Пафнутий. По роману Анатоля Франса Таис

Бесстыдство и порочность куртизанок
Давно бичует праведный закон,
Но грех, в морали заключенный зАмок,
Возможно, скоро будет побежден.

Монах Пафнутий, мир сует оставив,
Испив до дна бесстрастия бокал,
В раю посмертном куртизанку Таис
С собою рядом видеть возмечтал.

Легко заметна в логике осечка,
Но как коварна чувственная ложь!
Ведь даже впав в экстаз чистосердечный,
С таким желаньем в рай не попадешь.

Он жаждал кущ Божественного сада,
Но Бес дразнил, предчувствуя скандал,
И пел, как шелк струею водопада
С округлых бедер робко ниспадал.

Как краток путь в долине вожделенья!
И в пропасть обрывается тропа.
Ни страсти тлен, ни низости паденья
Не скрасить даже высотой столпа.

Он слышать мог бы Божий глас в пустыне,
Но зов Небес всегда перебивал
В миру людей известный и поныне
Хрипеньем ада лающий шакал.

Воспет любителями подвигов примерных,
Он быстро стал предметом для хвалеб.
Толпа придирчива, но, вцелом, легковерна,
И чудесам предпочитает хлеб.

Судьбой монаха можно возгордиться,
Но приговоры делать не спеши.
Жестокость к телу грубой власяницы
Не есть гарант безгрешия души.

Как жгучий яд, персей очарованье,
Изгиб плеча и аметистов нить.
Влачить нетрудно бремя воздержанья,
Коль можешь груз своих страстей влачить.

А смерть грядет, объятия разверзнув.
В неистовстве рыдай или ликуй,
Но им послали Небеса и Бездна
Единственный блаженный поцелуй.

Клеймить позором или восторгаться
Не знает даже просвещенный век.
А вдруг безумству Неги отдаваться
Презрел совсем не Бог, а Человек?