Сорокоуст

                Трубит, трубит погибельный рог!         
                Как же быть, как же быть теперь нам
                На измызганных ляжках дорог?             
                Сергей Есенин

1.

Поколение пропащих сердец,
Воплотители серого мира,
Суетящийся лживый ловец,
Накопитель курдючного жира,

Паутины всемирной угри,
Чистоплюи, бумажные черви,
Кровохарканье алой зари
Вам, слабеющим, вылечит нервы?

Вы, борьбы конкурентной плевки,
Глотки рвущие ради корысти,
Вы, поверхностных мнений зевки,
Празднолюбы глухие по жисти,

Гнилозубого предка следы,
Переносчики сплетен, рекламы,
Сквернословов бесплодных ряды,
Не желаете ль к .....

2.

Брызжет алчностью разум больной,
Бьет людей как зверье, смертью бредит.
Бурелом обойдя стороной,
В деревнях скот воруют медведи.

Тощий лес, пепелищем пыля,
Превращается в замок бетонный,
И от речек, текущих в полях,
Разливается запах зловонный.

Гонит русское племя нужда,
Разбухает песок Средиземья,
Черно-белых касаток стада
Умирать выплывают на землю.

Все шагают — живи не тужи,
Возвращение — в петлю путь долгий.
Оттого ли в лесной  глуши
Под луною тоскуют волки?


3.

Электричества раб, ты навек
Хваткой сети всемирной задавлен.
Пропадешь, неживой человек,
От нелегких раздумий избавлен.

Информации жалкой адепт
Самосудом прикован к экрану.
Молодой, ты уж слеп, дом твой — склеп,
Нужный распространитель тумана.

Век железный наполнил сердца,
Кличи царств и военные склады.
Неизбежность начала конца
В хмари песен, в церковных обрядах.

Страхом движется технопрогресс,
Создавая колеса и шины.
Половина из нас пилит лес,
Четверть — строит убийства машины.

О! убийственный пушечный марш
В человеческих играх навылет!
Маскируем победою фальшь
В государственных гимнах насилию.

Отнимая у слабых, больных,
Мы веками поносим святыню.
Убиваем своих и чужих,
Превращаясь в живую пустыню.

Ком тревоги заполнил экран,
Цепенеет внутри хлад гнетущий.
Словно вновь засверкал ятаган,
Триста лет главы русских секущий.

Скоро мысли научной полет,
Неживой материк обнажая,
Растворит антарктический лед,
Бездну вод над собой поднимая.

Толстсум, баснословно богат,
Дав ученому гранты смешные,
Отстегнув бюрократу откат,
Соберет барыши основные.

И неважно, какой людям след
Инновация в мире оставит.
Раздувай смертоносный бюджет:
Смертность вам состояние прибавит!


4.

Махинаций финансовых раб,
Новодельный надменный властитель,
Жадно жрущий мертветчину краб,
Тайной власти жестокий хранитель,

Хитроумные сделки творя,
С наслаждением соседа придушишь,
Ради выгод казнишь, затворя
Омертвелую черствую душу.

Замечали вы неба лазурь,
Пенье птиц за окном, звон капели?
Подмороженной глины глазурь?
Сон нечаянный у колыбели?

Вспоминается ль вам, как щенок,
Звонко лая, бежал за машиной,
Увозящей гроб с телом, венок,
Провожая душою невинной?

В оболочке из камня упырь,
Горе всходит тлетворным бурьяном,
В круговерти промозглой снегирь
Истекает зияющей раной.

Вам, разделавшим нефти поток
Истребителя жутким полетом,
Не увидеть цветущий росток
Под хладеющим пепла налетом.

Мимо вас ожидание земли,
Сновидения стряхнувшей, весенней.
Каплепад, взрывоносный в пыли,
Не взволнует порою осенней.

А не страшен в системе пролом?
На зарплату, пусть не в крематорий?
Вас, с лоснящимся жирным мурлом,
На обочину выгнать историй.

5.

Мчит в тумане распаренный конь,
Рельсом стонет сирена тревожно,
Белогрудой березы заблонь
Цепко запах впитала творожный.

Скоро лютый крещенский мороз
В камень выстудит жизни истоки.
Конь железный стремит под откос,
Выжимая природные соки.

Тьма машин выдыхает угар,
Самолет атмосферу дырявит,
Старт ракеты рассеет не жар —
Лес и зверя в коросту нарядит.

Крутит тяжко моторы уран,
Цедят воду усы гидростанций,
Размывает водою курган,
Белокровь выпуская на шанцы.

Пестицид избирает мишень,
Рис трансгенный токсин выделяет,
Химикат подменяет жень-шень;
Не с того ли бесплодие? — кто знает...

Лихолетие кружИт за углом,
Сухостоем трава молодая:
Не хотелось бы жить за стеклом,
Воду, воздух, белок покупая.

6.

Проводил одинокий бобыль
Всех соседей, маша пятернею.
Даль дорожную зАстила пыль —
То беда растеклась над землею.

Пустоглазые окна домов,
Крыш верблюдины, нитка дороги,
Сыч летает в церквах без голов,
Двери настежь, трава на пороге.

Черноземье не пашет мужик,
Поле в сорной траве и бурьяне,
Только сокол над лесом кружит,
Да болота курятся в дурмане.

Несподручно нам стало держать
Стадо, плуг, молоток и напильник,
Дом, жену и детей, и рожать —
Ухмыляется в рост чернобыльник.

Значит, выгодна гибель села.
Все потянутся в город за хлебом
Чахнуть в рабстве бетона, стекла,
Магазинов под сумрачным небом.

Где живая вода родников?
Где алеющий отблеск заката?
Окружен отторжением замкОв,
Лобным местом да блеском Арбата.

Кто придумал Россию такой?
Кто покрыл вороным златовершие?
По зиме скот ведут на убой,
Белый, алый над черною плешью.

7.

Я не верю, что вырос ты здесь,
Ты пришел к нам, чужак с недорода.
Не сродни твоя умная спесь,
Не сродни нам дурная порода.

Жаль, не встретился ты на пути 
Закружившему ночью трамваю,
Теперь вместе нам вышло идти...
Доживем до Крещения? — не знаю.

Бурлаки тянут лямку свою,
Рот довольно кривят в речи льстивой.
Мне же — видеть и петь, я пою
Вокализ поминальный России.

Для того ли в сентябрьский мороз, 
Провожая вдаль клин журавлиный,
Не дождавшись глухих горьких слез,
Расплескалась кровь красной калины?

Для того ли в холодный ноябрь
Хрупкий лед на реке темной тонок —
Увидав в облаках дирижабль,
Вслед за чудом бежал жеребенок?

Бузиною печаль проросла
В песни детства, пролив горечь в юность,
Радость чертополохом росла,
Пробивая ростки сквозь угрюмость.

Оттого работяга мужик,
Охраняя теперь чьи-то кущи,
День пустой безнадежно прожив,
Топит вечером водкою душу.

Малы дети схоронят родных,
Побредут наугад, одиноки,
Меж семей да детдОмов чужих
По измызганным ляжкам дороги.

Повзрослеют— пойдут на поля
Под разрывы в туманы с пикрином,
А продажная лысая тля
Будет праздновать в замке старинном.

Старики, повидавшие кнут
И лишения во славу Отчизны,
Вспомнят молодость и проклянут
Долголетие украденной жизни.

2015 — 2016