Ох, уж эта слава...

На подвиги сподобиться бы мне
И доблесть довести б свою до блеска,
Чтоб слово и внушительно, и веско
Звучало на пиру и на войне.

Всё есть во мне, но как-то тупо спит.
Мне честолюбья б кроху вместо лени,
А тут тону я в ворохе сомнений:
А правда ль, что толковый я пиит?

И вот однажды в тамбуре курю,
Зашёл попутчик: - Тоже до Одессы?
Речь о стихах – совпали интересы.
- Сама пишу, – ему я говорю.

- А как зовут Вас? Где Вас почитать?
И, если можно, что-нибудь прочтите…
- Прочту, конечно. Строго не судите.
Тамара Кошевая… так сказать…

И вдруг… с меня слетел мгновенно сплин…
- Не может быть! О, чёрт, Вы здесь! Живая!…
Неужто Вы – Тамара Кошевая?!
Да я Вас знаю! И читаю! Бли-и-и-н!..

Ведь у меня нейдёт из головы
Роскошный «Гимн вселенскому оргазму»!
Прочтите ну хоть строчку, ну, хоть фразу,
И я поверю в то, что это Вы!

…И потекла река из слов и фраз,
И тамбур сразу стал огромным залом,
Где я парила и в большом, и в малом,
Стихи ему читая целый час.

Была я то грустна, то весела,
Тональности меняя и обличья,
Что популярна аж до неприличья,
Поверила вконец и поняла!