Конец сказки

Закинул поплавок, ещё один клевок, -
вот лёг он на бочок, потом нырок.
Ещё один толчок - по лбу щелчок.
И попадаешь сказке на крючок.

Глашатай за стеной сверчок
в театре кукол за камином
весь в саже забрался на шесток -
давай наяривать на скрипке

под плач несчастного Пьеро
и вой собаки Артемона
о том, что вывелись герои.
Во рту ни крошечки хамона...

Любой тут станет голубым
с голУбой голубОй Мальвиной.
Как хорошо!.. гастроли скоро в Крым.
Как хочется массандрова вина!

Особо тётушке Тортилле.
Она уже и шляпу прикупила
под цвет зелёной тине.
И обижается, когда её зовут
не тётушкой - титушкой...

Одно лишь не ‘зер гут’ -
несносный Буратино.
Чурбан всем сделал нос.
Сорвал в театре планы.

Сбежал от Карабаса
в коморку к Папе Карло.
И за понюх махорки
с папашею на пару

у пьяного балбеса,
барбоса Карабаса,
купил кордебалет
на много, много лет.

Состарилась Мальвина.
Сдох пудель Артемон.
Сошла лавина глины
на тётушку Тортиллу...

Взапой ушёл Пьеро -
смычком на контрабасе
и дни и ночи плачет.
Давно почили в Бозе

пузатый Карабас
и Папа Карло.
Уплыли на баркасе
на остров мёртвых
в холодном Карском море.

От горя спазмы в горле.
В петлице с алой розой
повешен на берёзе
плутишка кот Базилио.

Сгорел поленом Буратино
в печи волшебного камина.
Алиса и Мальвина
оплакали нахала.
Плеснули плошку керосина,
китайским опахалом
на угли помахали.
Глаза у Буратино-
два спелых апельсина
рубином заблистали,
потом (смола-слеза сбежала)
угасли и стали пеплом
на чёрной головешке.
Осталась только жалость
и та поднялась вверх колечком.

Сквозь дым с портрета
за сценой наблюдал,
нахмурясь, Дуремар.
Он был похож своею рожей
в одно и то же время -
на лошадь в траурном плюмаже,
на кучера кареты,
на старого в морщинах пажа,
на Дон Жуана в спальне,
любовника со стажем,
кому не ведомы запреты...
А больше - на пастора,
который ‘Amen’
говорит с амвона,
читая Тору пастве...


08.11.2015

Игорь Елистратов, Старый Буратино