Монах Лазарь. Жуковский-Пушкин 14

   Рукописи и черновые тетради Пушкина остались у Жуковского. Среди готовых, но неопубликованных вещей были "Медный всадник" и "Каменный гость" (то и другое было известно Жуковскому и Тургеневу). "Нашлось несколько начатых стихотворений и мелких отрывков; также много начато в прозе и собраны материалы для истории Петра Великого: все это будет издано", - сообщил Жуковский Дмитриеву. Он перелистывал черновые тетради Пушкина, бесчисленные исправления его не удивляли (его собственные черновики исчерканы иногда еще более), но еще раз убедился он, что "то, что кажется простым, выпрыгнувшим прямо из головы на бумагу, стоит наибольшего труда... С каким трудом писал он свои легкие, летучие стихи! Нет строки, которая бы не была несколько раз перемарана. Но в этом-то и заключается тайная прелесть творения. Что было бы с наслаждением поэта, когда бы он мог производить без труда? - все бы очарование его пропало" (Дмитриеву).
   Одну из величайших утрат понес Жуковский - со смертью Пушкина опустели для него и Петербург, и русская литература, и даже Россия. "Память Пушкина, - писал он Дмитриеву, - должна быть и всегда будет дорога отечеству. Как бы много он сделал, если бы судьба ему вынула не такой тяжелый жребий... Наши врали-журналисты, ректоры общего мнения в литературе, успели утвердить в толпе своих прихожан мысль, что Пушкин упал; а Пушкин только что созрел как художник и все шел в гору как человек, и поэзия мужала с ним вместе".
   Жуковский вместе с друзьями взял на себя издание "Современника" - ему много помогал в этом Плетнев, на которого вскоре перешли все заботы по журналу. Жуковский же добился разрешения на издание полного собрания сочинений Пушкина, которое начнет выходить со следующего - 1838 года. Многие из неопубликованных произведений Пушкина он готовил к печати сам, кое-что в них по требованию цензуры поправлял, но это было неизбежно. С февраля 1837 года многие свои письма Жуковский запечатывал "талисманом". "Это Пушкина перстень, - писал он, - им воспетый и снятый мной с мертвой руки его".
   В это грустное время словно дух Пушкина просил Жуковского не покидать пера. Он решился продолжить перевод поэмы Рюккерта (из "Махабхараты") "Наль и Дамаянти" и начал работу заново - гекзаметром. В марте же вышла, наконец, из печати и "Ундина". Посылая Дмитриеву экземпляр, Жуковский полушутя писал ему: "Наперед знаю, что вы будете меня бранить за мои гекзаметры.