mieux vaut tard que jamais

Столько раз прокручивал в голове и пора наконец высказать,
Не знаю что случится завтра, шанса может не выдаться, будущее туманно.
Устал отматывать время назад, и вообще, ты ни в чем не виноват, я ни в чем не виноват.
Но мне хочется простить прощения.
Может за то что я сильнее, и безразличнее ко всему.
Кто-то родится мертвым, а кто-то живым, не забывай, что я из первых, но мне всё равно страшно.
Да и разницы, святой не святой, всех с дерьмом размешивают, так и закончим.
Но мне так нравится твоя двойственность, непостоянство.
Для тебя всё что доступно становится невероятно прекрасным, и ты продаешься без колебаний,
В тебе пробуждается инфантильный ребенок, ищущий только ласки и упоминания своего имени, а во мне нет такой страсти.
Куда потащут туда и пойдешь.
Но это неподдельное счастье в твоих глазах, значит для меня больше всего остального.
Пелена спадает слишком быстро, и вот ты опять наедине с собой.
Одно легкое движение и этот театр абсурда идет нах.уй,
Тебе и не нужно искать причин для страданий.
От переизбытка сладкого-притворства рано или поздно начинается духовная изжога, а жизнью давно изъебан.
Тоска по чему-то настоящему измеряется в количестве выпитого вина с горла, в стаканах виски.
Один за другим, один за другим.
Где-то на фоне всей этой дешёвой трагедии - мы, пытающиеся найти общий язык,
Одинаково ненавидящие всех вокруг, и себя в том числе, и нужен тормозной механизм, отдушина в виде любви.
Но как, скажи, как можно любить всё человечество, если это самый настоящий мазохизм, без получения кайфа?
И одного единственного не легче.
За двадцать с небольшим лет я понял лучше всего то, что те кто разбрасываются вечностями кидают первыми, и у них самый острый нож, смазанный ядом.
Такое не забывается, не вылечивается.
Сегодня твоя пассия на одном конце, а через несколько лет ещё на десяти.
Да и не факт что никто не приходит еб.ать ее пока ты на работе, пока спишь.
Особенно если между вами расстояние не в один километр, но это не имеет никакого значения,
Как если бы это происходило в вашей общей кровати, с твоим фото под подушкой,
Вот бы ты ох.уел.
Я говорю — ты для меня ничего не значишь.
Говорю, и становлюсь первым номером среди пи.здаболов.
Я знаю какой парфорс тебе подходит, но не хочу быть твоим божеством.
Не потяну такую ответственность, не хочу тебя ранить насмерть, не оправдав ожиданий.
Слишком зациклен, ответственнен, и это всё усложняет, но я честен перед нами обоими, пусть так
И мне больно на тебя смотреть
Написал твоё имя на листке красным маркером, закрепил на стене с вырезками и постерами.
Ты — лучше в мире искусство, и твоим именем можно изгонять бесов, а музыка давно них.уя не лечит.
В отличии от политиков, преступных группировок, иллюминатов и массонских лож, кого там ещё, да как их не назови, главное в том, что у самого мира нет никой четкой цели.
И всегда есть тот, кто захочет контролировать твои действия и мысли, запудривая мозги,
Уводя в бесконечные блуждания которым нет ни начала, ни конца.
Какой нах.уй Хичкок с Линчем.
Проститутка-жизнь стоит прислонившись к стене на улице красных фонарей, и никто не замечает ее уродства, и пох.уй сколько ей лет.
Движимые низменными инстинктами, не замечают дряблого заплывшего тела, дрожащих рук,влажных ляжек туго обтянутых рваными чулками, 
Потных век, с которых почти стерлись тени болотно-зеленого цвета, и опустошенно-бессмысленный взгляд, шрамов на груди.
Она говорит мне, что ничего не изменится, так и должно быть — живи пока жив, и гладит по голове обреченно, она и сама устала.
Я заклеймен.
Зачем то двигаюсь дальше, до рассвета еще далеко.
Быть воплощением всего, что ты боишься так горько.
И сегодня во сне ты опять видишь меня,
Кожа отслаивается, дымящиеся внутренности выпадают, вместо глаз мертвецкие впадины, из которых вылезает стая волков.
Пасти в людской крови, я уже не один, а целое множество, и во мне всё.
Вся злость и мировая скорбь.
Сила рожденная из слабости.
Ты кричишь пронзительно и безнадежно, потому что знаешь что это никогда не закончится.
В это же время я прикуриваю от горящей машины на бульваре Вольтер, в огне — твой образ.
Все остальное вокруг только пепел и дым.
И в этот самый момент все замерло.
У меня к тебе только одна просьба, будь сам за себя, слышишь?
Держись.
Я так хочу ещё раз увидеть твое лицо.