восемь тысяч триста сорок целых

в этот вечер я гладил её руки
теперь-то уж ребята со всей округи мне позавидуют
и всё
что было мне сегодня необходимо
как и воздух
прямиком из твоих легких непроходимых
и забитых временами с цветочной пылью
я имел это всё
прятал ото всех
в мыслях лишь твоя шея
навечно пропахнувшая ванилью
да чужими взглядами, касаниями губ
и все эти одинокие ночи
ни за что не солгут
такие же одинокие месяца, годы, века
мне снова не спится
 компании из себя и себя
вводишь в артерии спицы
никогда не носишь рукавицы
и постоянно ждешь весны
сидя на старых стульях
или вычерчивая тротуары многолюдных парков
как и в одном из тех самых
береговой шиповник целует наши пальцы наивно
а теперь вот, стоит и сохнет у меня на полке
как и та ива
до сих пор каждый раз гладит твои волосы
а ты голову клонишь
но это лишь память. обычная память. всего лишь.
всего лишился я примерно месяц назад
сколько-то там дней
больше или меньше
давно не считал будний каждый
и разве это стоило всего того, чтобы стать неважным?
и разве стоит вырывать из памяти тот лист бумажный?
на котором писали имена
и эта дурацкая буква "ка"
будь ты синим светом,
порождающим восклицательные нравоучения истеричек
или же
будь ты посмертным обетом,
скрепленным кровью у прибытия электричек
будь прощальным приветом,
будь претворившимся в осень летом,
будь запоздалым ответом
твердящим упорно мне
просто
будь.

все это стоило того, чтобы видеть тебя здесь.
я люблю тебя так же сильно, как коты любят чай из ромашек