Человеколюбивый?

  Обожая эпатировать публику, (не путайте с понятием этапировать) скажу, придёт время, и Гавк Непризнанный будет читаться по сравнению с Зощенко, как «Бедная Лиза» Карамзина по сравнению с «Лолитой» Набокова. Или в обратном порядке.
  Но появляются небеспочвенные соображения, что к тому времени, когда такое случится, это не будет иметь столь важного значения.
  Поэзия и проза жизни (в литературном аспекте) превратятся в придатки закомпьютерраризируемой матки искусств.
  Роботихи будут кормить разленившихся мужиков, одевать, делать заборы спермы и рожать им подобных в своих встроенных запрограммированных индивидуальных (in vitro).
  Поэтому, как предсказал сам Гавк, возрождение Страны Амазонок – дело неминуемое.
  Богом помазанная Амазония расцветёт с древнегреческими амфорами, полуокружённая  амфитеатрами, на сценах которых амфибии будут заняты в мужских ролях вместе с простейшими и другими инфузориями-туфельками с длинными ресничками (как у бывшей-любимой Гавка, оставшейся на низком каблуке развития).
  А человек просто-напросто выродится, приняв на себя функции вспомогательного объекта пристального внимания и изучения, пришедшего ему на смену 352-го поколения роботов, надёжно защищённых в наступившем радиоактивном мировом периоде.