Кто до собственной могилы
Непреклонно – видит Бог –
Всё, что уж давно простили
Сам себе простить не мог.
III
Колокольчик однозвучен.
Нелюдимы вечера.
Безутешен, неотлучен
От кровавого одра.

«Выше!..» головокруженье,
Пульса призрачная нить.
Будут ли распоряженья
О Дантесе?
Да, не мстить.


БИБЛИОТЕКА

Когда-то, давным-давно, после смерти поэта,
Моего старшего товарища,
А, может быть, и учителя,
Его вдова – как память о нём
Передала мне – на выбор – лучшие книги
Из его любовно собранной библиотеки.
Теперь, глядя на них,
Беря их в руки,
Чувствую как бы теплоту его прикосновения,
Без усилия её задерживаю,
Почти без грусти думая о том
В чьи они, в свою очередь,
Передадутся руки…
110


ЛАСТОЧКА

Пахнет вечною весною.
Боль ещё свежа…
Побеседуй-ка со мною,
Бедная душа.

Из-под смертного обвала
Молви, не спеша:
Где бывала, что видала,
Ласточка-душа?

– Сам изведал ты немало,
Вижу по глазам.
Где бывала, что видала –
Знаешь ты и сам.

Над реками, облаками
Был полёт, как сон.
Да разбилася о камень
Я – конца времён.

Что ещё на белом свете
Есть – поговорим:
Зрела краем глаза третий,
Да не Божий Рим.

Вижу, вижу реки крови
Там, и море зол.
Люди тёмные готовят
Мерзостный престол.

Видно, есть и Божья воля,
И моя вина,
Что на это-то престоле
Сядет сатана.
111

Отмотать бы всё обратно,
Да вернуть назад.
Только тщетно это – брата
Там не любит брат…

Мука там и обречённость
Из конца в конец,
Холод и ожесточённость
Каменных сердец.


ГРОМ

Сосны и небо, и воды,
Лето, – в зелёном венце…
Гром прогремел – и природа
Вся изменилась в лице:

Глас устрашающий горний,
Вздыбивший дремлющий лес,
Медленной глади озёрной –
Хищный, стремительный блеск!


* * *
Что так безумствует, над головою пророчит
Сшибка невидимых, зло восстающих громад!..
После бессонной, томлением стиснутой ночи
Выйду в мой белый, пургою завьюженный сад:

Мир непостижнее, сердце ожившее выше,
В грудах брильянтовых – токи живого огня!..
Сад поднебесный до ветки надломленной вижу!
Сад наднебесный – до помысла видит меня!
112


МАСТЕРСТВО

Где-то в прошлом, без остатка
Век мой, облетевший сад…
Научиться б ёмко, кратко
В восемь-десять строк писать.

Пылен сон тысячелетий…
Знает точная строка:
Зыбок мир сей – дух предметен,
Долги годы – жизнь кратка.


* * *
В причерноморском городе одном,
Укрытые от праздных взглядов, но
Всё ж зримые порою в час прозренья
Две тайны есть, равновеликих два
Безмерных мира, на потребу дня
Просторным разделенных терренкуром.
Когда от мыса берегом крутым
Ты к маяку идешь, не доходя
Большой и малой бухт, – как за оградой,
К гуляющим придвинутой вплотную,
Сквозь щель в заборе подступают справа:
Никифоров Кирилл Петрович, Галкин
В.Г., трагически погибший в море,
Ким Татьяна Александровна, Е.И.
Гордей, Немчук И.Г., поэт,
Как я узнал впоследствии, священник,
Почивший в Боге Мельников Н.Н.,
Герой Советского Союза Жолоб С.М.
Бодрова Оленька, – и дале, дале
До выветренных плит, крестов седых,
До вечности безмолвья, до Адама, –
Смиренное кладбище, бездна бездн!
А, может, сон пророческий?..
113
Когда
Задумчиво назад оборотишься,
Другую бездну ты увидишь: море,
Безудержное море штормовое,
Катящее на каменистый берег
Кипящие валы, и крики чаек,
И ветра гул, что дикостью своею
Напоминает бред глухонемого.
И между этих бездн бездонных –
Смиренного кладбища и глухого,
К создателю взывающего моря,
Идёшь, как по канату:
Влево-вправо...


ВРЕМЯ

Ветра и скалы. Дикий нищий вид.
Какой свободой наполняет тело!
И так же море тяжкое шумит,
Как тыщи лет до нас оно шумело.

Гремит, и бьёт, и повергает ниц
Угрюмая горящая прохлада,
И белые мгновенья слабых птиц
Теряются за гранью дня и взгляда.

Крепчает ветр, час от часу в крови
Томительней, неразрешимей бремя.
О ты, податель воли и любви,
Скажи, что есть стихия, жизнь и время.

Душа, душа, доколь тебе в веках
Горя блуждать – неутомимый вестник?..
И я живой – то сыну на руках,
То мирозданью грозному – ровесник…
114


ПОСЛЕ МЕТЕЛИ

Простор озирая, открывшийся после метели,
И день потрясенный, сходящий на грозную гладь
Живым песнопеньем – подумаешь только: да мне ли
В земном ослепленье на промысел грозный роптать,

На эту равнину, где длится борьба роковая,
На эту бездонность, где зыбкая стынет сосна,
На жизнь неслучайную, где даже скорбь вековая,
Как дар – во спасенье и в успокоенье дана...


* * *
И многодумным деревом в лесу
Ты ощутишь себя,
Когда в толпе спешащей городской
Вдруг, наугад –
Касанье рук, движенье губ и глаз
Ты ощутишь
Как гул надмирный леса…
И от родства,
И от судьбы-беды
Утешиться легко
Чужим весельем,
Свою-чужую
Вытереть слезу,
С несчастным разделить
Краюху слова…


В ОТБЛЕСКЕ ГОРНЕМ

Время недвижно, а сердце не спит…
Сумраком солнца
Буря нисходит, – и бор мой скрипит,
Бор мой трясётся.
115

Блещет кривыми изломами твердь.
Словно с испуга
В страхом объятую смертную клеть
Бьётся пичуга.
Длится безумный неистовый пир.

В отблеске горнем
Огненным прахом становится мир,
Вырванный с корнем.
Хаос – в распахнутом бурей окне!

Слышная еле,
Плачет в надмирной душа глубине,
В горестном теле...
Справа ли, слева ли, над головой –

Длится неровный,
Бедное сердце пронзающий вой,
Скрежет зубовный…


* * *
Мир превращается в Содом.
В лишённый стен и крыши дом
Железная метёт пороша.
Как беженцев несчастных, – нас,
В безумием гудящий наст
Унынья вдавливает ноша.

Главу и руки опустив,
Надмирный слушаю мотив,
Безжалостный и колыбельный…
И мыслю: солнце, что взошло
Над миром, и душа, и зло –
Ужель всё это – сон бесцельный?..
116


ТУМАН

Непроницаемый обман,
Рассеивающийся не скоро, –
Клубится медленный туман,
Сокрывший отчие просторы.

И стелющаяся тишина –
Ни всполоха, ни дуновенья –
Как будто бы во власти сна,
Забвенья и успокоенья.

Далёко же слепая мгла
Забросила глухие мрежи!..
Лишь промельк быстрого крыла
Безмолвие порой прорежет,

Да слабый отдалённый звон
Из волглой нежилой пустыни
Почудится… Но долог сон
Чужой, приснившейся нам жизни.


НЕЗАКАТНЫЙ СВЕТ

…Без ужаса гляжу теперь
В глаза невидимому зверю:
Душе, уставшей от потерь,
Страшны ли новые потери?

Ты прав: земной круговорот
Событий, льющихся как воды, –
Прошёл, пришёл, и вновь пройдёт,
Как жизнь мгновенная проходит…
117

Лишь детства незакатный свет,
Безоблачен и быстротечен,
Над бездной пережитых бед
Стоит, непреходящ и вечен.


АПОСТОЛ

Над жизнью пропащею слёзы:
«О где наша сила и стать!» –
Не страшно ли, брат, нетверёзым
Однажды пред Богом предстать?

Вот взяли привычные «по сто»,
(А кто у нас нынче не пьёт?), –
Заминка, и, вроде, апостол,
Откуда-то взявшийся Пётр.

И не в лихорадочном бреде,
А вот же явилось ОНО,
Иных достоверней свидетельств,
Хоть и с непривычки чудно…

Войти бы в тот Сад за стеною,
Да холодом сжало нутро:
«В том виде, как ты предо мною, –
У вас не пускают в метро…»


* * *
Молкнет робкая лира.
Вызревает гроза.
На жестокости мира
Закрываю глаза.

Долгим сумрачным взглядом
Меркнет водное сткло…
118
Вон как медленным хладом
По земле повело!

Песен юных ли чаю
В онемевшем саду?..
Отстранясь, привечаю,–
Что дано на роду.

Бездна льётся на плечи,
Остужает главу.
Жизнь!.. То ль миг быстротечный,
То ли сон наяву.

Тёмный и безутешный,
Призрак прожитых лет,
Странной силой нездешней
Обращается в свет, –

Словно светит сквозь веки
Солнце вечной любви, –
Где пребудем мы ввеки,
Братья, сёстры мои!
……………………………

Листья ливнем омыты.
Воздух чист, как слеза…
Всем прощаю обиды…
Закрываю глаза.
119


АНГЕЛ МОЙ


ЗАПАХ  ЖАСМИННЫЙ…

…Так же раскидист и густ
Морок безгрешный, –
Память объемлющий куст,
Сон белоснежный.

В парке, шумящем листвой,
Давнем, старинном, –
Запах божественный твой
Чую жасминный,

Невыразимо густой…
Как же мы юны
Были когда-то с тобой
В долгом июне!

Легче сгоревшей звезды,
Воздуха легче, –
Минует вечность, – и ты
Выйдешь навстречу.
………………………….

Запах жасминовых дней,
Светом объятый, –
Тоньше, острей и нежней –
К ночи, к закату…


* * *
Меж упованьем и крахом –
Вспышка слепого огня!..
Вечность рассыпалась прахом.
Нет ни тебя, ни меня.
120

Хватка у времени – волчья.
Видятся наедине
То ли свиданья воочью,
То ли свиданья во сне.


В ЭТОЙ ПУСТЫННОЙ АЛЛЕЕ…

…Вот она словом заветным
Снова встречает меня,
Не отстраняясь от бездны
Светом шумящего дня.

В воздухе дело к ненастью.
Молнии брызнул изгиб.
Сердце наполнено страстью
Юных дурманящих лип.

Душные, оцепенели
Травы над дальней тропой…
В этой пустынной аллее,
Где мы сидели с тобой,

Так же смеркается запад,
Так же, вне горя и лет,
Льётся божественный запах,
Пахнет божественный свет…


ТЁРН

Всё мне, мой ангел, не лень
Помнить далёкий тот день:
Неба бездонную даль,
Воздух – морозный хрусталь;
В поле – обветрен и наг –
Как запустения знак,
Крепок как будто вино
Жизни, прошедшей давно –
121
Дикий терновника куст, –
Тёрпкий и вяжущий вкус
Мякоти синих плодов,
Зреющих до холодов, –
Полузабытый, живой
Тусклый налёт восковой;

Нежных шипов остриё,
Впившихся в сердце моё…


СИЯНИЕ

Мгновенною и неминучей,
О сколько лет тому назад! –
Тебя я вижу и дремучий,
Объятья распахнувший сад,

Где в липовом дремотном гуле
Какая-то таилась власть
И сокрушительною бурей –
Готовая прорваться страсть! –

О полночь, волосы и руки,
Над пропастью зависший вздох!
И сладостной исполнен муки
Был мир, ушедший из-под ног…

Сливаясь, трепетали маки,
И принял, осиянный, ты
Как темь, как молнию во мраке –
Свеченье женской наготы!


МОЛЧАНИЕ

…Ловить блаженный миг прикосновений,
Дыханья роз, – вдыхая жизни ад.
А потому не надо откровений
О невозвратном перечне утрат.
122

Клонится день, но всё горит заката
Живым огнём сверкающий рубин.
Не надо слов. Всё, что ушло когда-то –
Ещё звучит во мгле ночных глубин…

Витают сны, родного ищут крова…
Всё чудится: близ сердца, где-то тут,
Из давних дней, где ничего живого,
Воспоминанья хлынут и убьют.


РОМАНС

Божественных звуков роящихся раб,
Лишь диск в комнатёночке тесной
Своей я поставлю – послышится храп
Коней, уносящихся в бездну.

В светящемся мраке задувши свечу,
Предсмертную чуя победу,
Закрывши глаза, обмирая, лечу
По долгому санному следу.

Лишь ветер, лишь громы промёрзшей реки,
Дыханье, признанье, рыданье
Лишь стиснутой насмерть горячей руки
Несчастной её – трепетанье.

С горящей, безумною язвой в душе,
Мертвец, опадая всё выше,
Ни ангелов грозных не слышу уже,
Ни божьего света не вижу...


ОБРЫВ

Глаза небесной чистоты,
Уста, безмолвны и безгрешны, –
Мы ль, рухнувшие с высоты
В узилище манящей бездны!..
123

Сплетенье голосов и снов,
Видений, неподвластных слову!
Но прежде – потаенный зов
Ответствовал другому зову.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

О властно-ненасытный дух,
Взирание в провалы духа
Двух бед неотвратимых, двух
Огней, пронзающих друг друга!


* * *
Сердце мое, ненасытное, злое увечье,
Окаменевшее, зрящее только себя!..
Милая, милая, на языке человечьем
Не описать мне, мой жертвенный ангел, тебя...

Ночью кромешною, зыбкой стезей роковою,
Тяжкой годиною невосполнимых утрат
За окаянною, бедной моей головою
Ровною поступью тихо спускаешься в ад.


ТЫ ДА Я

Снова вместе, ангел мой,
Ты, да я, да мы с тобой.

Вместе – вот и весь наш сказ!
Посмотри, как много нас!

Век, который не объять,
Как пытался нас разъять,

Как пытался извести,
По вселенной развести!..

Смертной болью обожглись.
Повинились, обнялись...
124

Тихий-тихий свет лица...
Вместе будем до конца,

Терпеливый ангел мой, –
Ты, да я, да мы с тобой.


ЮНОСТЬ

Цвела – была иль не была? –
Смела – ушла не оглянулась, –
О жизнь, сгоревшая дотла,
Блеснувшая, как грёза, юность!

Глаза лишь тусклым сном смежишь,
Как видишь: бесконечным летом,
Приблизившаяся, ты стоишь,
Пропахшая дождём и светом.

Дай времени – сниму их сам,
Нагим свечением объяты –
По платьицу и волосам
Стекающие бриллианты.

Дай времени – горящим ртом, –
Разящим тернием увитый,
Вдохну мерцающий бутон,
Непознанно-полуоткрытый.

О Господи, благой удел
Пошли, – куда мне не вернуться,
Той, – к коей даже не посмел
И помыслом – я прикоснуться!
125


ПРИБЛИЖЕНИЕ

Над тихою вечностью рухнувший мост...
Лишь бездна, лишь звёзды, лишь тысячи вёрст.

Лишь бедное сердце, страдая не спит.
Лишь тяжкое море шумит и шумит.

Лишь нега разлитых дурманящих трав.
И нету им дела – кто прав иль не прав.

Какие-то звуки срываются с губ.
Какие-то грёзы вливаются в труп.

Забыто... Вовеки уже не связать...
Так близко, так страстно тебя осязать.


ЗВЁЗДЫ

Вас, небожительниц горней ночной высоты,
В неуловимом полёте застывших бесстрастном,
Вижу далёкие... – две одиноких звезды,
В бездне объемлющей – светом горящих алмазным!

Звёзды высокие, сны одинокой земли!
Что вам томленья бесплодные наши земные,
Небом возжённые!.. Ныне – зачем-то взошли
В бедном сознании – вечные звёзды иные, –

Две изумрудные, что не имеют цены,
Две, – всепрощения мерцающих тихой отвагой, –
В самое сердце мучительно устремлены,
Чудно очищены невыразимою влагой.
126


НОЧЬ

В мире затерянном, в полночи – нет ничего,
Кроме растущего, неизъяснимого чувства...
Молнией вспыхнули и обрели божество
Два исстрадавшихся, два одиноких безумства.

Встала над пропастью – страстью набухшая мгла:
О, проникающе-неощутимая вещность!..
Плавно-податлива, дрогнула обволокла
Плоти сжигающей, испепеляющей – вечность...


ПОД ЛИПОЙ

Воздух колеблется, блеском восходит горе.
Лента речная – в тягуче-недвижимом зное.
Снова в июньской, сгустившейся липовой мгле
Сердцу почудилось неизъяснимо-родное.

Страстность ли это сосуще-серебряных ос,
Жизни забвение, времени исчезновенье,
Шёпот нахлынувших, льющихся душно волос,
Рук полусонных, божественных – прикосновенье?..


СОСУД

О, плоти плывущий, податливый воск!
Светящиеся изумруды!..
Твоих изнуряющих, душных волос
Вдыхаю рассветное чудо.

Крошащейся яви на самом краю, –
Срывающийся винопийца, –
Бессмертье сосуда горящего пью,
С безумною жаждой упиться...
127


ЗАПАХ ЖИЗНИ

...О, проблеск мгновенный – далёкого лета тепло!
О, запах жасминный – безумного сердца отрада!
Всё, что изнуряло, звучало, мерцало, цвело,
Витало, пытало – уходит уже без возврата...

И даже полуденный, тысячегранный алмаз,
Взойдя, отпылает и встретит свою быстротечность...
Но тихая бездна полночных, сияющих глаз!
Но слов торопливых – мгновенно-горящая вечность!


БЛАГОДАРЕНИЕ

…И видишь, смиряясь, что вера, надежда и крах
В распахнутой дали – лишь ветер и солнечный прах…
В безбрежности синей подвижные высятся горы.
Так просто – быть ветром, быть светом, быть звуком, и жить,
И чем же могу! – разве только восторгом служить
Тебе, и судьбе, и святому морскому простору.

За долгие годы боренья – спасибо тебе,
За кров, и тебя, и науку – спасибо судьбе,
По грани смертельной на свет выводящей из мрака…
Волна изумрудная лижет горячий песок.
И я, благодарный, улёгся у сладостных ног,
У вечности вещей – большая незлая собака…


НЕУЛОВИМЫЙ АРОМАТ…

Какой верёвочкою страсть
Вилась, плелась – да обманула…
Не стая поздняя снялась –
Жизнь из объятий ускользнула.
128

Осенний сад. Влечёт назад
Невозвратимое мгновенье,
Неуловимый аромат,
Непойманное ощущенье.


НА КРАЮ ЗЕМЛИ

Забвенье на краю земли
Всего… Свободны, босы.
Прибой. И женщина вдали
Расчёсывает косы.

Сентябрь. Пора мой друг, пора!
Порыв – и парус вздулся.
Мерцанье, грация, игра…
А мир – перевернулся!


БЛИКИ

Счастья короткое лето,
Щедрый, безжалостный свет, –
Словно бы виденный где-то
Давний навязчивый бред…

Сердца уже не касаясь,
Горнею влагой залит,
В памяти всё разрастаясь,
Сад – всё шумит и шумит!

Тяжестью всей кровотока
В блеске слепящего дня,
Грозы свежо и жестоко
Снова – объемлют меня.
129

Вещие эти объятья!
Вечного – не побороть!..
Снова сквозь мокрое платье
Чую горящую плоть!..

Гаснут в бездонности крики,
Лики приснившихся дней –
Невыносимые блики
Жизни забытой моей.


ОБНАЖЁННОСТЬ

Безбрежный, немыслимый взору простор,
В дали бронзовеющей выступы гор,
И молнии чаек,
Да эта, бегущая в вечность вода,
Как при сотворении мира, тогда,
При самом Начале.

Забытый, затерянный, нищенский вид,
Душа встрепенётся, волна набежит,
Громово вздыхая...
Как Ева праматерь невинно, во сне
У кромки прибоя, ногами к волне
Лежала, нагая.

И были ей жгучая вещность песков,
И в ветре змеиная мудрость веков
Преддверием рая.
И море в неё изумрудным огнем,
Разлитою негой, безоблачным днём,
Входило, играя.
130


ВЬЮГА

Век земной забылся сном…
Меркнет ли? Светает?
Вьётся вьюга. За окном –
Прошлое витает.

Проступает облик твой
В прорве снегопада…
Ничего от муки той
Нам уже не надо.

Жизнь прошедшую спустя,
В эту мглу и вьюгу,
Смотрим, глаз не отводя
Мы в глаза друг другу.

Как, откуда нанесло
Вечность да усталость?..
Всё ж, – что было да прошло –
Лучше б не случалось.

…Вьюга вроде бы мела,
Свет впотьмах метался…
Рана? – рана зажила,
Рваный след остался.


ГОЛОС

Тебя оставляя, унёс – что навеки со мной –
Не губ трепетанье, не льющийся тяжкой волной
Дурманящий волос, –
А этот, как птица звучащий и ночью и днём
В пропащую душу сходящий смиренным огнём
Неслыханный голос.
131
Лукавый, лепечущий, ласковый, жалкий, живой
Стоящий устало над бедной моей головой
Как тихое солнце.
И время наступит, и некая, может, рука
Сотрёт в одночасье пространства, миры и века.
А он не сотрётся.


* * *
...Вот давний на памяти след:
Увидел её – и ослеп.

Иль зрение преобразил
Доселе невиданный мир?

Доселе невиданный взор,
Доселе неслыханный хор.

Незримые колокола...
И ты моим слухом была.

И ты моим светом была.
Как вечность сквозь пальцы текла.

Листа сокровенная дрожь.
Безумно пролившийся дождь.
………………………………

Всё это приснилось, ушло,
Горючим быльём поросло.

Живу вот – ни тепл, ни горяч…
О, как же я был тогда зряч!


* * *
На склоне август;вских дней,
Прикосновений неуместных –
Сверкнуло в памяти моей:
«Не надо вглядываться в бездну...»
132

Идёшь, таинственно лучась,
Возникшая из ниоткуда.
«...Ибо она в тебя тотчас
Ответно вглядываться будет».

О, женщина, подобье сот,
Столь чувственных и бестелесных,
Провалы огненных высот,
Высоты леденящей бездны!


ПОСВЯЩЕНИЕ

Экая, друг мой, беда:
Нас разлучили года.

Сблизили и развели
На перепутьях земли.

...Тонкие эти уста.
Шаткая эта мечта.

Из уходящего дня –
Ты ль окликаешь меня?..

О, как безумьем дыша,
Душу искала душа!

Друг мой, подруга, беда,
Падшая с неба звезда!..


МЫ

Ни долгих печалей, ни тяжких скорбей.
Дыханье бездонного лета.
И – мысль о почти позабытой тебе –
Как вспышка мгновенного света!
133

Твой край отдалённый, покой, забытьё,
Пернатого дива коленца...
Без всякой причины, порой и твоё,
Я знаю, сжималося сердце...


* * *
Солнечный день. Вешний покой.
Медленно тонут
Облак один, облак другой
В небе бездонном.

В пыльной степи, близ – за бугром,
В белом ли свете –
Что там встаёт – буря ли, гром,
Бедствия ветер?

Рано ещё, поздно уже…
Светом тянулась
Чья-то душа к чьей-то душе.
…И отшатнулась.


* * *
...И ни отрешённость небесных истаявших труб,
И ни обнажённость кроваво искусанных губ, –
Мгновенье, смятенье,
На пламя восторга летящая звёздная моль, –
Ни в бездне сознанья, как молнья сверкнувшая боль
Всепроникновенья, –

А солью чужбины – безверья посоленный хлеб,
Строенья и души без внутренних правил и скреп,
Безумие улиц,
Да этот, упрямо манивший в безвестную даль,
На нищем вокзале качавшийся тусклый фонарь,
Где мы разминулись...
134


ЛИПА ЦВЕТЁТ

Огонь нисходящего цвета.
Тихи страстотерпцы-листы...
Иль в это безумное лето
Опять возвращённая – ты?

И душною ночью не спится –
Подавленный немощный всхлип.
Вселенная тихо сгустится
До страстного запаха лип.


* * *
Какому богу я служу
Отныне, кто я сам?..
Как к краю бездны подхожу –
К смеющимся глазам.

Дрожь напряжения в струне,
Холодная ладонь.
Угрюмо бьются в глубине
Мерцающий огонь.

С каких-то льющихся высот –
Огонь запретных сот...
А бездна манит и зовёт,
Блаженствуя, поёт.


СМЫЧОК

Тревожно-невесёлый
И мрак, и шум, и треск.
Забывчивый, тяжёлый
И неподвижный лес,

Незримое, живое...
О, нисходящий гул!
Но что-то роковое
Вершится наверху.
135

Мир будто бы уснувший.
Покойный холод щёк...
Багрово полоснувший
Безжалостный смычок!

И стонут бессловесно,
И дышат, оробев,
Завихренные бездны
Немыслимых дерев.


* * *
Семнадцать лет. Цветущий май...
Не вспоминай. Не вспоминай!

Река. Дремучая ветла.
Благоухание тепла.

Войти. Взойти. Вобрать. Объять.
Колеблется живая гладь.

Всё – свет, всё – мрак, всё – жизнь, всё – тлен, –
Поёт безумная сирень.

Как сон – душа твоя близка.
Руки пугается рука.

Души касается душа.
Боль первозданна и свежа.

В смерть – отворённое окно.
Давным-давно, давным-давно.


ПОЛУМРАК

Неразличимые уста.
Неуследимая вода.
Падучая звезда.

Полёт над бездною моста.
136
Душа безвидна и чиста.
Неровный зыбкий свет.

А может, в мире никогда
Тебя ни в кои-то года
И не было и нет?..

Неотвратимые уста.
Необратимая вода.
Мгновенная звезда.

Зачем? Когда? Куда?


РЕКА

О, как это было далёко-давно:
Высокое небо, песчаное дно.

И острою негой нежданной – виска
Волна ли касалась, твоя ли рука.

И зной загустевший таился везде,
И лик твой мгновенный дробился в воде.

И было блаженное что-то сказать
Мучительнее, чем его осязать.

Но в летних затонах, свежи и чисты,
Полуденных лилий светились листы.

Просмолено днище, упрямо весло.
Так что же, скажи, и зачем разнесло

Нас в день осиянный, навстречу беде,
По зыбкой, бездонной, бескрайней воде?
137


ПЕПЕЛ

Тихий пепел сгоревшего дня.
Ни души, ни тебя, ни меня.

Не ищи, не свищи, не взыщи:
Ни меня, ни тебя, ни души.

Ах, когда-то, когда-то была
Ты как день восходящий бела

И тиха, и проста, и чиста,
Как в ключах потаённых вода.

Уносился в бездонную даль
И звенел осиянный хрусталь,

И тобою одною дыша,
Трепетала от муки душа,

И твоя – в нестерпимом огне –
Нисходя, растворялась во мне.

Сколько мук, сколько рук, сколько лет!..
Только синь, только жизнь, только свет.


В БЛАЖЕННОЙ ТЯЖЕСТИ ПЛОДА...

Ни слёз, ни гроз, ни волчьих ям,
Ни воздаяния врагам.

Сгорело, выжжено дотла.
Была она иль не была?

Века, луга, река, рука.
Плывут, как мысли облака,
138

Чьи образы в просторе дня
Плывут как мысли сквозь меня.

Где сон, где звон, где стон, где я,
Где бедная душа моя?

Гляжу: как зыбкая слюда
Речная светится вода.

В часах невидимых, высок,
Пересыпается песок.

В блаженной тяжести плода
Исчерпанность и полнота.

Вот-вот обнимет, как любовь
Безмерное, чему нет слов.


ДОЖДЬ

Мерцало, дрожало в текуче-сгустившемся свете,
Вдруг сразу умолкло, томительным страхом взойдя, –
И всё потянулось к огнями изломанной тверди,
И всё потонуло в шумящей лавине дождя.

И зелень сквозная нависла подобием дыма,
И мир обновлённый омыла живая вода...
И страстью запахло, мучительно-неотвратимо,
Как в мокром дурмане, в аллее пустынной, тогда...


* * *
…Жду-пожду, а надо мной,
С кем гулять не велено –
Лес, сияющий сквозной
Изумрудной зеленью.
139

Меж листов сокрытый птах –
То поёт, то плачется.
Близко уж, твоё – в кустах
Промелькнуло платьице.

Давний сон, а в этом сне –
Всё, что не воротится…
Тишь. А в этой тишине
Сердце как колотится!

Холодок горящих щёк.
Жар неосязательный.
А над нами – щёлк да щёлк! –
Соловей сиятельный.

Молодая мурава.
Пресеканье голоса.
Горевая голова.
Золотые волосы.


ДВЕ ДУШИ

Восстали – смертны и просты –
Из пропасти забвенья
Две одинокие звезды
Над мглой разъединенья.

Как молния, сверкнувший миг,
Томленьем вздувший вены, –
Две немощнейших, две живых –
Пылинки во вселенной!..

И судьбы, что не побороть,
В руках Господних – глина, –
Сливаются тягуче в плоть –
Единственну, едину…
140


* * *
Не музыка, не свет и тьма
Исчезновенья, –
Есть нечто, высшее ума
И вдохновенья.

Дышать весной, шуметь сосной,
Вживаться в эти
Объятья женщины родной,
Объятья смерти…


ВСПЫШКА

Встреча… И в нашей ли власти
Бешеной страсти звезда, –
Всё, что мучительным счастьем
Хлынуло через года!..

Не привлекает к ответу
И не взывает к уму
Вспышка мгновенного света
Перед провалом во тьму!


НЕОКОНЧЕННОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Над ослеплённостью лет –
Ты мой единственный свет.

Золото ровных полей,
Тёплое лоно морей,

Холоден, неустрашим
Вызов горящих вершин…
141


СВИДАНИЕ

Радости не удержать:
Рощею, склоном,
Лугом заросшим бежать,
Летом бездонным,
Духом светящихся сот –
О зоревая
Ширь! – до сокрытых высот
Мир прозревая.

Гонит восторженный страх –
Не оглядеться! –
Бешено бьётся в висках,
Мечется в сердце!..
Выскочить тайной тропой,
Мраком пропетым,
И – задохнуться тобой!
Солнечным светом!


* * *
Забытые, – сто лет назад,
Укутанные снегопадом:
Её, скользнувший бегло взгляд,
С его почти мгновенным взглядом.

В глазах её – таилась страсть,
Жгла – сквозь опущенные веки …
И – сблизились они!.. Скрестясь,
Зачем-то разошлись навеки.
142


СОДЕРЖАНИЕ

МОСКВА……. 3

МИЛОСТЬ

ВВЕРХ!.. ……. 4
ПЕТЕРБУРГ …….4
ПАЛОМНИКИ ……. 5
ОРЁЛ ИОАННА ……. 6
СВЯТАЯ СТАРИЦА СЕПФОРА ……. 7
СЛУЖБА ……. 8
ПРОСМАТРИВАЯ КНИЖЕЧКУ СТИХОВ…….  9
НА БЫВШЕМ ЕВРЕЙСКОМ КЛАДБИЩЕ ……. 10
ПОЛДЕНЬ ……. 10
ДЫХАНИЕ ……. 11
«Звезда, и камень под ногой...» .…… 11
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВЕЧЕР  …….11
ДОЛГИЕ НОЧИ ……. 12
СПАСЕНИЕ МОСКВЫ ……. 13
БЛАГОСЛОВЕНИЕ О. ЛАВРЕНТИЯ ……. 13
СТОЛПНИК ……. 14
МУЧЕНИЧЕСТВО РОССИИ ……. 15
МОЛИТВА ……. 15
КОРМЛЕНИЕ ПТИЦ ........ 16
ВЕЛИКОПОСТНОЕ ……. 17
ЗАПИСКИ ........ 17
АПОСТОЛ СИМОН КАНАНИТ ........ 18
СТАРЦЫ ........ 19
СПАС ЯБЛОЧНЫЙ ........ 20
РУССКАЯ ГОЛГОФА ...... 20
ЗРЯЩИЙ ……. 21
ВЕЛИКАЯ РАВНИНА ....... 22
НИКОЛА ЗИМНИЙ ........ 22
МИЛОСТЬ ........23
ДНИ ЗОЛОТОГО УСПЕНЬЯ ....... 23
ВОЛЕЮ ПРОМЫСЛА. 22 ИЮНЯ ........ 24
ОБЕТ ....... 25
МЕСТОБЛЮСТИТЕЛЬ СЕРГИЙ ........ 26
СУДЬБА ЦАРЯ И СУДЬБА РОССИИ ........ 27
ПСАЛОМ 28 ......... 28
ПСАЛОМ 45 ......... 29
ПСАЛОМ 68 ........ 30
ПСАЛОМ 78 ......... 31
ПСАЛОМ 130 ........ 32
ПСАЛОМ 151 ......... 32

КЕЛЬЯ

Авва Антоний Великий ....... 33
Аввва Арсений Великий ....... 34
Авва Макарий Великий ....... 35
Авва Памво…….. 36
Авва Сисой Великий …….. 37
Авва Силуан …….. 38
Авва Даниил Скитский ...... 38
Авва Захария …….. 39
Авва Евпрений …….. 39
Слово аввы Геронтия Перского …….. 40
Авва Зенон …….. 40
Авва Исайя Отшельник ....... 40
Амма Сарра …….. 43
Амма Феодора …….. 43

НЕИЗБЕЖНОСТЬ

РАЗВЕ ТО БЫЛА ВОЙНА?.. ……... 44
ПОСЛЕ ДАХАУ …….. 45
ТРУП ....... 45
ЧТО ЭТО БУДЕТ?.. …….. 46
НЕИЗБЕЖНОСТЬ …….. 46
ВЫБОРЫ …….. 46
МЕЧ ВОЙНЫ …….. 47
НАСТУПАЮТ ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА ....... 47
БУДЕТ В РОССИИ ТАКАЯ ВОЙНА ....... 48
ОТ СЛОВ СВОИХ… ......... 48
ЖЕЛАНИЕ СПАСТИСЬ ....... 49
1848 ........ 49
ПОДНОЖЬЕ ПРЕСТОЛА ……. 49
РОССИЯ ВОСКРЕСНЕТ ....... 50
ПРЕДСКАЗАНИЕ ВОЙНЫ НА УКРАИНЕ ……. 50
ДОЛЛАРЫ …….. 50
О ВОЙНАХ, ГОЛОДЕ ....... 51
В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ....... 51
ПЕРЕСТРОЙКА НА ЗАПАДЕ …….. 52
ОТСРОЧЕННОЕ ВРЕМЯ ……. 52
О СКОРБЯХ …….. 53
ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ....... 53
В АД ....... 54
РОЖДЕНИЕ АНТИХРИСТА …….. 54
О КИТАЕ …….. 54
КОЛИЗЕЙ …….. 55
ПОКАЯНИЕ …….. 55
ТРОИЦА  …….55
О ЧТЕНИИ ОТКРОВЕНИЯ …….. 56
КАЗНЬ ....... 56
ПОТОП ……. 56
ПЛОТСКАЯ МНОГОЗАБОТЛИВОСТЬ ........ 57
СОКРОВИЩЕСТВОВАНЬЕ ЗЛАТА …….. 57
НЕЧИСТЫЙ ПЛОД …….. 58
СОСНЫ ШУМЯТ
БАБОЧКА…….59
ЗАКАТ НА МОРЕ …….. 59
В ГОРАХ …….. 60
НОЧНАЯ МОЛНИЯ …….. 60
«В кореньях гудящие соки…» ....... 60
ШТОРМ ....... 61
КОРШУН …….. 62
СОСНЫ ШУМЯТ …….. 62
ШМЕЛЬ ....... 63
ОБЛАКА …….. 64
ДАР ....... 64
СОН НА ПОКОСЕ …….. 65
«О чём столетний бор впотьмах шумит…» …….. 65
ЛИСТВА …….. 65
«Тяжёлые нивы, озёра, холмы, перелески…» …….. 66
СОСНЫ ....... 66
ЗИМНИЙ ЛЕС …….. 67
ЗИМНИЙ САД …….. 67
СНЕГИРИ …….. 67
ЩУР ....... 68
НА ОЗЕРЕ …….. 68
ТРОМБ ....... 69
«Дорога, хмурый небосвод…» ....... 68
БЕРЕСКЛЕТ …….. 70
ЗЫБКО ЯВЛЕННЫЙ ЛЕС ....... 70
НОЧНОЙ ВЕТЕР …….. 71
«Снега, – куда ни кинешь взгляд…» ....... 71
ХОЛОДА, МОЙ МИЛЫЙ, ХОЛОДА… ....... 72

ИЗ ОКРУЖЕНИЯ!

СУМРАЧНЫЙ ПИТЕР …….. 73
ВОСХОЖДЕНИЕ …….. 74
КОГДА УМЕР ХОЗЯИН... ....... 75
ГДЕ МОЯ УКРАИНА?.. …….. 75
ПОЭТЫ ....... 76
РУССКАЯ ЗВЕЗДА …….. 77
БАНЯ ....... 78
ВСТРЕЧА …….. 79
ПОНИМАНИЕ …….. 80
ЗНАКИ ....... 81
СОНЕТ ....... 81
ЛЁТЧИК-ИСТРЕБИТЕЛЬ ........ 82
ВОЗРОЖДЕНИЕ …….. 83
ОБИДЧИВОСТЬ …….. 84
ВЕСЬ ЭТОТ МИР... …….. 84
ИЗ ОКРУЖЕНИЯ! …….. 85
ДЬЯВОЛУ ХВАЛА… …….. 86
НОЯБРЬСКИЙ ПРУД В МАЛОМ ГОЛУБИНО …….. 87
РУССКИЙ ОКЕАН …….. 87
БРАТЬЯ-ПОЭТЫ… …….. 88
СЛОВАРЬ …….. 89

ВОЗВРАЩЕНИЕ

СТРАНИЦЫ …….. 90
БЕСКОНЕЧНЫЙ ЖЕРТВЕННЫЙ СПИСОК ....... 90
КРЫЛО МУХИ ........ 91
«Подданною да пребудет душа…» ....... 91
«Минуют зимы и вёсны…» ....... 92
ВИНА ....... 92
СНАЙПЕР …….. 93
СПАСИТЕЛЬНЫЙ КРАЙ ........ 93
УШЕДШИМ …….. 93
ВОЗВРАЩЕНИЕ …….. 94
«…Вновь посетил…» …….. 94
СЛОВО ....... 95
УВЕЩЕВАНИЕ …….. 96
НА СЕНОВАЛЕ …….. 97
НОЯБРЬ ....... 98
ВОСПОМИНАНИЕ …….. 99
ПОСТАРЕНИЕ …….. 100
НЕВЕДЕНИЕ …….. 101
«Земля в преддверье Покрова…» ....... 101
В ПРОКУРЕННОМ ТАМБУРЕ ....... 102
«Что только не взбредёт на ум!..» ....... 102
ПРОЩАНИЕ С УЧИТЕЛЯМИ ....... 103
ПЕПЕЛИЩЕ …….. 103
ГЛОТОК …….. 103
ПРОСТИ... …….. 104
БЕДА ....... 104
«…И сочную свежесть росистой травы…» …….. 104
«Мрак отодвину юдоли…» ....... 104
«Не вижу ни воли, ни неба…» ....... 105
ПРИБЫТОК СВЕТА ……. 105
ЗРЕНИЕ ……. 105
МРЕЖИ ……. 106
ОСЕННЯЯ БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ ....... 106
ЯКО ПСЫ ……. 107
КРЕЩЕНСКИЙ МОРОЗ ......... 108
ДАНЗАС ……. 108
БИБЛИОТЕКА ……. 109
ЛАСТОЧКА ……. 110
ГРОМ ....... 111
«Что так безумствует, над головою пророчит…» ……. 111
МАСТЕРСТВО ……. 112
«В причерноморском городе одном…» ……. 112
ВРЕМЯ ……. 113
ПОСЛЕ МЕТЕЛИ ……. 114
«И многодумным деревом в лесу…» ....... 114
В ОТБЛЕСКЕ ГОРНЕМ .......... 114
«Мир превращается в Содом…» ....... 115
ТУМАН ……. 116
НЕЗАКАТНЫЙ СВЕТ ……. 116
АПОСТОЛ ……. 117
«Молкнет робкая лира...» ....... 117

АНГЕЛ МОЙ

ЗАПАХ ЖАСМИННЫЙ… ....... 119
«Меж упованьем и крахом…» ....... 119
В ЭТОЙ ПУСТЫННОЙ АЛЛЕЕ… ....... 120
ТЁРН ....... 120
СИЯНИЕ ……. 121
МОЛЧАНИЕ ……. 121
РОМАНС ……. 122
ОБРЫВ ……. 122
«Сердце мое, ненасытное, злое увечье…» ……. 123
ТЫ ДА Я …….123
ЮНОСТЬ ……. 124
ПРИБЛИЖЕНИЕ ……. 125
ЗВЁЗДЫ ……. 125
НОЧЬ ....... 126
ПОД ЛИПОЙ ……. 126
СОСУД ……. 126
ЗАПАХ ЖИЗНИ ……. 127
БЛАГОДАРЕНИЕ ……. 127
НЕУЛОВИМЫЙ АРОМАТ… ....... 127
НА КРАЮ ЗЕМЛИ ……. 128
БЛИКИ ........ 128
ОБНАЖЁННОСТЬ ......... 129
ВЬЮГА ……. 130
ГОЛОС ....... 130
«...Вот давний на памяти след…» ....... 131
«На склоне август;вских дней…» ....... 131
ПОСВЯЩЕНИЕ ……. 132
МЫ ....... 132
«Солнечный день. Вешний покой…» ....... 133
«...И ни отрешённость небесных истаявших труб…» ……. 133
ЛИПА ЦВЕТЁТ ……. 134
«Какому богу я служу…» ....... 134
СМЫЧОК ……. 134
«Семнадцать лет. Цветущий май...» ....... 135
ПОЛУМРАК ……. 135
РЕКА ....... 136
ПЕПЕЛ ……. 137
В БЛАЖЕННОЙ ТЯЖЕСТИ ПЛОДА... ……. 137
ДОЖДЬ ……. 138
«…Жду-пожду, а надо мной…» ....... 138
ДВЕ ДУШИ ……. 139
«Не музыка, не свет и тьма…» ....... 140
ВСПЫШКА ……. 140
НЕОКОНЧЕННОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ …….140
СВИДАНИЕ ……. 141
«…Забытые, – сто лет назад ...» ....... 141