Жил-был мальчик

Родился он с доверчивой душой,
Открытой, доброй, искренне-лучистой,
Но мир вокруг был откровенно злой,
Оскал являя грубый и нечистый.

И мальчик, что к ровесникам спешил,
Чтоб подарить души своей священность,
В ответ только насмешку получил,
Непонимание, жестокую надменность.

И, огорчённый, он «ушёл в себя»
И грустно жил в своём жилище тесном,
Но, всю Вселенную по-прежнему любя,
Ей посвящал стихи свои и песни.

В тех песнях были нежность и любовь,
Была тоски таинственная нота…
Он пел о солнце, о весне, что вновь
Стучится в сердце, радуя кого-то.

Он, как и прежде, миру раскрывал
Свои объятия, обиды забывая…
В ответ опять «пинки» он получал,
Не жалуясь, безропотно страдая.

И вдруг явилась светлая душа,
Святая, родственная, чистая такая,
Родив восторг, в котором, чуть дыша,
Заметил он, как все  обиды тают.

И вновь, как в детстве, засиял закат,
Очаровательным, прелестным стал рассвет…
А взрослый мальчик счастлив был и рад –
Не знал он радости так много зим и лет.

А с той единственною родственной душой
Его связали Гименея узы.
Ликуйте, радуйтесь,  вы, зори над Землёй,
Их верному священному союзу.

И вновь рождались песни и стихи,
Они любовью страстною дышали.
И Гения искристые штрихи
В тех строчках ослепительно блистали.