На печке

Жизнь вокзал, видно, скоро уеду,
А куда и зачем – не скажу.
Что-то лезет на ум Кастанеда
И пушистый зверёк кинкажу.
Тычет в руку доверчиво лама,
Розовеют фламинго в пруду,
Попугаи с огнями-хохлами
Мне являются в полубреду.
Пышно ряженный в райскую птицу
Прилетает Кецатлькоатль,
И зовёт за собой в Чичен-ицу,
Где отведать дают чоколатль.

Что мне дела до майя и инков,
Доколумбовой эры предтеч?
Молока бы холодного крынку
Да на тёплую белую печь;
Кости парить на ней до рассвета
Под сонливую песню сверчка,
Помечтать, что вот был бы поэтом
Описал бы я сон лешачка,
Как сопит он под мшистой корягой,
Зябко кутаясь в ватный туман,
Мхом укрывшись от ветра-сутяги,
Что от воздуха свежего пьян
И трясёт от избытка свободы
Дерева и лохматит кусты,
Облакам на краю небосвода
Заплетает в косички хвосты.
Леший спит. И на цыпочках месяц
Втихомолку уходит в рассвет.
Даль небесную раззанавесив,
Скоро солнца взойдёт гори-цвет.

Что мне инки? Что мне Кастанеда
И индейские чудо грибы?
Жизнь вокзал; видно, я перееду
На полати рязанской избы.