Под вечер

Распущенность тьмы, накрывшей меня,
Поражает своей непричастностью
К процессам, что берут начало со дна
Меня, к обезличиванию, в частности.

И к свободному духу, растущему на дрожжах,
Освобождающему, равно как и сковывающему,
Подобно ритму, пойманному сгоряча,
Проторенные пути открывающему.

Но самые дали - приют для верующих,
А я силился оставить веру далеко позади,
Однако, остановиться и не стремиться далее
Неподвластно не до конца умеревшему, в связи

Со своей природой и страхом вечности,
Хотя отрекался, пытаясь отчасти спасти,
Выгоревший двор того, что приходится родиной,
В попытках уцелевшее с собой унести.

Безмолвные стены, сдвигаясь в проекции,
Вызывают страх, за ним - тоска,
Как у генерала плохая стратегия,
Вынуждающая отдавать приказ уводить войска.

Но стены домов, как назло, стоят на месте,
И глубина отчаяния не видна и в упор,
Хотя какое отчаяние, это просто нечестно,
Делить себя мыслями и давать им отпор.

В таких рассуждениях проходит вечер,
А после бредёшь, зажав сигарету в иссохших губах,
Оставленный сам собой на неверную гибель,
Смакуя безвкусный
Свой собственный крах.