Сэмюэль Беккет - Дортмундер

В колдовстве гомеровских сумерек;
мимо алых шпилей святилищ;
Я пуст, она же - царская громада
к лиловой лампе тороплюсь, к тонкой музыке Цинь
сводницы.
Предо мною в ясном стойле она предстает;
подпирая нефритовые костные осколки;
рубцеватый сигнакулум чистоты тих;
глаза глаза черны покуда плагальный восток;
ночную протяжную фразу не рассосет.
После, словно свиток свернутый;
простерлась слава растворенья её;
во мне, Авакум, сквернейшем из грешников.;
Шопенгауэр мертв, и сводница;
откладывает лютну в сторону.

In the magic the Homer dusk;
past the red spire of sanctuary;
I null she royal hulk
hasten to the violet lamp to the thin K’in music of
the bawd.
She stands before me in the bright stall;
sustaining the jade splinters;
the scarred signaculum of purity quiet;
the eyes the eyes black till the plagal east;
shall resolve the long night phrase.
Then, as a scroll, folded,;
and the glory of her dissolution enlarged;
in me, Habbakuk, mard of all sinners.;
Schopenhauer is dead, the bawd;
puts her lute away.