***

"милый, милый мой зяблик. я пишу тебе издалека, потому што сейчас непогода и ужасно сыро. ты не переживай. жизнь идёт своим чередом, Андрюша опять забрёл в лужу и стоял там недвижно два или три кряду часа. Наташа ест сыр. по телевизору показывают плохие новости и я совсем не хочу тебе про них рассказывать. зато завтра мы едем к Елене Александровне. я расскажу ей.
помнишь, как мы разговаривали о Боге? странно. я скучаю почему-то об этих разговорах больше всего. у тебя всегда такие глаза. жёлтые. большие. и лицо очень внимательное, очень очень внимательное. мне вдруг подумалось, а бывают ли ещё у кого-то такие глаза? ... блин. это свойство характера дурное, рассматривать всё по отдельности. сводить к шутке, к дерзости, к неуместной даже утрированности. когда-то я описывал движение капли по кафельной плите. это от неумения держать душу открытой. всё время говорить правду и не боясь быть нежным. ах. как-то это, и правда, тяжело.
но согласись, ведь и в самоиронии есть своя какая-то прелесть. недавно, а мне и вообще это нравится, я видел девушку с лукавыми глазами. с таким лёгким, безумно милым почему-то прищуром и с уголками возле губ. ну как объяснить? я ведь совсем не художник. это по-своему очень красиво. женщины вообще очень красивы. как деревья. не знаю, почему именно с ними сравнил. или с мёдом. ну уж. наверное, потому что он очень похож на смолу. наверное поэтому.
кажется я сказал тебе уже, што завтра мы едем к Елене Александровне. а ведь я даже не знаю её. совсем. и мы, я передумал, к ней не поедем. ну что мы скажем друг другу?
давай мы лучше приедем к тебе. или лучше ты к нам. мы ужасно скучаем. приезжай."