Чёрный соболь - дымный порох

  Дымный порох 
               
            Порох придумали китайцы. Дымный порох                состоит на три четверти из селитры, на од-
ну десятую из серы, а остальное уголь.
     Китайцы использовали своё изобретение для     запуска ракет во время фейерверков.
             
                Журнал «Ю.Т.»  ст. «Салют в детсаду»      
               
      Повадился медведь к домику таёжному ходить как-то раз… и два, и три, а потом уж всё ходит и ходит!
     А со временем, то и «не как-то», а вовсе в наглую! И под вечер и днём, даже под ут - ро, что медведям обычно… обычным, не наглым и не свойственно вроде – спят они уже под утро, после ночного шараханья. Кто на сытый живот дрыхнет на мягкой таёжной подстилке из опавших иголок, листьев сухих прошлогодних под корягой, выворотнем… а кто и с пустым желудком завалится отдох - нуть. Как говорится: сон – лучшая пища!..  Говорят так... добавить вот только постоян - но забывают, что это, если после сытного обеда когда.
    
      Так вот, вовсе уж мишка обнаглел и стал  он околачивался возле избушки целыми уже  днями напролёт. Совсем достал и самого охотника и хозяйку его.
      Собак, разумеется, замучил – бегать всё время заставлял, отгонять его. Даже кошки и куры устали. Вы попробуйте, это надо ка- кие нервы иметь, как у йога - раз десять за день по тревоге всполошиться, как только собаки бросятся в лес, в чащобу с лаем, ко- торый уже в истерику переходит - кошмар!
      
      А случилось вот это беспокойство ведь в то же лето, когда и муравейник разбойничал и страстей нагнал,- сезон, видать, медвежий оказался, попёр косолапый  косяком! Только с одним наглецом разобрались, а, глядь,  и уже второй привалил – «расплодились»!
       
        - Нет, как хочешь, а я его уберу, это же жизни никакой… личной! Ни у нас, ни у до- машнего хозяйства, куры и те скоро вот сов- сем нестись перестанут.
         - Так жара же, июль кончается: ни  шкура, ни мясо не пойдут никуда, зачем мы будем переводить…
         - Ты, что совсем уж… такая у меня хо - зяйственная стала?! Какая шкура, он обнаг - лел так, что с нас её снимет вот-вот,- охот  - охотник не выдержал, накричал даже на лю- бимую свою хозяюшку (всех уже мишка за - вёл взвёл!), что с ним редко случалось.
       - Миленький, если честно, то я ещё пос- ле, после того не отошла, как вспомню, руки трусятся!
       - А-а… ну, тогда понятно. Вот, только,  опаснее его рядом, при себе держать, чем один раз… я пойду и...
       - Вот этого не надо!
       - Чего? – охотник и не понял сразу.
       - Одному не надо… я тебя прошу, обе-щаешь, хорошо?
        - Да, я и не собирался один, с тобой и оно как-то веселее вроде, не зря же в песне поётся: «…если с другом буду я, а медведь без друга…».
       - Не собирался?! Ты уже два раза ведь к кедру бегал с ружьём, когда меня не было!
       - Да это я так… просто, посмотреть, со - баки залаяли, вот и  пошёл… сбегал прове - рил.
        - Нет, я тебя серьёзно прошу… давай вдвоём, хорошо, обещаешь? Не ходи один на него. Ладно?
        - Так ты же видишь, он хитрый какой – только его собаки учуют, сразу же в стланик на гору уходит. Старый, видать… волчара.
        - А, что на медведя разве так можно говорить - «волчара»?
        - На этого можно! Я бы на этого и не так сказал… ну, вот – опять!
    
     Собаки залаяли взахлёб и уже в который раз за день отогнали косолапого, как всегда к горе… уже по традиции, по старому, счи - тай что наработанному сценарию.
      Уже совсем темно было, время  около одиннадцати, как и тогда с муравейником, но в июле пораньше темнеет, чем в июне. Хозяйка в домике возилась, когда медведь подошёл, а хозяин на пороге покуривал. На
этот раз зверь не спешил отступать,- Берта прижала его в кустах, в березняке за кедром большим и, судя по всему, они там и стояли, беседовали... «про жисть», значит.
      
      Охотнику это представление, цирк, где уже косолапый в роли дрессировщика вы - ступал и у людей вырабатывал условные рефлексы, надоел до икоты... этот цирк, сколько же терпеть-то можно?!
      
      Вот он, не долго думая и не помня про свои обещания, схватил ружьё и… и прямо в шлёпанцах, в тапочках к кедру. Два патро-на жакана в стволе и два в руке… в правой, чтобы удобней перезарядить было,переза-ряжать. Когда ружьё переломишь, то левая рука на конце стволов, а правая… правая вот – рядом с патронником!
      
     А представление было в разгаре,– соба- ка Берта с пеной у пасти, но, не теряя таки чувства меры, соблюдая осторожность всё  же и дистанцию, держит мишку в кустах под тонкой листвяшкой. А тот нервно, видать в предвкушении, трётся, чешется о ствол не- большого деревца. Да так распалился косо-лапый, разволновался бедный, что макушка ходит ходуном, иголки с лиственницы даже сыпятся!
      
       Охотник как был в тапочках, в одних до- машних шлёпанцах, так в них и пошёл… ту- да поближе. А ближе-то уже и некуда – от домика до кедра шагов тридцать, а от него дрожащая листвяшечка в десяти шагах… Берта - вот она, в пяти метрах!.. бьётся, сражается - держит, лает беспрерывно и пе-  ремещается по кругу. Ну, что по кругу – это для красного словца или скорее, по охотни- чьему шаблону. Овчарка перемещалась так, чтобы тыл прикрыт был, что б домик и хозя- ин у неё всяко-разно за спиной оставались.
      
       - Вот чёрт, невезение – рядом зверь в  десяти метрах, а не видно ничего! Вот же  незадача, что делать?
      Охотник увидел пень в метре от себя, ближе к листвяшке… а деревцо то замира- ло, то с новой силой начинало мотать тон- кой верхушкой.
      - На пень… на пенёк залезу, может я с него хоть чуть-чуть, хоть контур, пятно ка- кое увижу,- подумал охотник.
    
     Только вспрыгнул, а медведь фыркнул и затих, ствол дерева уже не качался… сильно-то не качался, а вот мелко дрожал  не переставая.
      Зло уже окончательно разобрало, по- жалуй, охотника.
        - Нет, это же… это даже не наглость, а прямо неуважение. Всё – стреляю… два  выстрела сразу, - вылезет, поднимется пока, я ещё успею перезарядить.
     Запасные патроны в правой руке уже го- рячие стали… не очень-то удобно их в пра-вой, но всё же так быстрее.
      
     С пня удобно было стрелять, хорошая позиция, тем паче с десяти-то метров… одно плохо, что зверь не виден был совсем. Медведь лежал, припав к земле, ещё и в толстый мох вжался, место было сырое... болотисто.
      Охотник стоял так близко, что сопение зверя, шумное его дыхание слышал. И ещё раз, после того как листвяшка качнулась  влево, он прикинул с какой стороны от неё медведь  и выстрелил…
      Щёлкнул глухо курок и плечо, уже нап- прягшееся в ожидании сильной отдачи, ни- чего не почувствовало – осечка! Он тут же нажимает почти онемевшим пальцем вто- рой курок… щелчок такой мягкий и долгий, что, кажется и до трёх можно сосчитать – осечка!
     Две подряд, да ещё и на пулевых патро- нах, пожалуй, многовато…
      Запасные  заряженные патроны вместо  «пустых», тех, что дали осечку, были встав- лены мгновенно. Снова палец на курок да- вит и… и осечка!
      
      Как он бежал к своей избушке стрелок не помнил… единственное, что осталось в памяти – тапочки, летящие почему-то выше его головы.
      Да, вот ещё последний… четвёртый пат- рон остался не использованный... и это не случайно. Он был в резерве сохранён, хотя и было ясно, что тоже не стрельнет. Даже сомнения не оставалось у охотника в том, что осечки не случайны!
      
       - Заинька, давай патроны мои, своё ру- жьё бери скорее! – это было сказано уже с порога и более-менее спокойным голосом.
      
       Долго рассказывать, как хозяйка потом уже, после того как они тапочки отыскали, отчитывала, как пеняла и укоряла, что мол обещал не ходить в одиночку…  долго, да это и не очень то интересно.
      Гораздо, интереснее – почему же, по ка- кой причине подряд на четырёх патронах (а последний тоже не сработал, когда его на следующий день утром опробовали) полу- чилась осечка?!
       
       А порох был дымный! Ну и советчики бывалые... «я всегда на дно ложу дымный, особенно в пулевые… быстрее выстрел. А то шипит, шипит… не дождёшься, пока и сработает, стрельнет!»,- говорили они.
     Оно -то, может и быстрее дымный горит, но вряд ли десятая, если не сотая доля  се- секунды значение имеет.
      А вот то, что дымный порох чрезвычай- но... без всякой меры влагу любит и тянет её и через капсюля и через пыжи – это вот важно!
      Важно настолько, чтобы отказаться от пороха дымного раз и навсегда, и уж, во всяком случае, пулевые патроны им не заряжать!
         
       - Ну, ты разобрался – почему осечка  была,- хозяйка у охотника хоть и молодая была, но дотошная и любопытная, особенно до тех вещей, которыми женщины не очень интересуются.
      - Да, разобрался… разобрал! Видишь – вот на дне гильзы порох комком,- спёкся?      
      Это я дурак на дно, на капсюль дымного немного насыпал, а он влагу натянул, отсы-рел... отсырел и всё!
        - А зачем ты сыпал дымный вообще, у тебя же нормальные всегда патроны были?
         - Зачем, зачем?! – посоветовали… бывалые мужики.





 Сказка про козу, которая     живёт... в курятнике.

      Жила – была коза, звали её… по фран- цузски. Коза была самая, что ни на есть рус-ская... сибирская наша коза. А вот,поди ж ты имечко у неё  - Эсмеральда!
      Ничего удивительного, просто хозяева  забыли имя козочки... ну той, которая была у героини в книге «Собор Парижской бого- матери». Вот и решили, что и имя самой ге- роини, красавицы цыганки подойдёт… для их козы... тоже красавицы.
      Вообще то, козу звали Джами... ту, кото- рая в книге, ну а нашу, значит Эсмеральда.

      Попала коза в лес ещё совсем малень- кой, ей всего месяца три – четыре было.      Хозяйка  пришла к выводу, что свежее мо- локо и в глухой тайге пригодиться. Ну, вот и… и  вернулась из цивилизации как-то  до- мой с козочкой. Домой - на заимку на свою        Рыжего Кота, к себе в тайгу добралась наконец-то!

       Ко