Октябрьский Вавилон

Послевкусие встречи на голодном хранить языке,
изъясняться наречием - хочешь, любым, как угодно,
охраняет молчание очередь - скажет, за кем,
твое дело молчать, и пусть щурится время из окон.

Это стёкол погрешность, разводы вчерашних дождей,
это взгляды синиц мимолётных - все дальше и мимо,
этот день не заметил Господь, отвернулся, не доглядел,
не в упрёк ему, право — здесь очередь памяти длинной.

По привычке ещё одержимы, еще голодны,
ни рука, ни бедро, ни духовных небес сочлененье,
это служка церковный на все распевает лады,   
хроматический выговор,
сладкое бульканье лени.

Вавилонская башня земли на горячей листве,
жестяной и зелёной, октябрьские пригоршни света,
остудил, озаботил, оставил, забыл, улетел,
осторожный, остался, припрятав бумажное лето,

и катал мятный шарик созвучий, времен, городов,
несогласий и правил, и чуждых обету обеден
по иссохшему рту и заранее видел — не то,
находил нарочитость в цветочных извивах Офелий.

Что же истина?.. зябнет,
по-прежнему ищет суда,
доверяет себе — будто вечным побасенкам улиц
и предчувствует встречу с землёй непорочный Адам,
и — ни с кем, ни - когда, ни — зачем и откуда вернулись...