Отче наш...

Отче наш, Иже еси на небесех!
 Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое,
 да будет воля Твоя,
яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
и остави нам долги наша,
якоже и мы оставляем должникам нашим;
и не введи нас во искушение,
 но избави нас от лукаваго.
 Аминь.

      ... Моя мама, очень набожная женщина, мечтала, чтобы я стал священником.  Крещён я был в младенчестве. Мама и бабушка регулярно водили меня в церковь и мне было там уютно и душой и телом, я с удовольствием посещал воскресную школу, паломнические поездки в Дивеевский монастырь приносили мне искреннюю радость и умиротворение, я действительно чувствовал эту благодать, но кроме воскресной была ещё и школа общеобразовательная с математическим уклоном, и кроме нательного крестика, я носил ещё и пионерский галстук. Мой пытливый детский ум всегда во всём пытался «докопаться» до сути, понять всё логически, разобраться «как оно работает». А Библия – это не учебник, чудеса Божьи не выразить формулами, таинство жизни на Земле одной биологией или химией не объяснишь. Может быть потому, что я не получил вовремя в юности ответы на вопросы о Боге, сомнения и недопонимание Его сущности ослабили мою веру. Я всё реже и реже стал ходить в церковь, а если и шёл туда, то только по просьбе мамы, чтобы её не обидеть. Понемногу забылись те молитвы, которые я знал.  Кроме одной… «Отче наш…» Несмотря на слабость своей веры, я чувствовал какую-то необъяснимую, незримую мощь в словах этой молитвы. Верил в её силу. Верил, бормоча перед экзаменом, к которому не готовился. И сдавал его на «пять»! Верил, когда читал её, выходя на ринг в секции бокса спортивной школы. И побеждал! Я верил в её силу!
      Граница осталась позади. Вот я и в России. Я ехал домой. Левая рука, «закатанная» в гипс от самой шеи до пальцев, болит и ноет, впереди ещё операционный стол и долгое лечение, но больше не будет артиллерийских обстрелов, больше не нужно постоянно прислушиваться в ожидании мины из «зелёнки», теперь можно просто идти по улице,  не прижимаясь к стенам домов, ожидая снайперскую пулю из каждого окна, можно просто идти по лесу и не высматривать проволоку «растяжек». Моя война для меня закончилась. Я ехал домой. Глядя на мирный пейзаж за окном автобуса Луганск-Москва, читал «Отче наш». В благодарность Богу за то, что сохранил, за то, что живой. Война научила быть благодарным Богу. Война научила быть с ним честным. Читал молитву, в силу которой верю с детства. Отче наш…             
       Почему я поехал на Донбасс? А как было не поехать? Я солдат. Офицер. Я родился в СССР. В стране, победившей фашизм. Мой прадед Иван Иванович погиб в 43-м… Мы же все в одних школах учились! Нам всем с детства объясняли одинаково, что фашизм – это плохо, что помогать братьям и защищать женщин – это хорошо, что Одесса – это Город-герой… Мы же одному Богу молимся! Одни молитвы читаем! Не знаю, не понимаю, как это случилось, откуда они появились, все эти «галичине», «правосеки» и «бандеровцы», точно знаю только, что они – это не Украина! Они – раковая опухоль украинского народа, которой нельзя дать разрастись. Солдату проще. За спиной «свои», впереди за полем в «зелёнке» «чужие». Либо я их, либо они меня…   Но, ведь мы же одному Богу молимся! Одни молитвы читаем!
      …. Дома, наверное, уже дожди…   А здесь, в начале сентября ещё тепло и солнечно. Наш блок-пост развёрнут на повороте к центральным воротам Луганского аэропорта. Точнее, теперь уже к тому, что от него осталось… Бои за аэропорт закончились совсем недавно. Как же долго мы сюда рвались…   Дошли… Там ещё полно мин, повсюду  неразорвавшиеся боеприпасы, «сюрпризы» от сапёров ВСУ, брошенные останки украинских солдат. Приехала группа журналистов российского телеканала.
Идёт туда только в нашем сопровождении. Мы ещё скрипим зубами, вспоминая Новосветловку, Хрящеватое, Георгиевку, поэтому рвём и жжём найденные украинские флаги. У стены одного из бункеров в каком-то жалком подобии окопа нашли труп ещё одного украинского солдата.  Наверное, пытался укрыться там от нашего артобстрела. Молодой совсем, лет двадцать. У него на подсумке  бирка с фамилией. Срезал. Передам в штаб. Хоть без вести пропавшим не будет, в дезертиры не запишут. Рядом среди разбросанной посуды, обмундирования и какого-то бытового хлама мне на глаза попадается небольшая книжица. Это Молитвослов. «Молитвослов захисника вітчизни». Открываю на случайной странице и пытаюсь читать.  Понятного мало, а молитва парашютиста насмешила. Ищу сведения об издательстве и открываю первую страницу. В глаза бросается текст первой молитвы и чувствую мороз по коже… Эту молитву, я, наверное, на любом языке смогу прочесть…
       Отче наш, Ти що єси на небесах,
нехай святится ім’я Твоє,
нехай прийде царство Твоє,
нехай буде воля Твоя,
як на небі, так і на землі.
Хліб наш насущний, дай нам, сьогодні;
і прости нам провини наші,
як і ми прощаємо винуватцям нашим;
і не введи нас у спокусу,
але визволи нас від лукавого.
Амінь
     Молитвослов подписан. На обложке ручкой написаны фамилия и инициалы. Такие же,  как на срезанной бирке…
    В сопровождение следующей группы журналистов я не пошёл…
    За несколько дней до отъезда на Донбасс с Атаманом и ещё несколькими казаками посчастливилось нам совершенно спонтанно  посетить Ново-Иерусалимский монастырь. Только я теперь в случайности не верю… Господь управил. Храм тогда на реставрации был, но нам, узнав кто мы, пошли навстречу. И к Камню провели и к святому источнику и к Животворящему Кресту. Я уже тогда знал, что поеду командиром группы и там молился, чтобы Бог дал мне сил и ума сберечь людей, которых за собой поведу, чтобы помог мне выполнить и принять с честью и христианским смирением волю Его. Живыми вернулись все…
     ... да будет воля  Твоя,
     яко на небеси и на земли…
      В Луганске познакомился с Юлей «Белкой»… Она маленькая такая была, шустрая, шутила всё время, смеялась, и взгляд такой был озорной и «цепкий» какой-то. Очень точно ей ребята позывной дали! Ни дать, ни взять – белка… Она всё Саныча донимала, упрашивала – на передовую рвалась. Ну, я и забрал её на свою позицию. Закрутилось у нас… Кругом война, страшно, разруха, а у нас любовь…  Да так оно и должно быть! Любовь всегда должна побеждать Зло! Если не будет места любви, места добрым, светлым человеческим чувствам, за что тогда воевать?! За что тогда жить?!
     6 августа 2014 г. венчались…Меня спрашивали не раз: «Не поторопились? Люди десятилетиями семейной жизни идут к этому шагу, а вы раз – и под венец!» Нет. Не поторопились. На войне всё по-другому. И время течёт по-другому - вся жизнь в один миг умещается. Там случайностей не бывает… И людей не нужно десятилетие разглядывать, чтобы понять. Там притворяться тяжело. Когда смерть рядом, люди не врут, сразу видно, кто враг, а кто брат… 
     Батюшка Свято-Пантелеимоновского храма, в котором мы венчались, «Белку» спрашивал: «Уверена, хорошо ли подумала, искренне  любишь?»
  - «Уверена, не любила – не пошла бы за ним на позицию.»
  - «А где позиции ваши?»
  - «Аэропорт.»
Батюшка посмотрел на неё как-то очень-очень внимательно и только сказал: «Завтра в двенадцать.»
Там тогда «жарко» было…
Луганск практически в оперативном окружении. Артиллерия и Грады день и ночь городские кварталы утюжили. Электричества нет. Воды нет. Продукты на исходе. У людей уныние, вот-вот паника начнётся. А тут, на тебе, свадьба! Прихожане храма потом рассказывали, что многим луганчанам это помогло тогда. Увидели они знак в этом венчании, поверили, что не отдаст ополчение Луганск.
И мы, с Божьей помощью, не отдали…
     ... да будет воля   Твоя,
     яко на небеси и на земли…
     Через некоторое время нам дали небольшой отпуск.  Детей проведать, первое сентября на носу, в школу их собрать. Забрали мы с собой платье Юлино венчальное, иконы, которыми нас благословляли, рушник, свечи. В дороге, на иконе Казанской Пресвятой Богородицы, которой «Белку» благословили, лопнуло стекло и сломалась её свеча. Я теперь не верю в случайности…  Не разглядели мы тогда Знак Божий… Юли «Белки» не стало девятого мая 2015-го… Теперь она в лучшем мире. Сейчас она рядом с Богом…
     Возвращаясь домой, я был уверен, что всё позади, что моя война закончилась. Сейчас, стоя у иконы и в который раз читая «Отче наш», понимаю, что мой самый главный бой только начинается…  Понимаю, что впереди самая трудная часть молитвы…
… и остави нам долги наша,
якоже и мы оставляем должникам нашим;
и не введи нас во искушение,
 но избави нас от лукаваго…
     Хватит ли мне сил устоять перед искушением сладостью мести, хватит ли стойкости  перед лукавым, призывающим к ненависти и озлобленности, хватит ли мужества «оставить должникам своим»?
     Помоги нам, Господи! Научи нас быть людьми! Научи нас прощать!
     Мы все в этом мире временно. И здесь, на земле, Господь оставляет нам право выбора, как жить. Знаком своим, Промыслом Божьим подсказывает, предостерегает, помогает, но выбор всё равно за нами – слушать его или нет. Вы читали в Библии главу о сотворении вселенной Богом? Там нет ни слова об аде. Бог не создавал ад! Его создаём мы. Бог, наоборот, Промыслом своим помогает и подсказывает, как это исправить!
    Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь.