1001. Ночь 11

1001 НОЧЬ ШАХЕРЕЗЕТДИНОВА

(По мотивам произведений Д. Дефо, А. Солженицына, В. Шаламова, Р. Малиновского, А.Мартыненко и т.д.)

Памяти жертв сталинских репрессий и
памяти прадеда, сгинувшего на полях
Первой Мировой, посвящается.

КРАТКОЕ содержание первых 10-ти ночей:
1937 год. Магаданский край. Сусуман. Исправительно-трудовой лагерь. Барак. Марат Шахерезетдинов – «романист». Он рассказывает длинные романы, развлекая скучающих воров. Семён Горшенин – солдат, участник Первой Мировой, воевавший в составе Русского Легиона на западном фронте на стороне союзников России: Франции и Британии, вспоминает эпизоды боёв и обстановку во Франции и в армии до и после революционных событий в России.


НОЧЬ 11
В которую речь шла о людоедах

                1

 - Крепка у них тут дисциплина!
-  Французы нам, брат, не чета…
- Да русский же солдат скотина:
Ни прав, ни воли, ни черта!
Газеты пагубное дело
Своё свершили. Можно смело
Сказать уже: процесс пошёл,
Патрон уже загнали в ствол.
Уже мятежные отряды
Готовых ко всему мужчин
Входили в лагерь Ля-Куртин,
А наши пушки и снаряды,
(А было просто пропасть их),
Готовы были бить в своих.

                2

Сам воздух был французский, что ли,
Пронизан духом мятежа?
И тень чахоточную воли
Уже почуяла душа.
- Война, война… мели Емеля!
Ведь там – в России, землю делят,
А мы в окопах всё торчим!
- Поделят всё без нас, Ефим!
- Одну урвать бы десятину,
Чтоб деток было чем кормить.
- Да что об этом говорить!
Айда, ребята, к Ля-Куртину!
Пусть даже град пройдёт свинца,
Стоять там будем до конца!

                3

Однако же, тревожно что-то,
А жизнь печальна и сложна.
Простора мысли для полёта
В бараке нет, ведь ей нужна
Свобода, как всему живому,
Свой остров, если по-другому…
Свой остров? Нет! Ведь он – тюрьма!
Но тот, кто не сходил с ума
В тоске, в зловонном полумраке,
Царящем там средь бела дня,
Тот, к счастью, не поймёт меня,
Ведь мыслей запертых атаки,
Пронизывают липкий мрак,
И вечный отступает враг…

                4

«Идея – обойти владенья,
Ниспосланные мне судьбой,
Явилась вновь в мой день рожденья;
Я вышел в путь. Пират за мной
Бежал, хвостом виляя, следом.
Я взял ружьё – по всем приметам
Охота предстояла нам.
Мы шли по берегу, а там,
Где скалы к морю подступали,
По лесу. Этот «материк»
Был, в самом деле, не велик.
     Увижу я уже едва ли
Обширней и прекрасней край.
Вот тут я и услышал лай.
    
                5

     Пират был сам не свой, и всё же
     Понять я ничего не мог,
     И встал, как вкопанный. О, боже!
     Подняв ружьё, я взвёл курок
     Следы! Кострище! Невозможно!
     Представить было всё не сложно:
     Здесь, под нависшею скалой,
     Был ночью просто пир горой!
     Я сразу же заметил груду
     Костей. И понял, что не коз,
     Но чьи они? На мой вопрос
     Ответы выпирали всюду,
     Куда бы я ни бросил взгляд,
     И был ответам я не рад.

                6

     Я был убит, я был растерян,
     Смешалось всё в душе моей!
     Смотрел, глазам своим не веря,
     На черепа людей… Людей!
     Всевышний, всемогущий! Где ты?
     Здесь были ночью людоеды!
     И сразу же враждебным стал
     И лес, и тут же стены скал
     Совсем в другом предстали свете –
     Их мрачен вид был и суров.
     Конечно, я был не готов
     Ещё решать проблемы эти.
     Попасть в желудки к дикарям
     Я мог бы ненароком сам».

                7

     Когда «спасите наши души»
     Напрасно в клочья рвёт эфир,
     На море ты, или на суше,
     Надежда лишь ориентир,
     А выжить – верная затея!
     Мне вспомнился рассказ Матвея,
     О том, как чудом спасся он.
     Простой мужик, и с ним закон
     Однажды поступил сурово,
     И жизнь пошла и вкривь и вкось,
     И туго мужику пришлось.
     Его семья лишилась крова.
     Пожар был, или же поджог,
     Матвей понять так и не смог.

                8

     - Пришлось, Семён, мне рыть землянку.
     Трудился я как вол тогда.
     Вставал, конечно, спозаранку,
     Но если бы одна беда
     Всегда ходила! Помогая,
     Припёрлась следом и вторая!
     Детишек чтобы прокормить,
     Я на охоту стал ходить.
     Однажды вышел на медведя,
     И так удачно, что убил,
     Хоть тот и здоровее был,
     Чем наш кузнец – верзила Федя.
     Но хуже всех возможных бед
     И гнид – завистливый сосед.

                9

     Лентяй, паскуда, и пьянчуга
     Состряпал на меня донос.
     Призвали, вроде для испуга:
     Куда тебе, мол, мяса воз?
     Зачем стрелял, и кто позволил?
     Ты век, мол, не увидишь воли!
     Ну, слово за слово, на суд
     Меня уже, Семён, ведут,
     Где прокурор, и где защита,
     И где я разошёлся всласть –
     Ругнул прилюдно нашу власть.
     Ну, вот и всё! И жизнь разбита!
     Прощайте дети и родня!
     На Лене оказался я.

                10

     - Занятно, да? На Лену с Лены!
    Он нервный подавил смешок, -
    И не было ещё измены,
    А всё же собирай мешок.
    А сколько нас всего там было?
    Матвей махнул рукой, - светило
    Мне десять лет в глухой тайге.
    Итак, мы плыли по реке
    На длинной барже, на буксире.
    Кормили скверно. Бунт. Воры
    Сменили правила игры.
    Осталось три или четыре
    Козла, чьё имя «вертухай».
    Визжали – уши зажимай!

                11

    Их съели первыми, и вскоре
    Дошла бы очередь до нас.
    Они хотели выйти в море,
    А дальше… это я сейчас
    Соображаю: авантюра!
    Главарь был зверь! Здоровый, шкура!
    Откуда уж таких берут,
    Не стану рассуждать я тут.
    Была однажды остановка,
    И план был прост – захват села,
    Но зона рядышком была,
    А в зоне – не одна винтовка,
    На каждой вышке – пулемёт.
    Осталось только плыть вперёд.

                12

    Хотелось мне, Семён, проснуться,
    Сказать, что это страшный сон,
    Но чтобы стать жарким на блюдце,
    Как говорится, брат, пардон!
    Сбежали мы, (нас было трое)
    От воровского-то конвоя,
    И был нам на руку туман.
    Свобода! Я был словно пьян!
    Рвались ушные перепонки!
    Попасть же было не легко –
    Туман – парное молоко!
    Стреляли нам вослед подонки
    Вслепую – нас не разглядеть!
    Вот так и обманули смерть…

                13
    Потом я слышал краем уха,
    Что баржу разбомбили ту…
    Была же рыбам веселуха!
    Но помню эту сволоту!
    Хотя уже забыть бы надо…
    Туман, что спас меня когда-то,
    В мозги бы запустить, Семён.
    Там многое мог скрыть бы он…
    Ведь там же люди были! Люди!
    Забитый до отказа трюм…
    Постичь не в силах это ум…
    И больше уж, Семён, не будем
    Слезами орошать лицо –
    Не хватит их на мертвецов…

                14

    Матвей был прав. А против пушек
    Не устоял и Ля-Куртин.
    Но время кончилось игрушек –
    Французский генерал, кретин,
    Нас гнать на смерть готов был снова.
    - У нас теперь свобода слова:
    Домой! Вот так-то, господа!
    Какой был день тогда? Среда?
    Четверг? А может и суббота?
    С утра пораньше - артобстрел!
    Осколки! Баррикады тел,
    И ратная пошла работа…
    Не каждый мог стрелять в своих.
    Потом прищучили и их…

                15

    Пришлось нам, поневоле, сдаться.
    - Тюрьма же лучше, чем окоп!
    Есть шанс в живых ещё остаться,
    Но лезть опять на пушки, в лоб –
    Спасибо! Но вот это – слишком!
    Дошли уже своим умишком
    До понимания того,
    Что нам не надо ничего,
    А только мира, мира, мира!
    Клочок земли, лошадку, плуг…
    Сражаться вновь? С чего бы вдруг?
    Нас с нового ориентира,
    Возьмись за это даже бог,
    И то бы сбить уже не мог.

                16

    Но мы, конечно же, не знали
    Грозящих нам тревог и бед.
    Что где-то есть товарищ Сталин –
    Свирепый самый людоед.
    Не знали, что товарищ Ленин
    Россию нашу на колени
    Поставил пред Европой всей,
    Чтоб били мы поклоны ей.
    Напрасны были все потери,
    И наш тяжёлый, ратный труд,
    А кто придёт на божий суд,
    Тому всегда откроют двери.
    А нам сквозь град свинца идти -
    Другого просто нет пути.
         
    
  ПРИМЕЧАНИЕ:

*Ля-Куртин – французская деревня, в которой сгруппировались отряды тех из российских солдат, кто не хотел воевать. Французское командование вмешиваться не хотело. С мятежниками должны были разобраться сами русские. Именно здесь была пролита первая кровь Гражданской войны.

ПРОДОЛЖЕНИЕ:http://www.stihi.ru/2016/01/18/5148