Ефрем Сирин

      Какая сила, какие чувства, какая красота окружают нас, когда плывет
колокольный звон, когда горит свеча, когда молитва тихо и нежданно
уходит ввысь.
      Нам ли то знать, как природа оживает, как вибрирует каждая клеточка
нашего сознания, сколько пота, усердия и боли прилагают люди,
обязавшие себя обетом монашества, и просящие всем нам вечную свободу.



                Богоугодный и смиренный:
                В сей праведный во Боге путь
                Хотел бы я вас возвернуть,-
                Путь благолепием блаженный
                Святою поступью отца,
                Седого старца и юнца
                Куда влечет и тянет сила,
                В себя, которая, вложила
                Вселенский Дух и Свет Творца.


Все в этом мире в нитях тайны
Незримо переплетено:
Казалось, было то давно,
И те события печальны
Произошедшие в миру,
Казалось, места нет добру,
Но Свет идет неотвратимо.
И в действо, воплотившись зримо
Срывает пришлого кору…

Под сенью огненных небес,
Высоких диких гор
Тенистый, сбросивших, навес.
И злу наперекор
Уставший путник держит путь:
Желая отдохнуть
Он устремляет юный взор
В седеющую даль,
Но обезвоженный простор
Расправив сна вуаль
И замирая в зное
Вливаясь в небо золотое
В истоме сдавленно застыл:
Бездыханна жара;
Один лишь ветер в ней кружил
С утра и до утра.

Гора. Подножие. Родник.
Обитель. Гаснет зной.
Он исчезает. Ветер сник,
За дымкой голубой
Уж не видать оскал хребта,
Ночной покров опал
На монастырские врата.
Там путник тихо ждал.

Когда б еще в удел любви
Душой войти могли,
Припадши ниц к святам земли:
«Господь благослови!» -
И вопияще говоря
В глуби святынь святых,
И душам слабым воздаря
Любовь из уст своих.

«О ноги, вам поклон земной,
Меня вы донесли
В сию обитель. Боже мой!
И очи все ж смогли
Увидеть этот дивный свет
В обителях Твоих,
Где ты Владыко мой воспет:-
Здесь свой я средь своих!»

Врата, дорожка, древний храм,
Невнятный скрип. Щелчок:
 «Как тяжело ступать ногам» -
На Божий островок
В смирении ходок глядит,
Блаженный тихий хор
Молитву праведную чтит
Среди пустынных гор.
Склонены лики. Томный взгляд,
На голове скуфья,
Подрясник, ряса – тих наряд:
Отцы благоволя
Поддавшись Божьему теплу,
Теплом дышали в ночь,
И мрак летел, бежавши, прочь
К звериному столу.

«Кто ты? Ответь нам юный друг» -
Старик пред ним седой:
«Ко мне внемли, поверь сын мой
Ночами злой недуг
От безудержного тепла
( Уж ночь, пустыня зла )
Сжигает хладным зноем ум, -
Рассвет ночной угрюм,
Но ты средь нас, ответь, коль скор,
В уединеньи диких гор
Удел обители сей скромен,
Коль ты желаешь - быть тебе,
Но ты я вижу не я себе:
Печален образ твой и томен.
Поведай нам уединенным
Каким ты промыслом сюда
Пришел же ныне: оскорбленным,
Иль может быть тебя беда
К нам привела в обитель эту,
Иль просто пламен твой удел
Поближе к Божьему быть Свету,
Быть продолженьем Божьих дел.
Поведай нам кто ты? Откуда?
Иль может быть какое чудо
Стряслось по милости твоей:-
Мы слушаем, ответь скорей.

«Я бы желал в обитель вашу
Уединенности войти;
Сию позвольте выпить чашу,
Душе моей приют найти.
Коль скоро я пришел пустыней
В обитель светлую сию,
Коль здесь стою пред вами ныне
И говорю про жизнь свою,
Знать в сем смирении причина,
В том вижу Божью благодать,
Всевышнему о том лишь знать
В чем красота сего зачина.
И коль желаете узнать
Кто я? Какого рода?
Зачем в пустыню от народа
Решился я бежать,
Бросая все у стен веселых
Разгульной жизни городской,
Средь зал узорчатых и квелых
Покрытых пылью кружевной,
Услады глупых развлечений,
И сладострастья праздных слов;
Но что же?! Что мой юный кров
Разрушило. И мир влечений
Стал для меня совсем другим:
Среди своих я стал чужим.

Я возвращаюсь в мир рожденья
Когда в Низибии душа:
Град сей большой, в нем развлеченья
Доводят к смерти,- здесь греша
И предаваясь мыслям блудным,
Худым намерениям, я
Тянулся к ссорам безрассудным.
Делами этими живя
Был беспечален. Да с рожденья
Плохие помыслы, влеченья
За маловажные дела
Плоть раздражали столь усердно,
Столь пламенела в них хула,
Столь разносилась она смердно –
Сколь безмятежна и смела
Была заслуга моя в этом,
Хотя родители при этом
Вливали христианский дух
В мою заблудшую там сущность,
Но годы юности, их тучность,
И помутневший слабый слух
Все ж погружали в мир раздора
Мой непослушный ум. Увы!
Родители сто раз правы
Когда меня во гневе спора
Держали дома. Плоть блуждая
(С рожденья пламенна, чиста)
Как древо жизни без листа
Делами злыми засыхая
Не находила утешенья,
А я беспечно гнал сомненья
Живя для мира и потех…
Куда ж меня та жизнь вела?!
Но вот однажды дерзкий грех,
Когда туманом заплела
Природа небо, свежесть ночи
Покрыла влагой мои очи-
Досель невиданною силой
Изо Низибии застылой
Погнал меня в пустынный путь.

Уж полночь, сонно тело.
И я в надежде отдохнуть,
Пустынею, блуждая, смело
Искал пристанище для сна.
И вот когда горы стена
Довлея стонущей громадой

Осталась зримо позади,
Увидел я как впереди
Мелькнул огонь, и ночь прохладой
Уж перестало тело жечь;
Враз сбросив леность с хладных плеч
Вспешил к костру я, там забывшись,
Водою сладкою напившись
В кругу угрюмых пастухов
Я отошел ко сну, не зная
Что этот полуночный кров,
Огнем костра власы лаская,
Будет ристалищем безмерным
Для плоти духа моего,
Но я, уставши от всего
Уж спал видением младенным.

И вот когда ночную дымку
Скрыл ветер в ранней пелене,
Когда дремая в полусне
Я возлежал с землей в обнимку,
Какой-то шум мне непонятный
Предутренний ломая сон
Встревожил степь, и голос внятный
Сказал кому-то: «это он».

Толчок. Я встал. Во злобе лица;
Разящий запах спелых вин;
Суровых стражей вереница,
И я средь них совсем один.
Печален разум мой, прохлада
Золу срывала от костра,
Невдалеке овечьи стада:
Еще беспечен был вчера
Свободой, ум мой, белокрылой,
Теперь же думая о ней
Я скован был стеной людей,
Стеной – бездушием застылой.

Рыдала плоть, смятенье рвало:
«За что мне это?! Почему?!»
Кипело сердце, и, страдало,
Но то, что далее блуждало
Было наукой моему,
Изнеженному жизнью телу…
Я был в темницу заточен.
Тот мрачный плен, как тяжкий сон,
Там солнце стену серо-белу
Не согревало…Камня вечность
И жизни буйство и беспечность
В ней находили свой конец,

И я во плоти, да! Юнец
Там ожидая вразумленья
Был обвинен без промедленья
Пороком грубым воровства
Скупыми, словом пастухами:
Ради ночного баловства
Бродя пустынными ночами
Я крал овец. Но это ложь!
В темнице той среди чужих,
Я ощущал как острый нож
Впиваясь глубже средь моих
Обугленных неправдой дел
Пронзал насквозь мою главу;
День проходил, закат седел,
Прохладой ветер бил листву…

И я заплакал там «Бог мой!
Зачем тебе Ефрем
Сия неправда, ну зачем?!»
Вливая разум свой
В обитель Божью там я звал
Упав в темнице ниц;
Семь дней я сломлено рыдал
В руках воров, блудниц,
Я вспоминал родных и дом,
Их взгляд очей, любовь,
Я ими жил, и плача вновь
Забывшись полусном
Я звал о помощи, молил
К благим святым местам-
Там, вопрошая к Небесам
Я с Богом говорил:

«Владыко мой, я слаб. В тени
Сырой темницы сей
Взываю к помощи Твоей,
Прошу, Ты не гони
Меня от благ Твоей Любви,
В объятия Свои
Меня, мой Боже, позови.
О, братия мои!
Оплачьте наготу мою,
Прогневал я Христа;
Порочна чаша и пуста,
Теперь же здесь стою
И говорю, Тебе ль не знать
Владыка, Боже мой
За что мне ныне здесь страдать
Скажи Господь, открой».

Семь дней я благость изливал
Слезу, роняя вслух,
Когда же день осьмой настал
Я задремал, мой слух
Был в дымке сна. У жутких стен
Ни холод, ни печаль,
Ни боль окровленных колен,
Ни дома светла даль
Не заставляли плоть рыдать:
Господь ко мне сподобил,
И я, питая благодать
(Я понял, час мой пробил)
Великой силою был вмят.
О, мир благословен!
И позабыв печаль и тлен
Тоскующих палат
Я слушал Божий глас во сне,
Он говорил ко мне:

«Делами будь благочестив
И промысел святой
Уразумеешь, коль склонив
Главу передо Мной
Ты вопиешь здесь и зовешь
К всеблагости Моей,
Как жил, что делал средь людей,
И мыслями найдешь
Причину промысла сего».

Когда ж до слуха моего
Дошли сии слова,
Моя печальная глава
Склонившись ниже ниц
Туманом сладким облеклась:
Застыв в глубоком сне
Вот вижу стая белых птиц
По небу пронеслась,
Вот горизонт горит в огне,
Вот гаснет он, вдали
Застыла степь. В голубизне
В мерцающей пыли
Вечерних звезд я слышу шум,
Мой напряженный ум
Облекшись сладострастью сна
Вливается в него,
И вот когда совсем луна
Затмила денный свет,
До взора сразу моего
Дошло: о, нет! О, нет!
Возможно ль то. Мои друзья,

И я средь них стою
О чем-то с ними говорю,
И тут рука моя
Указывает вдаль. Меж гор
Селение…. Бежим;
Оно, вот, рядом; Хлев; Стоим.
О, Боже! Мне позор!
Позор для духа моего!
Открыли хлев тот мы,
Корова вышла из него,
И скрывшись в бездне тьмы
Ушла далече в степь она:
Я слышу волчий вой,
Ужасный плачь…. Но спит луна
Над степью мрачной той.

Рассеяв ночь, бежит рассвет:
Кустарник, камни, кровь!
Волками сглоданный скелет.
Взираю вновь и вновь
На тяжесть, глупость баловства:
Раскрытый хлев, старик;
Он плакал, тело существа,
Его уставший лик
В коем я видел бедноту
Иссохло, скупость лет
Сожгло безмерно сущность ту.
И я, вскричавши « нет!»
Глотая слезы, плакал с ним.
«Того не может быть!»
И понял я, за что испить
Губам грешным моим
Дано же было чашу там:
Вино из старых трав
Сам сделал я, и пью же сам,
В нем сладость расплескав.

По праву я наказан был,
Хотя не крал овец.
Спасибо промыслу Отец!
По жизни своей плыл
Безумно я, мой юный взор
Не знал, что есть позор,
И я в позоре этом жил,
Позору этому служил
Затеяв с жизнью спор.

Господь же плен тех пастухов
Рассеял. Славен Он!
Я был оправдан, обвинен

Был вор, среди воров
Нашел конец он свой, а я
Отпущен был.
                Домой
Стремилась сущность вся моя,
И там, в тиши мирской
Я в окруженьи Божьих книг
В духовность облачал
Греховну плоть, и в них постиг
И существом познал
Великий промысел Отца,
Святыню, Божью милость,
Предназначение ловца,
Живущих прозорливость
Познавших тленность бытия;
Мой разум Светом тем,
Где воспылала кровь моя,
Где стал я сразу всем –
В Любови той благоухал,
Я был искрой ее,
Я начал думать: «что ж мое
В сей жизни» - я, восстал
Против суетности мирской;
Оставив все, как есть: 
Пороки глупости былой,
Раздоры, грубость, лесть -
Покинул город я тот час,
Той жизни поклонился,
И восполняя Божий глас
В пустыню удалился.
И вот я с вами, суета
Осталась позади;
Застывший мир и пустота.
Что ждет их впереди?»

Все в этом мире в нитях тайны
Незримо переплетено.
Казалось, было, то давно,
И те события печальны,
Произошедшие в миру;
Казалось, места нет добру…
Но Свет идет неотвратимо
И воплотившись в действо зримо
Срывает пришлого, кору.

И было время.
               Вновь родившись
Сей инок молодой
В одежды Божьи облачившись,
Войдя вдруг в мир иной,

Монаший принявши обет
(Мыслитель и поэт)
К игумену главой припал
К делам благим стремясь,
Перста его облобызал,
И в мысль уединясь
Дождю подобно изливал,
Слова;
                Подобно грому
Слова сии на мертвь метал,
И мертвь чудесно оживлял
По промыслу святому.

Сей миротворец и творец
Церковных песнопений,
Молитв создатель и отец
Толковых поучений
Уединяясь в тишине
Пленительных церквей
Искал награды лишь извне;
Природою своей
Хотел молитвенником быть,
Подвижником Ефрем,
Умея каяться, любить,
Любви, желая всем,
Ваятель незабвенных строк
Слезами и пером,
Душою рвал людской порок
На поприще святом.

И слыша то, склонив челом
Поклон творим мы низкий,
Тому творим, кто в Боге мирен:
Тебе, Ефрем Дар Сирин,-
Святитель Низибийский.
               
                ЭПИЛОГ

«При гробе встав, проник в него
Смиренным взором я,
Во глубине одра сего
Совсем истлевшая
Лежала плоть – пыль мертвеца:
Я видел жуткий прах,
Нет и подобия лица,
На сгорбленных костях
Лежала тень от бытия –
Рассыпавшийся тлен,

Нерукотворный мрачный плен
Греховности, и я
Со скорбью горькой отступил
От гроба от того:
Что делал тот мертвец, как жил
До времени сего?»

Склоненный лик у алтаря:
Велика песнь возносится.
Подрясник, ряса и скуфья,
Затеплена свеча,
Перед святыней веселя,
Она к святыне просится
Великой радостью тепля
Молитву сгоряча
Чтоб мог я принести Тебе
Плодов корзину полную,
Плодов благих в Любови,
И в святости сказать:
«Всевышний, слава Давшему
За участь мою скромную,
За благодать великую,
Да перед Ним же встать
Держа с благодарением
Плодов благих корзину,
Взирая с благолепием
В святую светлу синь,
Смиренно поклониться
В любви Отцу и Сыну
И Святаму Духу
                Воскликнувши:
                «Аминь».

    Мы  думаем, что все события проходят нас стороной. Это глубокое заблуждение и большая ошибка. То, что происходит рядом с нами и происходило, остаётся в нас. Каждый из нас, носитель какой-то информации: плохой или хорошей, но она есть…и в определённый момент она выплывает тогда, когда её не ждёшь.
                С уважением, автор…               
                22. 06. 1995г.