Одноразовая гайка

Своим кредитам нехозяйка,
Их закусивши удила,
На болт накрученною гайкой
В могильном городе жила,
Ярмо тянула долговое,
Освобождения ждала
И жизни счастье половое
Она за это продала
Тому, кто поспешил умело
(И не понёс при том урон)
Её воспользоваться телом,
А душу запер ей в загон.
Страстей замужества ошибки
Никто в судьбе признать не рад.
По их счетам платить с улыбкой
Пусть будет страстно новый раб.
Стан гибкий с персиковой кожей
Разрушил хрупкий мир оков.
И вот от мужа с брачных ложа
Она сбежала без трусов,
Долги его забрав с собою,
Когда луна касалась крыш,
Забыв, оставила герою
Свободы радостный фетиш.
Она отчаянно бросалась
В мечты в забвенье молодом,
Во встречных юношей влюблялась,
Собой цепляя, как вином.
Подобранная индивидом,
За ним укрылась от невзгод.
И вот, любимая Арвидом,
С ним провела в гражданском год.
Он не был чувственный любовник,
В любви механику лишь чтил,
В букете розовый шиповник
Он бы от роз не отличил.
Звала его своим мужчиной
Она на форумах везде
И рисовала с ним картины,
А он держал её в узде.
Его приют томил ревнивым,
Брезгливым ханжеством своим.
Хотелось жечь девичьи силы
В молитвах к благам золотым.
Дырой неудовлетворённой,
Как чёрной космоса дырой,
Она до дыр бюджет казённый
Сжигала в страсти роковой.
И поршень парня, заведённый,
Свой получая дивиденд,
Качал ресурсы, опьянённый,
В бездонный баррель нефти Brent,
Чтоб алчную туманность взоров
Лелеять, холить батраком,
Беспечных девственных узоров,
Что между сердцем и лобком,
Быть обладателем поспешным,
Сгоравшим в пылкости огне.
Немилого терпела грешно
Красавица в своей судьбе.
Ему, конечно, не призналась,
С аутотренингом борясь,
Что не любила, а боялась
Ажурную свободы вязь.
Боялась страсти откровенной,
Из-под могильной чтоб плиты
Любви в цветенье вдохновенном
Не бил росток в её мечты.
И было даже ей спокойно
Себя в покое хоронить,
Но юный темперамент знойный
Рвать с жизнью трепетную нить
Всё ж не спешил. И в этом мире,
Красу смятеньем одолев,
Волнующий портрет кумира
Томил её, как прочих дев.
И вот она с амурным светом
В глазных осколках-зеркалах
Вниманье пылкого поэта
Своим кокетством привлекла.
Сумела сердце заарканить,
Петлёй дракона приручить,
Смогла мозги ему туманить,
Чтоб он хотел её любить.
И он влюбился безоглядно,
К ней воспылав безумством чувств,
И в ожиданье променадном
Мечтал лобзать бутоны уст.
Решиться от всего отречься
И убежать на жизни бал,
Довериться ему, увлечься
Он, словно золушку, позвал.
Она его словам открылась,
На миг забыла обо всём,
Поверила, в него влюбилась
И уже бредила о нём.
Но, раз обжегшись, не решилась
Любовью жизни изменить,
Продолжила судьбе на милость
В темнице сердца дальше жить.
И ничего не приключилось.
Девица спряталась, шурша.
Обоим в память только впилась
Её воспрявшая душа,
Что, как улитка, вновь закрылась
В глубинах панциря судьбы.
Девчонке проще получилось
Все чувства хоронить в гробы,
Чем раскрывать свои объятья
На встречу принцу из трущоб.
И в кружевах цветного платья
Она мечту закрыла в гроб.
Поэт в душе был Прометеем.
Он ритуалы чтил огню.
Но жить с её ярмом на шее,
К ней нарезая БОЛТовню,
Безумец только лишь способен.
И он таким безумцем был,
Но оказался неугоден
Его восторженности пыл,
Какой под нравственным предлогом
Был в адюльтере осуждён
И нелюбовницей с порога
Назад в семью препровождён.
И он, кромсая ожиданья,
Свои надежды и мечты,
Угрюмым призраком стенанья
Сшибал традициям кресты.
И вандализм его морали,
Запретов, страхов в этикет,
Как кандалами, заковали.
И умер чувственно поэт.
Цинизма хлёсткая нагайка
Свистала грешника в святом,
Как одноразовая гайка
Резьбою, сорванной болтом.