Во тьме, при свете дня и ночи...

Во тьме, при свете дня и ночи,
Срываюсь вниз, лечу в тени,
Я будто бы на крыльях ночи,
Слетаю навзничь, стану в пыль.
И снова, снова, снова, снова
Чрез тьму зари, чрез дебри льда
Я снова падаю на ту сторону,
На ту сторону где нет меня.
Я в поисках своей души,
Ее давно уж потерял я,
Однако, друг мой не спеши,
Еще не все, утратил я.
Я буду жить во тьме порока,
Но я ему не подоблюсь,
Я буду под знаменьем рока
Кровавого, и я вернусь.
Вернусь и стану Вам могилой,
Вернусь и буду искупленьем,
Вернусь я вновь и буду жить,
Слегка под светом озаренья,
Но будет это все во тьме,
В черни раздора, внутри смуты,
И мое грязно нутро захочет,
Будто бы прощенья,
Но я смогу его прервать,
Все кандалы не разорвать,
Я слишком очень в мрак упал,
Как будто ада карнавал,
Вокруг меня все черти, бесы,
Они мне шепчут много раз,
Они  смеются до упаду,
Меня уж прокляли не раз.
На самом дне души раздолья,
В которой все огнем горит,
Огнем не рая, а злословья,
Огнем во мраке и во тьме,
Но тот огонь не от святовья,
Но тот огонь - жаровня тени,
Внутри меня, как ад горит,
Но не смогу я прекословно
Исполнить все, упасть до нит.
Лечу во тьме я вниз, порочный,
И мчусь я к встрече и небытьем,
Но этот мой полет уж вечен,
Не будьте же подобны мне!
Я - тот, не ведавший порока,
Я - тот, который все простит,
Я - тот непонятный с далека,
В моей душе уж тьма таит
Все те все ваши грязны тайны,
Все ваши низости души,
Как будто камень бы кристальный
Взлетел. И вдребезги упал,
Как будто кто-то очень властный
Святую душу изорвал
И распылил на сотни нитей,
И вытащил все изнутри,
Мне очень странно,
Как хотите: могу я все ваши пороки
Впитать в себя, низвержен я,
Впущу в себя все злые роки,
Все будет трелью соловья,
И будет трелью ада, страха,
Порочности и темноты.
Я - это падший ангел марка,
Я тот, который век в тени,
Я чернотою поглощен,
Забвеньем я порабощен,
Но это был Мой выбор - внемли,
Давно по мне все эти муки:
Огонь и боль, тоска и тлен,
Как будто сотни тысяч. Руки.
Хватают. Низвергают. Смерть.
Убийство. Боль и святотатство.
Порочный круг давно пройдён,
Я снова в страшном темном царстве,
Вовек веков порабощен.
Друг мой, ты внемли мне,
Я слышу шепот в темноте,
Он страшный темный и порочный,
Он приведет нас всех к смяте.
И этот голос снова вечен,
И он со мною говорит,
Он говорит ничто не вечно,
Он говорит, что все спалит.
Но не поддамся я пороку,
И как сильно он вдруг льстит,
Как наведенье злого рока,
Как будто с низа преисподней
Меня давно уж тянет вниз,
Да, я во тьме, я - отрешенный,
И я все низвергаюсь вниз.
Мои все крылья сожжены
Во имя светлых всех созданий,
Я их все впитал страданья.
И я во мраке, мраке ночи,
Во мраке тьмы, во мраке ада,
Спасаю я их души все.
Зачем, зачем мне это надо?
Моя душа поглощена
Ужасной тьмой,
Стезей порока,
О тьма, Великая, я - твой
Венец и сын в тени пророка!
Теперь возмездием горю,
Теперь горю, горю я снова,
Как будто кто-то булавой
Схлестнул с меня всю тьму сомненья,
И я теперь под озареньем
Величия сего ума,
Но он во тьме все также кружит,
И ,завлекши невинны души,
Он поживает их во мгле,
Отступник смерти, обреченный,
Никто не смеет всем перечь, он будто одухотворенный,
Но нет, не духом - бесом. Влечь.
Бежать. Боятся. Млеть во страхе.
Пугаться утренней зари,
Он тот, кто жил всю жизнь во мраке,
Теперь ничто не говори!
Лишь просто согласись со мной,
Мне будет много легче вновь,
Как вашей теплой красной кровью,
Вновь обагрится злая ночь!
Внутри него давно на части,
Но этот он - он бывший я,
Чрез муки и через напасти,
Разрушена его душа.
Как будто снова, снова, снова!
Белеет свет в глубокой тьме,
Душа его уйти готова,
Оковы лишь мешают мне,
Я та душа, и я тот ангел,
Однажды свернутый с небес,
Однако, вроде, даже после,
В меня вошел лукавый бес.
Но я изгнал его из сердца,
Пожертвовал душой своей,
Друзья, вам не хватает перца?
Глотните жизни вы моей!
Я так сказал, и так и будет,
Вы чтобы не сказали мне,
Во тьме есть свет,
Но свет жаровни,
Спасите душу же во мне.
Не жалко тело, жаль лишь только,
Душа разорвана вконец,
Я будто бы под тенью рока,
Все говорят, что мне конец.
Но не подвергнусь я паденью,
Я резко возовьюся вверх,
Меня святое провиденье
Вдруг проведет все выше.
Все же, как мне не лестно было все,
Я с темной головой пробью это стекло.
Я вырвусь из мрака и тьмы заключенья,
Я сам сделаю себе прощенье,
Я сам стану ангелом воспрявшим из ада,
Родившимся вновь, как возмездье пороку,
Разрушу извне все адские роки,
Я вырву всю душу из ада нутра,
Я - вездесущ, я - не сатана,
Я тот кто решился всю душу отдать,
Чтобы взлететь вверх и понять,
Что ярче, чем краски света любого может лишь быть тьма и жаровня,
Которые выжгут из сердца все-все,
Которые скажут, что это не все.
Скажу я в конце, что нет ни начала,
Как бы громко душа не кричала,
Пусть рвется на части,
Те части долой,
Надо нам жить той судьбой роковой,
Которая нам все извне уж дана,
Можно лишь свергнуть в себе.
Восхожденье. Мир. Доброта. Нет Униженья.
Есть лишь душа в теле любом,
Как не крути, смерть же потом.
Сказать же тут можно одно только слово:
Нет прозябанью душу из основы,
Это иллюзия все прозябанья.
Во тьме, наяву, во мраке при свете,
С гордой главой, смотрящей в рассвет,
Солнце восходит, мгла отступает,
Душа возрождается, смерть умирает,
Жизнь продолжается, зло иссякает.
Все уж низвергнуто вновь, снова вниз,
Легкого ветра я чувствую бриз.
Крылья белеют, вверх я лечу,
Душу свою наверху залечу.
Тьма вся истлеет над низом порока,
Я не последую прихотям рока,
Как бы все не было то сладострастно,
Тьма изнутри все же прекрасна,
В тени от жаровни,
В тени от тьмы,
Будто бы веет всадник во мрак облаченный,
Он низвергает всех страждущих вниз,
Их души он разрывает до боли,
Будто тысячи смертных рабов,
Способных являть свое слабоволье,
Я страждущий демон,
Я мрак во тьме,
Я - проклятый ангел во мгле,
Я ринусь на крыльях темных в тени
Возмездие близко, ты только жди,
Я бросился вверх, огнем рассекая
Чистого небо голубизну,
Мощь облаков меня покрывает,
Эту стихию пресечь я могу.
Небо ты внемли моим искушеньям,
Тебе никогда их не перенять,
Только лишь время, если ты сможешь,
То умоляю - оберни вспять.
Когда я был чист и не был низвергнут
В темное жаркое лоно от тьмы,
Когда я сражался за благоверных,
Когда сторонился я суеты.
Ангел во тьме,
Он изгнан из света,
Крылья его
Все испепелены,
Страждуще внемлет
Всем он запретам
От лени, коварства, гордыни;
А ты?!
Что же посмел ты мне опророчить,
Ты, тот разгневанный падший пророк,
Которого небо не переносит,
Который безумен, хитер и жесток.
Ты я есть падший,
Огнем причищенный,
Внемли же, внемли, я - твой пророк,
Я твоей болью давно обличенный,
Я - тот низвергнутый ангел-исток.
В небе гроза уж давно разыгралась,
Будто бы сотни и сотни лучей в землю вонзились,
В землю ворвались, будто бы тысячи тысяч мечей,
Земля обагрилась теплой и липкой,
Кровью порочных и страждущих бед,
Небо же резко, вдруг, озарилось светом кровавым под тенью лучей,
Пророк утопает, душа его просит,
Просит меня - ее упасти,
Хочет, чтоб я ее не порочил,
Мне изрекает то заветно: "Прости!!!"
Кровь же густая доходит до горла,
И этот пророк кричит мне взахлеб:
"Это все было от злого порока! Спаси мою душу! Я гибну!"
И вот, слегка затихают звуки пророка,
Кровь ему в горло давно залилась,
Только лишь слышно шипение порока:
"Ты будешь болью гореть во аду,
Ты прострадаешь все-все-все злословья,
Которые я тебе пропою,
Будешь низвергнут во веки веков,
Ты не будешь свободен от этих оков!"
И демон исчез,
И свет мне явился,
И свет чистоты был проявлен в тот миг,
И небо зажглось,
И я осветился,
И я был низвергнут в этот же...
Миг...