Сержант из ада из цикла незаживающая память

Чур, к ошибкам не цепляться,
Знать нельзя всего-всего,
Рассказать хочу вам, братцы,
Про сержанта одного.
Не дошедши до Берлина,
Спят бойцы в земле сырой,
Но герой моей картины,
К счастью, до сих пор живой.
Он с поникшей головою
Шел сначала на восток,
Оставляя за собою
Брест, Одессу, Таганрог.
Все же русская дружина
Опыт вскоре набрала,
Сокрушительной машиной
Вспять фашистов погнала.
Он в своей стрелковой роте
На хороших был счетах,
Со станковым пулеметом
Нагонял на фрицев страх.
Смел врага с землицы нашей
Русский труженик-солдат,
И наваристую кашу
За границею едят.
Война, она ведь, брат, какая,
Только смерть ее родня,
Коль в бою с конца до края
Ходит, косу кровеня.
Без разбору машет ею,
И уж тут как повезет,
Договариваться с нею?
Нет, земляк, не тот полет.
Бросит в небо самолеты,
Вой стоит, аж дрожь берет,
То заладит с минометов,
И молись, чтоб недолет.
Под селением Чобручи,
Что в молдавской стороне,
Немец саранчовой тучей.
Весь закованный в броне,
Перешел в контратаку.
Пляска смерти: грохот, вой.
Из такой кровавой драки
Мало выйдет кто живой.
Только-только окопался,
Рвущий нервы шелест мин,
Пласт земли  в дыбы поднялся,
Стихло вдруг, Степан один.
Сразу вспомнил командира,
В свое время говорил:
- Слушай, юные мундиры,
Чтоб вас немец не убил,
Как снаряд рванет в сторонке,
Как к девчонке торопись,
Без оглядки в ту воронку
От костлявой хоронись.
Успокоил мыслей стадо
Перепуганный боец:
- Значит, в яму от снаряда,
Значит, я еще жилец.
Только в голове гудело,
Будто трактор буксовал,
Шевельнулся, вроде целый,
Хоть фашист и потрепал.
Навалилась сверху тяжесть,
Горло кто сдавил петлей ,
Кислорода не осталось,
Понял вдруг: он под землей.
Как карабкался, не знает,
На него зря не ворчи,
В жизни всякое бывает,
Но очнулся на печи.
От деревни недалече
Две сельчанки видят вдруг,
Им солдат ползет навстречу,
Не вникая, что вокруг.
Принесли скорее в хату,
Тут же стали хлопотать,
Чтобы русского солдата
Быстро на ноги поднять.
Оклемался чрез неделю,
Снова годен воевать,
И в заштопанной шинели
Свою роту догонять.
Шел, ища пути прямого,
Через поле, через брод,
В уши окрик часового:
- Стой, кто это там идет?
Ланин враз узнал солдата,
Улыбаясь, говорит:
-Наконец, догнал, ребята.
Пригляделся, тот дрожит.
Губы сильно побелели,
Будто мелом кто играл,
-Что ты, парень, в самом деле,
Неужели не признал?
-Да признал, но ты ведь мертвый,
Когда был последний бой,
Ты четыреста четвертый
Под фанерною звездой.
Ты последний, кто в могилу
Лег тогда, ты был убит.
-Значит, рано схоронили,
Ладно, парень, Бог простит.
Воротился я из ада,
Чтобы сгинул туда враг,
Да и дома очень надо
Показаться в орденах.
Стукну в ставни спозаранку,
Сонный голос мне: «Кто там?»
Закачу такую пьянку,
 Тошно станет всем чертям.
А когда помянем павших,
Близких рядом посажу,
И, как шли к Победе нашей,
Все подробно расскажу.