Два танкиста в поле чистом

Захандрил Пашка-танкист, совсем захандрил, и в полубессознательном состоянии – как ему казалось, убегая от окровавленного мальчишки-моджахеда, выбросился из родной хибары, сиганул с верхнего этажа ташкентского госпиталя!..

А старый пердун фельдшер в энто позднее время проводил инструктаж за перегородкой с прибывшей медсестричкой Люсей, предварительно завязав бинтиком зоркие очи на гипсовом изваянии товарища Сталина. Писюн у него не стоял с момента гибели вождя, потому он и ограничился сладострастным ощупыванием молодухи в ручном режиме – та особо не возражала и парила начальству волосатые ноги в казённом тазике и протирала тщательно губкой в пене прочие стариковские причиндалы.

Значиться, выйдя со стекольным звоном в чахлое окошко медпункта, Пашка-танкист всей тушкой шмякнулся на затаившегося у стены ревнивца Хмыря, который взвыл от неожиданности и сам себя неловко ткнул ножиком-бабочкой в бедро! Потом, как водится в потасовках, заорал, что наших бьют и ломанулся, храмля, по тропинке прочь. Пашка, в бреду переключившись снова на Афган, понёсся за ним с криком:    «бей духов, братаны, не то уйдут в горы»…

Дедок с медичкой, козе понятно, струхнули капитально за перегородочкой – Виссарионыч, хоть и сталинская гвардия, пустил лужу в тазик, а толстуха сгоряча махнула ему по яйцам жёсткой стороной мочалки с уксусом. Да так, что он мухой вылетел во двор в одной ночнушке и босиком, живо поскользнулся у калитки на коровьей лепёшке и застрял в проломленном им же плетне.

Главный деревенский посад сверкал огнями, как не всякий прошпект в городе, но электрики в спешке чегой-то намудрили с проводами – а, может, набедокурили местные пионеры, игравшие по кустам в разведчиков, и свет на столбах начал поэтапно вырубаться. По-особенному, с искрами, замыкало у хаты председателя, где у большого костра расслаблялись алкоголем сливки общества в эпицентре с новоиспечённым героем Хомяшей.
 
- Това-рищи. Внимание, това-рищи! – хорошо поддатый очкарик-режиссёр привстал со стаканом с лавочки, - хочу ска-зать тост за вино-вника торжества…

Виновник торжества, Фома Фомич, быстро дошёл до кондиции в столь изысканной компании – по правую руку с самим председателем! - посоловевшими от водяры гнойными глазёнками тоскливо впялился в местных красоток Зойку-вымя и Зинку-резину. Те поняли его (не впервой пьяных мужиков волокать)- дружно потащили к стреноженному поодаль «Кировцу», не пешкодралом же трактористу до дому рысачить!

На обратном пути попка в сером, приставленный к нашему герою, перехватил девок у бухого техника-вертолётчика и стал клеиться к Зинке – впаривать, что она вылитая  бывшая лябовь!..

- Ты, служивый, подходи с пузырём да шоколадиной! – хохотнула ейная подруга Зойка-вымя, - Да с резинкой наготове – потому её так и кличут…

Попке пришлось мальца-пионера послать на медпункт - к старому хрычу с секретным поручением, как он по-хитрому наплёл, для операции «Презерватив». Но пионер оказался тёртым пацаном, потребовав с дяденьки за два гандона пачку сигарет.

Теперь представьте шустро ковыляющего по любопытствующей деревне Хмыря с ножичком, зигзагами следом Пашку-танкиста в больничной пижаме и забинтованной башкой, нескольких дворняг, с диким лаем хватающих их за ноги… Несчастного пионера, которого чуть не затоптали на встречном курсе.… И, наконец, пьянецкого Хомяка на громадном «Кировце», жаждущего поскорее забраться на ночлег в любимую печку!

Он так размечтался, что напрочь сшиб мимоходом электропровода, причём вместе с хлипким столбом, и покатил, как ни в чём не бывало, дальше – прямиком за околицу на вертолётную площадку, где меж двух винтокрылых машин клевал на табурете носом сторож с берданкой, батька злополучного Хмыря…

После нескольких оглушительных хлопков с фейерверком свет кругом совсем погас, очкарика-режиссёра повело с перепугу на зойкино вымя и они на пару чуток подкоптились на костре. Ох, и орали же пятиэтажными матами! И остальные гулёны орали и выли, можно сказать, в унисон – вся деревня попряталась по углам, все окна и двери враз на засов!..

Хотя сторож был не робкого десятка, но нервишки, из-за принятого на грудь, не выдержали – начал палить картечью по атакующим бесам, попутно крестясь и вспоминая давно забытые молитвы. На него вот ужо набросился упырь в образе любимого сынка, так он яво прикладом, прикладом по горбу – пущай убирается нечисть!.. Еле успокоил подоспевший председатель!

В общем,  к исходу битвы с тенями нашли друг друга братаны-танкисты: сладко уснули рядышком Хомяша и Паша в кабине завалившегося в силосную яму могучего «Кировца» - видно, действует ещё закон взаимного тяготения, видимо, землица родимая таки успокаивает самые горячие головы…