Готхольд-Эфраим Лессинг. Басни в прозе 3
Ты, милостью которого некогда жил Гораций, кому жизнь без покоя, без
удобств, без вина, без обладания возлюбленной не была бы жизнью, ты, живущий
сейчас милостью Горация, ты, кому жить без славы в памяти потомства горше,
чем быть ему вовсе неизвестным; ты, о Меценат, оставил нам свое имя, которое
присваивают себе богатые и могущественные и которым одаривают их голодные
писаки; но оставил ли ты нам, кроме своего имени, хоть что-нибудь?
Кто в наши железные дни, здесь, в стране, обитателями которой все еще
остаются древние варвары, кто таит в себе искру твоей любви к людям, твоего
благодетельного честолюбия, стремящегося быть опорой любимцев муз?
Как я искал вокруг хотя бы бледного слепка с тебя! Искал глазами
нищего! А какие это зоркие глаза!
Наконец устал я от поисков и хочу излить горький смех на ложных
подражателей.
Вот правитель прикармливает толпу остроумцев и по вечерам, когда он
шутками хочет отвлечься от государственных забот, делает из них своих
веселых советчиков. Как многого недостает ему, чтобы быть Меценатом!
Никогда не буду я способен играть столь низкую роль, даже если бы и
можно было получать ордена.
Пусть король властвует надо мной; как бы он ни был могущественен, но
лучшим он себя пусть не воображает. Он не в силах назначить мне такую
пенсию, которая была бы достойна того, чтобы совершать подлости.
Кернер, сластолюбец, влюбился в мои песни. Он видит во мне подобного
себе. Он ищет моего общества. Я мог бы ежедневно пировать у него,
безвозмездно напиваться с ним и безвозмездно же обнимать самых дорогостоящих
девиц, если бы только я не считался с моим достоинством и соглашался
восхвалять его, как второго Анакреона.
Анакреона, от которого избави нас небо! У которого подагра, да еще и
некая другая болезнь, а ее, как предполагают, привез из Америки Колумб.
Свидетельство о публикации №115110103385