Море гнет сизую спину

Море недовольно урчит. Оно гнет сизую спину и бросается на берег, всё яростнее и неистовее; оно бьется о скалы, превращаясь в столбы соленых брызг. Небо заволокла серая пелена, и море стремится смести всё: и старую деревянную пристань, и монолитный, выросший у самой кромки маяк.

Я стою, запрокинув голову, ощущая, как первые холодные капли срываются и падают на лицо. О, как я рад этой буре! После душных штилей, они – глоток пресной воды, вспыхнувшая надежда.

Небо темнеет всё стремительнее, пряча вой ветра в сумерках. Я смеюсь – да, мне смешно! – и взбегаю по винтовой лестнице на самый верх.

Вот оно, как на ладони – необъятное, хмурое и родное, расстелившееся до горизонта, бросающееся волнами на землю. Оно – мое, весь залив – мой. Только я смотрю на него каждое утро и каждый вечер, только я слышу его шёпот каждую секунду.

Мы с тобой – единое целое, – шепчу в ответ.

Сколько я здесь? Год, пять, десять, двадцать? Мой прадед жил здесь рыбаком, за ним – мой дед, отец и, наконец, я. Один, всегда один: только мы с тобой – единое целое. Сколько бы ни пытался сбежать я, всегда возвращаюсь, ибо нет мне другого места, как еженощно дарить надежду.

Я смеюсь, заливаюсь счастьем, и ветер подхватывает за мной; он толкает в грудь и лохматит волосы, он говорит: поторопись!

...Корабли уходят в море; они не знают, насколько море жестоко и хитро, как может запутать – и никогда, никогда не вернешься к суше. Ни один яркий парус не спасет тебя, лучший капитан не выведет к дому. Я знаю, знаю, что говорю!

И только я могу им помочь, дать им надежду, указать им путь. Ветер хохочет со мной, море неистовствует, и яркий столб света разрезает тьму наступающей бури. Луч прожектора скользит к горизонту, он – твой путь, он выведет тебя лучше всякого капитана.

Сегодня, сегодня я спасу тебя! Сегодня ты причалишь к моей пристани, и я укрою тебя, так, как укрывал от бури мой прадед, как укрывал мой дед. Мой отец никого не дождался, но он был жаден и не спешил делиться надеждой. Это они, люди, ушедшие из деревень: они убедили его, что никто никогда больше не приплывет. Но я-то знаю: это не так.

Мой маяк будет светить всегда, мой маяк вернёт домой всех моряков, мой маяк иссушит слёзы всех невест.

* * *

...Наутро прожектор гаснет. Чайки кружат над почти успокоившимся морем, собирая мертвую рыбу, выброшенную на пустую пристань. Человек на вершине маяка сидит и смотрит невидящим взглядом вдаль.

Ничего, завтра, завтра он непременно кому-нибудь подарит надежду.
...Море гнет сизую спину и недовольно урчит.