Дозиметрист

Светлой памяти В.В. Давыдова, чернобыльца,  машиниста вагоноопрокидывателя на «Уральской Стали», посвящается

Не зарастают колеи
Тех, кто спасал и нас.
Сижу в гостях я у семьи
И слушаю рассказ.
Здесь дух его еще живет
И этот дом хранит.
Все кажется: вот-вот войдет
Он, как в былые дни,
Но не измученно больной
С печальным блеском глаз,
А дочернобыльский, живой,
К беседе в самый раз.
Подшить ли валенки иль что
Приладить, починить
Он всем всегда помочь готов –
И память все хранит.
А как он брался за ремонт,
С каким живым огнем!
А как в саду работал он,
Души не чаял в нем.
Сынам во всем примером был,
И скромен, и велик.
И если б ни удар судьбы,
Таким и был бы лик.

Родился в Тоцких лагерях,
Где года через два
Безжалостно волна-заря
Прошлась по головам.
Когда ужасный черный «гриб»
Нес смерть во все концы,
В траву легли. Но он парил –
И щурились мальцы.
Да и служил Владимир там,
Где вход другим закрыт,
О чем молчать должны уста,
Конечно, до поры.
Челябинских закрытых зон
Немало до сих пор,
Но их опасный очень фон –
Отдельный разговор.
Приехал в город из села,
Где хлеборобом стал,
С семьей. Дорожка привела
Туда, где царь – металл.
На коксохиме – машинист,
А в хлебную страду
Десяток лет, как тракторист
Средь лучших на виду.

Повестка: сборы в декабре,
Да в Тоцких лагерях.
Вот радости-то было где!
Глаза огнем горят.
А про Чернобыль ни гу-гу,
Никто из них не знал,
Что не условному врагу
Отпор дает страна.
Дозиметрист. На главный блок
Их возят каждый день,
И сразу он увидеть мог,
Что всюду смерти тень.
Холодная идет война,
Кого уж тут винить?!
Но ведь до самого темна
Работали они
Без средств защиты, и обед
Сюда же им везли.
Пять месяцев смердящий след
В них атомом пылил.
И спали вовсе не вдали
От чудища, что рос,
Четарнадцать км. земли
Гнетут волной угроз.
Палатка не спасет и дом,
Где зараженный лес
Зловещим светится огнем
В печурке, словно бес.

А дальше что? Да ничего,
Хоть голова трещит,
Да так, что ты, хоть волком вой,
Но тело все ж тащи,
Ведь третьей группы инвалид
Трудиться должен был,
Пускай инфаркт, пусть все болит,
Пусть кровь как вязкий ил.
Когда совсем уж никуда
Не в силах стал идти,
Вторую дали, но беда
Уж не дает спастись.
И он все чаще молча шел
На битву века вновь
С дозиметром и ждал щелчок –
Иного не дано.
Чернобыль силушку забрал
И жизнь укоротил.
Поехал бы, когда бы знал,
Что там исток могил?
Конечно, он поехал бы,
Ведь долг важней всего.
Чернобыль – черная ты быль
Совсем не одного,
Кто сразу умер, кто страдал
И год, и двадцать пять,
Ведь жизнью можно не всегда
Отрезок тот назвать.

И все ж солдат всегда солдат,
Хоть и уйдет в запас.
И смотрят с фото сквозь года
Ушедшие на нас.
И чьи-то сыновья теперь
В запасе, но в строю.
Ох, не добавить бы потерь
В «холодных» войн струю!