Княгиня

Спектакль "Княжна из рода Феникс"
(Посвящаю Коваль Наталье)

Живала в граде дева, небесной красоты,
Милы и восхитительны лица её черты,
Не ведала печали, ласкала людям взор,
Вплетала в косы странный, диковинный узор.
 
И вот гонец, въезжает в спешке, на княжеский обед,
Кричит он громко князю, чтоб тот собрал совет.
Под стенами Детинца, беснуется народ,
Считает что боярыня - загонит всех их в гроб.
 
- Считают что колдунья, боярыня твоя,
Ведь на полях засохло все - бесплодная земля!
Закисло молоко повсюду, подох свиней приплод,
Иссох на ветвях разом, и зелень вся и плод.

Мудрец изрек легенду тут, дослушавший гонца,
Как можно избежать боярыне печального конца,
Всего-то нужно выстрелить в неё с тугого лука,
Но на душе тогда останется огромнейшая мука.

- Коль не виновная она - умрёт пронзенная стрелой,
Коли виновна, на версту раздастся - страшный вой,
Исчезнут чары, зло уйдёт, излечится девица,
Тогда, добром светясь, во всей красе, появится царица.

И князь Владимир, стиснув зубы, издал тот час указы,
И побледнел народ, как услыхал он, те страшные приказы:
"Схватить боярыню, связать, в коробку на цепь приковать,
За тканью черною упрятать, чтобы слёз, девицы не видать,

Подать скорее княжий лук, найти того, кто б смог стрелять,
И три стрелы пустить, калёных, чтоб ведьмы дух изгнать".
Запричитала тут девица, что сие есть клевета и ложь,
Вселилась паника и страх, забило тело дрожь,

В рыданиях начала молить, чтоб князь был милосерднее,
И чтоб исполнил для неё желание последнее.
Расчувствовался князь и слово дал исполнить пожелание,
Не ведал он, что будет дальше, и проявил внимание.

Хочу я - начала княгиня - чтоб ты держал свой лук,
Хочу чтоб эти три стрелы, с твоих спустились рук,
Чтоб на твоих руках, отныне, была навеки кровь моя,
Чтоб знал ты, как ошибся, когда убил меня...

И вот уж барабаны бьют, и сердце в страхе бьётся,
Князь поднял руку, взял стрелу, княгиня вся трясется,
Спустили ткани, слёз не видно, до уха взмыла тетива, 
И перья в воздухе расправив, летит каленая стрела.

Пробила ткани загородку, и крик княгини режет слух,
Вторую князь стрелу хватает, сгибает вновь тугой он лук,
Стрела летит, девица плачет, трясется короб изнутри,
И только ей одной известно, что чувствует она внутри...

И вновь запела тетива, страшней второго снова крик,
Но тут, на самой страшной ноте, он оборвался друг и стих...
Нечеловеческие вопли, что в страхе слышала толпа,
Решимость, ненависть и ярость она тот час же в них зажгла.

Князь подал знак, подняли ткани, народ заохал видя смерть,
Княгиня скована цепями и стрелами прибита в клеть.
Кровь залила её одежды, навек померк красивый взор,
Подвел итоги к смерти лютой, сей необычный приговор.

- Сожжём же ведьму! - рев толпы, заполнил площадь рынка,
- Сожжём колдунью! - тряся факел, кричит простолюдинка,
Князь понимал, настрой людей, сменить на благо не удастся,
И защитить княжну любой ценой, придется постараться.

И пятясь, прочь, от злой толпы, он в короб вдруг уткнулся,
Опала ткань, укрыв княжну, когда он спотыкнулся,
Раздалось карканье ворон, и громыхнул на небе гром,
Порывы ветра заметались, поднявши пыль столбом.

Народ прищурившись стоял, шипели факела,
Осела пыль, увидел люд - обнятые тела,
Исчезли чары, зло ушло, явилась в мир княгиня,
Добром светясь, вернулась в свет, сей притчи героиня.