Книга спасет тебя -проза-

Я люблю, когда меня трогают, я люблю, когда меня нюхают, люблю, когда на меня смотрят, я всегда для всех раскрыта. Я сменила множество партнеров, взрослых, и детей. Меня ласкали сотни рук, со мной разговаривали, называли любимой, советовали друзьям. Шлюха, скажете вы? Нет, Я книга.

1.
Я познакомилась с ним совсем недавно. Мальчик тринадцати лет выбрал меня. Взял у друга. Я слышала, когда он прочел мою аннотацию, сказал:
- Мне кажется, это будет интересно почитать. Когда тебе ее отдать?
На что друг ответил:
- Я не знаю, как прочитаешь, так вернешь. Я сам ее у Андрея взял…
…тогда я не знала, что меня ждет.

…299 страниц до происшествия.
Я лежала на письменном столе, лежала так же, как положил меня мальчик вечером прошлого дня. В ожидание моего нового хозяина я несколько раз пыталась вступить в разговор с другими книгами, которые лежали на полке надо мной. Они рассказали мне, что их хозяин учится в 33 школе, в 6Б классе и его имя Артем. Дневник сказал мне, что в него заносят лишь четверки и пятерки. С математикой разговор не сложился, о чем могут разговаривать напичканный формулами и задачами учебник с научно-фантастическим детективом? Я, конечно, ничего против математики не имею, но мы не понимаем друг друга, как ни старайся. География рассказала о моем местоположении – Москва, улица Карла Маркса, общежитие №29, крыло 2, второй этаж, квартира №115.
Зато с русским языком мы нашли общий язык. Он не пытался внедрить мне в переплет правила и упражнения, а рассказывал очень интересные истории. Не успели мы договорить, как дверь в комнату со стуком распахнулась, и кто то вошел. Я не смогла понять кто это, но друзья учебники затрепетали, шепча в один голос: это он… он пришел… Артем вернулся…
Вскоре я почувствовала прикосновение теплых пальцев. Меня подняли и куда-то понесли, взяли в обе руки и раскрыли. Теперь я могла не только слышать, но и видеть.
Так, я впервые увидела его.
2.
Мы провели замечательный вечер, 67 прочитанных страниц. Артем был рад, что наконец начал читать новую книгу, я тоже была рада за него. Он читал меня, а я читала его, и честно сказать, была удивлена. Я представляла его мальчиком небольшого роста, с аккуратными чертами лица, с короткой стрижкой и большими красивыми глазами, как и у всех школьников, которых я видела. Но на самом деле лицо его хоть и было красивым, но ужасно худым. Впалые щеки, маленькие губы и темные круги под глазами заставляли меня жалеть его, мне жутко захотелось стать человеком, обнять его и пожалеть, как собственное дитя.
Но он был добрым. Так как Артем трогал и перелистывал мои страницы… я никогда не чувствовала таких прикосновений. Казалось, что он тщательно мыл руки, перед тем как начать меня читать, по тому, что не оставлял жирных следов на краях страниц. Он даже не загибал левую половину за правую. Этот маленький мальчик мог бы подать хороший урок тем, кто меня читал, и тем, кому это еще предстоит.
Я не знаю, сколько прошло времени с того момента, как Артем прекратил меня читать, но в доме послышался шум. Сначала с глухим звуком грохнула дверь, дальше начались крики, что-то разбилось. На несколько минут наступила тишина, но потом совсем рядом раздались громкие шаги, похожие на удары молота, я полетела на пол, и меня придавило то, куда положил Артем.
Я пролежала так довольно долго, боль уже прошла. Я размышляла, что же могло произойти. Как то однажды, моим хозяином был дедушка, лет семидесяти, у которого было множество красивых и умных книг. У меня было место среди романов, детективов, фантастики и фентези. Одна рассказывала мне историю о расследовании убийства профессора, который благодаря раскопкам вывел недостающее звено между обезьяной и человеком, так сказать отца наших отцов. Это были свинья бородавочник и обезьяна, которые оказались в ловушке и сперва хотели съесть друг друга, но вскоре подружились и, в конце концов, совокупились. Расследование пришло к тому, что профессор совершил самоубийство в ванной острой льдиной из морозильника, которая сразу же растаяла. Я была потрясена этой историей не меньше, чем, если бы я ее читала сама. Другая книга рассказывала мне не менее удивительную историю о безумном ученом, который хотел создать огромный корабль на солнечных парусах, и улететь с этой гниющей планеты на другую, для продолжения человеческого рода. Все получилось, на борт взяли 144 000 специально отобранных человек, в числе которых были только смелые и уравновешенные люди, но не было представителей религиозных групп, чтобы не создавать на корабле хаос. В итоге полет продлился 2000 лет, сменилось сотни поколений, и на новую Землю вступили всего лишь… я была ошеломлена этим романом, так что не запомнила его конца. А после рассказа третей книги, я захотела быть похожей на нее, ведь по ней сняли фильм! Она рассказала мне о двух человеческих представителях, которые оказались взаперти в небольшой комнате и вначале совершенно не переваривали друг друга, но вскоре им показали видеоматериал, где показано уничтожение Земли, и они решили продолжить человеческий род. А все это было лишь чем-то наподобие аквариума, где дети инопланетян содержали людей как мышей или хомяков. А последняя история поразила меня до глубины моей книжной души. В ней отец семейства иногда слишком напивался и устраивал дома ссоры с женой и бил ее. В итоге он непредумышленно убил своего родного сына, а после осознания содеянного повесился. Его жену поместили в психиатрическую клинику.
Я не думала о худшем, что могло твориться в этой семье.

3.
…299-67=232 страницы до происшествия.
Я почувствовала движение. Тяжелый предмет, под которым я коротала последние часы, стал двигаться и вскоре ослабил давление. Меня взяли в руки, большие потные ладони ухватили меня, сдавили с огромной силой и послышался грубый, гнусавый голос, который запинался после каждого слова и икал, как осел.
- Аэээ… опять, - он икнул, – книга?! Ты опять притащил в дом эти чертовые книги?! Сколько раз я, - он снова икнул, - говорил тебе, НЕ ТАЩИТЬ В ДОМ ВСЯКУЮ ДРЯНЬ!!!
Человек орал во все горло, и брызги слюны попадали на мою обложку. Махая руками, и сильно качаясь, он куда-то меня потащил, что-то бормоча себе под нос. Послышался скрип двери, я подумала, что это хотя бы книжный шкаф, он после того, как я полетела и ударилась о дно чего-то, отбросила мысли о книжном шкафе.
- Вот! – вскрикнул он, но притих, сопя, будто вспоминая слова, которые следую после «вот», - книгам место в мусорном ведре! Никто в моем доме не будет читать книги!
С этими словами он вышел из туалетной комнаты, сильно хлопнув дверью, и дальше, слышались лишь глухие его крики адресованные книгам. Я не могла поверить, что нахожусь в мусорном ведре… после той истории, когда я пролежала за диваном больше трех суток, где отлежала бок, и у меня помялся угол обложки, я думала, что хуже быть не может. Оказывается, я недооценивала людей, хоть и за диван я упала случайно, но в помойку меня кинули нарочно. Долго я там не пролежала, дверь открылась и меня спас Артем. Но вдруг я снова услышала этот крик:
- Артем! – изрядно выпивший человек горланил во всю, - Артем иди сюда и принеси мне пива! – гулкие шаги раздались из коридора и, увидев Артема, будто бы удивились, - Артем?? Что это у тебя? Книга!? Ах ты, маленький ублюдок! Отдай ее сейчас же!
Меня стали дергать, словно пытаясь порвать на части, но сухие, маленькие руки победили в схватке с большими потными и скользкими ладонями.
- А х ты! – послышался шлепок, - не смей перечить отцу! – пьяный голос громыхал как гром в горах, - отойди… - и побрел куда-то, шаркая носками по полу.
Артем заперся в туалете, а я слышала и чувствовала. Слышала всхлипы ребенка, и чувствовала, как на мою обложку капали теплые слезы.
Он читал. Я смотрела на его худое заплаканное лицо с покрасневшей щекой, и мне тоже хотелось плакать. Плевать, если бы у меня смазались буквы, я бы плакала вместе с этим мальчиком.
В этот вечер, а может быть и ночь, мы прочитали 113 страниц моего научно-фантастического детектива.

4.
…232-113=119 страниц до происшествия.
Перед тем, как пойти в школу, Артем спрятал меня под ковер под столом, я была готова терпеть такое обращение, только тогда, когда это делал он. Этим утром я узнала все о их семье и о нем. Мать с отцом были дома, они зашли в комнату Артема и долго разговаривали. У меня было состояние ужаса, осуждения и сожаления.
- Что ты вчера устроил? Ты опять бил сына! Что скажут его товарищи? Что скажут одноклассники в школе? Скоро учителя обратятся в полицию, потому, что Артем каждый день приходит с синяками! – кричала мать.
- Ты знаешь, как я отношусь к этим книгам! Я ненавижу, когда в моем доме читают! Есть телевизор, даже два, вот пусть его и смотрит! – отвечал криками отец.
- Что плохого, в том, что наш сын читает? Сейчас очень мало читающих людей! В его классе читает лишь он один! – кинулась в слезы мать, - если ты ненавидишь книги, то почему от этого должен страдать Артем?
- Посмотри на меня, - отвечал тот, - я не читал никогда в жизни! И кто я? Я управляющий банком! Мне совершенно не помешало вступить на эту должность то, что я никогда не держал в руках раскрытую книгу. По этому, я не позволю Артему читать всякую придуманную дребедень, а научу заниматься настоящим делом, - он замялся, - хотя бы пока он жив.
Послышались всхлипы матери, потом тишина ил легкое постанывание. Затем она заговорила:
- Ты прекрасно знаешь, сколько ему осталось. Все мы это знаем! По этому, я хочу, что бы он доживал эти дни, как хочет этого он, а не так, как хочешь ты.
Кровать скрипнула, видимо она встала.
- И знаешь что, - добавила она, - убирайся из этого дома.
В ответ тот громко рассмеялся, и встал, скрипнув кроватью, в дверном проеме.
- Это мой дом, и никто в нем не смеет мне указывать! – он развернулся и громко хлопнул дверью.
И мы остались вдвоем. Она и я. Та долго сидела на кровати Артема, слушая, как отец громко хлопает дверями и гремит бутылками в холодильнике. Я в свою очередь была в потрясении. Артем что, скоро умрет? Если бы я была человеком, меня кинуло бы в пот, и по спине побежали мурашки. Но я имею только переплет, по которому не бегают никакие насекомые.   
                Артем пришел домой, достал меня из под ковра, снова заперся в туалете и впился в меня взглядом. Это была его непреступная крепость, он чувствовал себя свободным, когда запирался в четырех стенах.

5.
…119-55=64 страницы до происшествия.
На этот раз он взял меня с собой в школу, что бы отец не нашел книгу дома. Артем положил меня на стол вместе с учебниками литературы и русского языка. Я слышала крики и детские разговоры, кто-то обсуждал новую игру, кто то его новый телефон, девочки заплетали друг другу волосы и обсуждали вчерашний детский мультсериал. Артем сидел один, он аккуратно разложил на столе тетрадки, учебники и письменные принадлежности, открыл меня и начал читать с того места, где закончил вчера вечером в туалете.
«…Джонатан не умел вести диалог. Он считал, что дискуссия – это сообщающиеся сосуды. Один собеседник что-то знает – это наполненный  сосуд, другой этого не знает – пустой сосуд. Как правило, пустым сосудом бывал он сам, Джонатан. Тот, кто не знает, должен навострить уши и время от времени подогревать пыл собеседника восклицаниями, типа «ну а дальше?», «расскажите мне об этом», а также своевременными покаиеваниями головой…»
Артем так увлекся чтением, что не заметил, как пришел его сосед по парте, как вошла учительница. Как все уселись на свои места, он тоже не заметил. Звонок на урок вытащил его из мира книги. Все еще держа меня в руках, он встал, приветствуя учителя. Время от времени, Артем все же заглядывал в проспекты моих страниц и пробегал по переулкам строк, но все остальное время он писал что-то в тетрадь.
…64-9=55.
Следующий урок – математика. И снова в классе разгорелся балаган. Все кричали, смеялись, бегали, топали. Я попыталась снова войти в контакт с учебником математики, расспросила ее о том, как они здесь проводят целые дни при таком шуме, осмелилась спросить о предстоящих заданиях и задачах. Ничего ценного, ни одной познавательной и интересной задачи не рассказал мне такой толстый учебник математики.
И здесь Артем, все-таки успевал заглядывать в меня.
«…Билшейм внимательно осмотрел препятствие. Все эти символы, все эти металлические бетонные плиты скрывали механизм. И потом, куда испарились все остальные?
Жандармы за ним сели на ступеньки. Он сосредоточился на кнопках. Надо в определенном порядке нажать на эти буквы. Джонатан  Уэллс был слесарем, но он воспроизвел кодовую систему для двери подъезда. Надо найти код.
Билшейм повернулся к своим людям:
- Ребята, у вас спички есть?
Думен потеряла терпение:
- Алло, Билшейм, что вы делаете?
- Если вы действительно хотите нам помочь, попытайтесь сделать четыре треугольника из шести спичек. Как только сделаете, выходите на связь.
- Вы что, издеваетесь надо мной?!...»
В скором времени урок математики подошел к концу. Больше он меня не открывал. Видимо, у него были куда более важные уроки, чем русский язык и математика. Лишь только на переменах он прочитал несколько моих страниц.
…55-24=31.
Артем вернулся домой, спрятал меня под кофту и направился в туалет. Он сел на унитаз своей неприступной крепости и начал читать. Оставалась всего лишь тридцать одна страница. Он читал, вдумываясь в каждое слово и вслушиваясь в его эхо в своей голове. Читал, пытаясь ни разу не запнуться, что бы выиграть больше времени. Читал, будто живет последние минуты. Я же застыла в его руках, словно была не книгой в мягкой обложке, а многотонной бетонной плитой.
…31-28=3.
Тут раздался сильный стук в дверь.
- Открывай, Артем! Я знаю, что ты там с книгой! Открывай! – гремел пьяный голос отца.
Нет, только не сейчас, только не сейчас, твердила я про себя, осталось же совсем чуть-чуть! Еще немного!
«… - Полиция предлагает населению Элм-террас сделать следующее: пусть каждый, кто живет в любом доме на любой из улиц этого района, откроет дверь своего дома или выглянет в окно. Это надо сделать всем одновременно. Беглецу не удастся скрыться, если все разом выглянут из своих домов. Итак, приготовиться!...»
- Артем! Я считаю до десяти, если ты не выйдешь и не отдашь мне эту чертову книгу, я выломаю дверь! Ты понял меня, Артем!?
«…Конечно! Почему это раньше не пришло им в голову? Почему до сих пор этого никогда не делали? Всем приготовиться, всем разом выглянуть наружу! Беглец не сможет укрыться! Единственный человек, бегущий в эту минуту по улице, единственный, рискнувший вдруг проверить способность своих ног двигаться, бежать!...»
- Ты слышишь, Артем? Я начинаю считать! Один! – проорал отец.
Артем еще сильнее сжал меня и впился глазами в строчки словно гадюка.
«… - Выглянуть по счету десять. Начинаем. Один! Два!...»
- Два! – надрывался за дверью отец.
«…он почувствовал, как весь город встал. – Три!...»
Артема бросало то в жар, то в холод, он потел, и его одежда впитывала влагу словно губка. Волосы прилипли к голове от воды, к тому же, в маленькой комнате туалета было очень жарко. В нем бурлили эмоции, происходящее на страницах книги, и то, что происходило за дверью, потрясали его, это было слишком похоже.
- Три! – счету отца вторили удары кулаком в дверь туалета, которая вот-вот развалится на части.
«…весь город повернулся к тысячам своих дверей.
Быстрее! Левой, правой!
- Четыре!»
На меня падали капли соленого пота. Артем читал, я видела его красное от жары, и мокрое от пота лицо. Нам было страшно.
- Четыре! Артем! Когда я досчитаю до десяти, тебе не поздоровится, ты понял!? Ты понял меня, Артем!?
«… все как лунатики двинулись к выходу.
– Пять!
Их руки коснулись дверных ручек. С реки тянуло прохладой, как после ливня. Горло у Монтэга пересохло, глаза покраснели. Внезапно он закричал, словно этот крик мог подтолкнуть его вперед, помочь ему пробежать последние сто ярдов…»
- Пять! – долбежка в дверь не прекращалась.
«…- Шесть, семь, восемь!...»
Позади, была одна страница. Всего одна страница? Артему казалось, что все тянется ужасно долго, что промежутки между секундами занимают все пространство и время. Каждую секунду мир останавливался, и давал прочитать Артему еще несколько ценных строк.
- Шесть! Артем, если ты сейчас же не выйдешь, я возьму топор и разнесу дверь в щепки!
Артем знал, что если он дочитает эти последние две страницы, то все прекратиться. Отец успокоиться, даже если он сожжет эту книгу, можно умирать спокойно. Мир прекратит останавливаться каждое мгновение и приобретет нормальный, привычный ход.
«…На тысячах дверей повернулись дверные ручки.
- Девять!
Он пробежал мимо последнего ряда домов. Потом вниз по склону, к темной движущейся массе воды.
- Десять!
Двери распахнулись. Он представил себе тысячи и тысячи лиц, вглядывающихся в темноту улиц, дворов и ночного неба; бледные, испуганные, они прячутся за занавесками; как серые зверьки, выглядывают они из своих электрических нор, лица с серыми бесцветными глазами, серыми губами; серые мысли в окоченелой плоти…»
- Десять! - рыкнул отец, и в дверь вонзилось острие ржавого топора.
Маленький, беззащитный тринадцатилетний мальчик сидел в туалете с книгой в руках. Огромный, пьяный отец ломал дверь топором с другой стороны. Книга - причина всего этого.
Перепуганный Артем вновь засунул меня под кофту, которая впитала в себя столько пота, что ее можно было отжимать, и прислонил к холодному мокрому животу. Дверь разлетелась перед ним.
Артем с криком побежал на отца, но уродливая, неповоротливая пьяная туша, способная лишь на то, что бы причинять другим боль и страдания, не смогла поймать его, когда тот прошмыгнул под его ногами.
Артем побежал в комнату, где сидела и рыдала его мать. Она не способна была противостоять своему мужу. Отец ворвался в гостиную, и все же поймал беззащитного мальчика и стал бить его по лицу. Щеки Артема покраснели, из глаз хлынули слезы. Руки, которыми он отбивался, не смогли больше меня держать и я выпала из-под кофты на ковер. Мать кинулась защищать Артема от этого ужасного монстра, но монстр дал ей в нос с такой силой, что он превратился в кровавое месиво. Кровь, смешанная со слезами заливала ей руки, рот, щеки, лилась на ковер и пачкала платье. Она упала на колени с взглядом маленького щеночка, который не понимал, почему? за что его убивают? что он сделал? Он же не виноват, что попал в руки к таким жестоким хозяевам – людям. Пока отец продолжал избивать Артема, она, оставляя густой кровавый след, поползла на коленях к телефону. Глаза, залитые слезами, не позволяли четко разбирать цифры на кнопках. Кое-как она набрала номер полиции и прислонила трубку к уху.
Артем упал, и казалось, не показывал никаких признаков жизни. Удовлетворенный отец смотрел на него сверху вниз. С его кулаков стекала кровь и капала на ковер, дополняя и до того страшную картину. Тут он услышал, что кто-то щелкает кнопками телефона.
Он ворвался в коридор и увидел жену, которая только что прислонила телефон к уху. Рывком, вырвав трубку из рук, он кинул ее на пол и раздавил ногой. Красные от ярости глаза что-то искали, кровавые руки держали жену за горло, ее глаза закатились назад, выставляя напоказ беки, с надутыми красными и синими венами. Та ужа практически задохнулась. Но тут его глаза остановились на вазе.
Я лежала около окровавленной руки мальчика и не могла поверить в то, что только что произошло. Я слышала, как отец вышел из коридора с окровавленным лицом и побрел в сторону кухни. От туда слышался стук стеклянных бутылок, какие-то шорохи, тихие глухие стуки и, наконец, все стихло.
Все, это конец, подумала я. Только что на моих глазах произошла история, которая не в ходит в сравнение ни с какой книгой.
И тут мальчик двинул рукой, потом начал кашлять и открыл глаза.
Артем! крикнула я, и очень близко услышала чей-то голос, сначала я подумала, что его мать жива, но никого рядом не было. Потом я поняла, я услышала свой же голос. Я книга, и я могу говорить. Это чуть не свело меня сума. Мой голос был как у матери Артема, голос женщины лет тридцати пяти.
Артем посмотрел на меня и произнес чуть слышно:
- Это… ты… сказала?
Я боялась ответить, но все же собралась с силами:
- Да, Артем, я видела и слышала все, на протяжении всей своей жизни, включая и то, что происходило в твоей семье. Мне очень жаль тебя, Артем, искренне жаль тебя и твою маму. Вы не заслужили такого обращения, и я знаю, что тебе остается жить совсем…
- Недолго, - закончил за меня Артем, - рак мозга, я скоро умру, но сейчас у меня все внутри очень сильно болит, и мне кажется, что это произойдет сейчас.
Мне было больно слышать все, что говорит этот хоть и маленький, но очень сильный мальчик. Но я могла сделать кое-что для него.
   - Артем, сказала я, - ты хочешь жить со мной? хочешь стать частью моей истории?
У него загорелись глаза от этих слов. На красном от крови лице, зажглись два маленький огонька.
- Хочу, - прошептал на последнем издыхании Артем, - я как раз не дочитал последние две страницы, – он закашлялся, и кровавые брызги полетели на ковер.
- Положи руку на меня, - сказала я, - это будет не больно.
Артем из последних сил, со стонами дотянулся до меня и положил на двести девяносто девятую страницу три пальца.
- Очень хорошо, Артем, ты сильный мальчик. Теперь скажи мне, ты готов?
Ответа не последовало, Артем умер,  маленький мальчик умер у меня на страницах. Я хотела заплакать, но у меня этого не вышло. Мне было больно, я могла кричать, но не кричала, так как в этом не было никакого толка, это не вернет Артема. Но он, хоть уже и безжизненным телом, касался меня, и я начала.

6.
…0 страниц.
 В месте нашего соприкосновения появилось свечение. Переливаясь синими, бирюзовыми, красными, розовыми и зелеными красками, свет освещал практически всю квартиру. Были видны мальчик и книга, лежащие на кровавом ковре. В красном свете показалась раздавленная телефонная трубка, за ней рука, по которой стекала кровь, а потом свет осветил и мать Артема. Голова пробита, лицо полностью залито кровью, длинные волосы слиплись, рядом лежали осколки разбитой вазы.
Дальше, свет нырнул на кухню, осветив желтым перевернутый табурет, бутылки недопитого пива, а за тем и качающиеся над полом ноги.
Потихоньку свет начал угасать, оставляя во тьме все происшествия этой квартиры, и утягивая за собой в книгу маленький сгусток белого света. Казалось, что этот шарик света был чистой энергией, вышедший из темечка маленького мальчика по имени Артем.

Эпилог.
Так, мы с Артемом стали едины. Я, книга, хранящая в себе великие тайны, и он, мальчик, который теперь стал частью моего научно-фантастического детектива. Он бродил по книжному городу, и иногда, ложился на землю, смотрел в небо и разговаривал со мной. Но потом, он и сам забыл, кем был раньше. Для себя теперь он, мальчик, бродящий по улицам города постоянной ночи. А я… я все та же, книга в мягкой обложке, такая же как и все, но с одним отличием - тремя маленькими пятнышками крови на двести девяносто девятой странице. Меня все так же читают дети и взрослые, а может даже... и ты.
КОНЕЦ.