душа 8

Утро выдалось замечательное, а предстоящий вечер радовал приятной перспективой – сегодня она снова наберет его номер телефона и веселым тоном перенесет их разговор на другой день. Предвкушение этого момента приятно волновало, укрепляло чувство собственной значимости и весомости. Подмигнув нестареющему отражению в зеркале, она бодро вставила ноги в приятно жмущие роликовые коньки, своим раритетом ничуть не уступающие детству.
Выкатившись из парадного, она рассекала воздух, влекомая небывалой памятью стройных, упругих мышц. И надо же такому случиться, видно, не у всех соседок эти самые мышцы сохранили такие же прекрасные формы – кто-то был вынужден пользоваться антицеллюлитным кремом, который по рассеянности обронил у входа, а кто-то, спеша навстречу трудовым свершениям, не заметил тюбик и наступил на него. Жирная скользкая масса разлезлась по асфальту. В нее-то и угодили ролики правого конька. Поскольку коньки являлись раритетом, антиблокировочной системы у них не было; тело изогнулось в немыслимой позе, пытаясь сохранить равновесие, но выровнять крен, усугубленный тяжестью бюста, было уже невозможно.
Собралась толпа, сирена скорой помощи и на этот раз прозвучала не скоро, лишив последней надежды обезумевшую от переживаний родню. Душа, витая над головами собравшихся, с ужасом наблюдала за тщетными попытками современной медицины, распутать причудливый клубок из роликовых коньков, одежды, рассыпавшегося содержимого сумочки и прочих элементов, составляющих личность.
В день погребения она уже не подлетала так близко, а устроилась на ветке, растущего неподалеку дерева, по соседству с местными воронами. Разыгравшееся внизу действо, производило еще более сильное впечатление, чем полученное накануне. Что здесь творилось! Потрясенный трагедией бывший супруг, беспрестанно припадал к могильной насыпи; осыпал ее денежными купюрами разного достоинства,  что-то бормоча о так и не подаренном мобильном телефоне. Его нынешняя подруга с трудом оттаскивала в сторону мусорящего сожителя, услужливо очищая холмик. Сын безутешно раскладывал на могиле карточки с покемонами, рассуждая, какого из них он назовет в честь матери.  Подруги горестно перешептывались о прекрасных человеческих качествах усопшей, периодически сбиваясь на обсуждение не менее прекрасных качеств новой серии кремов, поступивших недавно в продажу. Коллеги по работе, подойдя к убитому горем отцу, тоном, приличествующим моменту, сообщили о последнем распоряжении руководства – присвоить покойной высшую категорию посмертно. Старик коротко кивнул в знак благодарности и развернул перед собравшимися свежий ватман, где под емким заголовком «А вам слабо так жизнь прожить?»,  были аккуратно размещены  семейные фотоснимки; возникшей, как по волшебству, указкой он отметил наиболее важные кадры, отражавшие вехи их совместного бытия. Лишь один из присутствующих, выправкой напоминающий военного, держался обособленно – он стоял поодаль и постреливал в воздух из табельного оружия, в перерывах смахивая дулом навернувшуюся слезу.
По окончании похорон, все отправились на скромные поминки в «МакДональдс», полностью арендованный по такому случаю. Там детям раздали Хеппи Мил с игрушками серии «мумии», а взрослых утешали черными шарами с логотипом заведения.

- Душа №8, вас вызывают на последний разговор! – громовой голос выдернул ее из созерцания поминок. Отпрянув в испуге, она заискивающе поинтересовалась:
- Нельзя ли этот разговор как-нибудь перенести?
Стражники недоуменно переглянулись и покрутили у висков.
Разговор состоялся, душу после долгих препирательств и истерик втолкнули в адские владения. Украдкой озираясь и всхлипывая, она брела по их тропам.
На поляне с пожухлой, выцветшей травой расположилась группка маленьких демонов. Они внимательно слушали странную плоскую фигуру, ораторствующую в центре, созданного ими круга. Фигура что-то объясняла и беспрестанно жестикулировала. Ее речь периодически прерывалась дружным демоническим смехом. Душа замерла, наблюдая происходящее:
- Дежавю, - подумалось ей, - это уже когда-то было.
Плоская фигура, заметив остолбеневшую душу, осеклась на полуслове и, покинув круг, устремилась к ней:
- Ну здравствуй, - то ли весело, то ли сочувственно произнесла она до безобразия знакомым голосом.
- Ты? – изумилась душа.
- Я, - как-то придурковато заулыбалась фигура – ее уплощенность делала мимику совершенно неразборчивой.
- Но почему ты здесь? – она продолжала удивляться.
- Потому же почему и ты – по собственному желанию. Ты разве еще этого не поняла? Здесь все по собственному желанию.
Душа рассердилась:
- Оставь свои дурацкие шутки, я спрашиваю, что ты здесь делаешь?
- Что и всегда, - принялась перечислять фигура, - готовлю демонов для земли, будоражу вновь прибывшие души, вношу смуту, словом, занимаюсь своим привычным делом. Правда, несмотря на адский график, у меня есть отпуск – раз в сто лет я имею право на романтическое путешествие в рай.
Слушая эти речи, душа от возмущения округлялась. Обратив внимание на творящуюся с ней метаморфозу, фигура поспешила ее успокоить:
- Да не переживай ты так, сто лет здесь не такой большой срок.
- Какие сто лет?! – наконец-то выдохнула душа, принимая прежнюю форму, - о чем ты говоришь, мы же недавно виделись с тобой на земле, я еще обещала тебе позвонить, помнишь?
- А-а, ты имеешь ввиду это… - фигура замялась, - так то был мой двойник! Что, донимал тебя гад, да? Ну, я ему покажу!
- Какой еще двойник? – обалдела душа, ей показалось, что она начала сходить с ума.
- Понимаешь, - будто не замечая ее недоумения, продолжала старательно объяснять фигура, - двойник – это такая выдумка ада для того, чтобы земляне не утрачивали своих иллюзий. Кто-то умирает, а его берут и заменяют двойником! Вот такие дела.
- Так ты что, давно умер? – все еще сомневаясь, спросила душа.
- Наконец-то, - облегченно вздохнула фигура, - как же до тебя все долго всегда доходит.
- Но от чего?! – осенил душу закономерный вопрос.
- Видишь ли, - снова замялась фигура, - я не могу об этом говорить, репутация понимаешь и все такое, не хочу, чтобы надо мной ученики смеялись.
Слова фигуры словно достигли ушей последних – один из учеников покинул круг и направлялся к ним:
- Учитель, - недовольно пробормотал демоненок, потянув фигуру за руку, - нам уже надоело тебя ждать, пойдем.
Легонько подталкивая фигуру в сторону поляны, он исподтишка подставил ей ножку. Споткнувшись, она неуклюже плюхнулась на землю, под громкий смех милых исчадий. Начав было материться, фигура вовремя спохватилась, по достоинству оценив повышенную обучаемость своих питомцев. Тяжело поднимаясь, она улыбнулась ожидающему комплимента ученику, и поощрительно потрепала его по голове.
- Мне пора, - обернулась фигура к душе, - ученики ждут. - Ты пока привыкай, осваивайся, может, когда-нибудь еще увидимся, - и, подмигнув душе, она направилась в сторону поляны.
Демоненок задержался, изучая душу, непроизвольно потянувшуюся вслед уходящей фигуре:
- Смотрю, он и вас взбудоражил!- с гордостью констатировал ученик. – Все-таки мастер!
- Все-таки не пойму, почему он здесь? – откликнулась душа на слова демоненка.
- Как это почему? По собственному желанию. Каждый выбирает ад по собственному желанию.
- А рай?
- Какой еще рай? Это вам учитель наплел? – восхитился ученик. – Нет никакого рая, только жизнь и ад. Рай – это такая выдумка ада, чтобы земляне не утрачивали иллюзий.
- А как же его романтическая поездка в рай раз в сто лет?!
Демоненок хохотал вовсю:
- Ну мэтр, ну дает! Да просто у них договор с хозяином – иногда он его отпускает на землю кое с кем повидаться.
- Боже мой, я уже совершенно запуталась, - запричитала душа.
- Тьфу, - сплюнул маленький демон, - не вмешивайте сюда Господа, это все же ад, а не богадельня.
- Но я не понимаю, как он умер? Кто-нибудь здесь может ответить мне на этот вопрос?!
- Как, как… Жил, а жизни вокруг не видел, замечтался о ком-то и не заметил асфальтный каток. Правда, он это скрывает. Стесняется, учитель все-таки, думает, мы смеяться будем. А мы, когда узнали, даже плакали. Что же тут смешного? В аду у каждого своя история.
- Вот оно что, - задумчиво произнесла душа, - ну, может быть, здесь они, наконец-то, встретятся.
- Вряд ли. Иначе, зачем бы им так далеко ходить? – сказал демоненок и, окинув душу прощальным взглядом, заспешил к своим.