Белый шум

Мне говорят: «Взрослей-ка, парень.
Прими уже свой возраст взрослый.
Твой жизни путь элементарен:
Играй как все и будет просто».

Я отвечаю им наивно,
Что неспособен от рожденья
Плыть по течению. Мне видно,
Как слово «тёплый» руки греет.

Мне утверждают, что я глупый,
Что я изгой, что я, как трутень,
Что H2O толку я в ступе,
Не зная то, как путь мой труден.

Как слово за слово от мозга.
Как в страсти строк теряю силы.
Что каждый такт, он словно розга
И откровенья, словно пилы.

И осуждают меня рьяно.
Кричат вокруг об альтруизме.
О смысле жизни спорят спьяну.
Потом о деньгах и о визе.

Не отличив слона от мухи,
Свобод и прав от беспредела,
Вдруг рассуждают, в своём духе,
О пользе властности для дела.

Откуда знать им о той пользе,
С какой слова на взгляд влияют?
В стихах от горя, верной прозе,
Когда один и мчишься к краю…

И я бросаю с ними спорить.
Смотрю сквозь них, не замечая
Их трёп о женщинах и спорте,
Какой ведут они с отчаяньем.

И мне противна перспектива,
Как и они, до смерти маршем
От площадей до карантина
Варится в этой жуткой каше

Из соловьёв с фальшивым пеньем
И мудрецов, умом отставших.
Моё кончается терпенье:
Я ухожу, не попрощавшись.

И я бреду в бреду, а воздух,
Вонзаясь в лёгкие мне, шепчет,
Что изменить что-либо поздно
И шах и мат мне обеспечен.

Пройдя по улицам пустынным,
Под фонарём, давно погасшим,
Срываюсь я на крик постыдный
И признаю себя пропавшим.

Искать себя мне неохота.
Я разрываю связи с миром.
Моя космическая квота—
Лишь точка, ставшая кредитом.

И не забыть об этом долге.
Он не исчезнет из эфира.
Длиной волны своей короткой
Рисует грань войны и мира.

Он наполняет атмосферу
Безумьем, ложью, белым шумом
И просит нас принять на веру
Добра и злобы ложной сумму.

И я схожу с ума мгновенно.
Сижу на стуле, как бездельник,
И сомневаюсь откровенно
Существовал ли собеседник.

Ноябрь 2015 г.