О любви

Идет эпоха за эпохой,
За веком исчезает век.
Во временном порядке строгом
Ответа ищет человек.
И, не найдя ответов, снова
Тернистый свой проходит путь.
С чего же соткана основа,
И где укрыта жизни суть?
Куда идем? Куда уходим?
Найдем ли мы когда ответ?
И мы в потемках вечных бродим,
Перед собой не видя свет.
И потому – твори добро.
Бессмертно лишь оно одно.

Война, война!
Тебя придумал
Горбатый черт в самом аду.
Однажды свистнул, дунул, плюнул,
И мы пошли на поводу.
В аду распахнутая дверь.
Кто остановит нас теперь?

Летела Смерть на поле брани.
И конь гнедой средь облаков
Хозяйку нес за вечной данью
Людских страстей, людских грехов.
Струились тонкие одежды,
Сама нездешней красоты
Летела за людской надеждой,
Неся печальные кресты.
Она парила, размышляя:
Как много в этом веке дел.
Рассвет вставал, мир освещая,
О жизни жаворонок пел.
И вот, скучая, взгляд свой с неба
На землю бросила. В степи
Шла женщина с котомкой хлеба,
Прижав ребеночка к груди.
Красавица, каких не много
И Смерть встречала на земле.
Палило солнце, шла дорога
От всех селений вдалеке.
За ней недолго наблюдая,
Решила Смерть: дай развлекусь.
И в тучах конь ее растаял.
Она ж продолжила свой путь,
Сменила облик и старухой
В тени присела под кустом,
Взяла клюку, котомку в руку,
Покрыла голову платком
И стала ждать, как ждут добычу
Пантера, тигр или волк.
И разом стихло пенье птичье,
И ветерок в листве замолк.
А солнце поднималось выше,
В логу призывно пел ручей.
И путница, его заслышав,
С тропы свернула поскорей
Под сень ветвей, где тишь, прохлада,
Где ветерок в листве пуглив –
Такой покой в пути награда.
Ребенка грудью накормив,
Она присела, хлеб взяла,
Воды черпнула родниковой.
Вдруг, вспомнив что-то, замерла,
И песня полилась над долом.
Она и пела, и молилась
Молитвой женщин всех времен.
Голубкой белою кружилась
Над милым, где бы ни был он.
Его заботой окружала,
Его от горя берегла.
Как будто ткала покрывало
Из звезд и нитей серебра,
Чтобы укрыть его от боли,
Огородить его от бед...
И зацвело вдруг маком поле,
И устремился к небу свет.
В каком-то даже изумленье
К певунье обратилась Смерть:
- Заворожило твое пенье.
Твоя душа умеет петь.
Холодным взглядом окатила.
- Идешь туда, где завтра бой?
И, вздрогнув, женщина застыла,
И, справившись едва с собой,
Спросила странную старушку:
- А ты откуда же пришла?
Чай, голодна. Садись, покушай.
Пусть отдохнет твоя душа.
А мне пора – добраться надо.
Там, за поляною лесной,
В окопах муж. Ушел солдатом –
Призвали прошлого весной.
Когда его на фронт забрали,
Еще была я тяжела.
Простоволосой за санями
В слезах до тракта, помню, шла.
А после бабы утешали:
Мол, ничего, вернется, чай,
Ведь мы судьбу не выбираем.
Живи да жди, люби, страдай.
А что же ждать! Подрос сынишка,
Я собралась, да и пошла,
Закрыла старенький домишко.
Болит по милому душа.
А вдруг что с ним, а я далече?
А рядом буду – помогу.
Ведь могут ранить, искалечить,
А я его оберегу.
Да покажу ему сынишку,
А он-то будет весь в отца...
Ну, нам пора. Устал парнишка,
А ведь идти не до крыльца.
И отчего-то поле стонет,
И в небе мечутся огни,
И ветер пыль клубит и гонит,
Как что-то чувствуют они.
- Не торопись, постой немного.
И что ты можешь изменить?
У каждого своя дорога,
И срок у каждого свой жить.
И что спешить, коль в вашем мире,
Как ни живи, все будет тлен.
Дорога уже или шире,
Но все всегда без перемен.
И, преградив тропинку, встала,
Свой облик принимая, Смерть
И молнию рукой достала,
Ее швырнув в земную твердь.
Продолжила:
- И что ты можешь?
Ответь мне, смертная, ответь.
Дойдешь, лишь душу растревожишь.
Он должен утром умереть.
А ветер выл, лил дождь стеною,
Как будто черный небосвод
Оплакивал еще живое,
Но знал, что завтра смерть возьмет.
А женщина, собрав все силы,
Взглянула в черные глаза.
Смерть замолчала и застыла.
И стихли буря и гроза.
- Послушай, Смерть, не тронь Ивана.
Тебе его я не отдам!
Я на пути горою встану, -
И выпрямила гордый стан.
- Чего рядилась ты старухой?
Как ни рядись, все ясно мне.
Ведь там, где ты, - война, разруха,
Глаза в слезах, дома в огне.
- Войну придумали вы сами.
А я у Вечности служу.
И ваши души небесами
К творцу исправно привожу.
И вечный труд мой не из легких.
Да, завтра твой уйдет Иван.
Ты отступись, заплачь, хоть вздрогни.
Тебе другой муж будет дан,
Другая жизнь, куда богаче.
И сотню лет так проживешь –
Не будешь на других батрачить,
Покой и счастье обретешь,
В нарядах шелковых проходишь,
Деньгам не будешь счета знать.
Так отступись, а то иначе
Тебе с дитем несдобровать.
- Нет, Смерть! С тобой я не согласна.
Не отступлю! Не жди тот миг.
Пусть ты всесильна и всевластна,
Но как же холоден твой лик.
Твоей работы не оспорю,
Твоим делам я не судья,
Но мой Иван любви достоин,
А дать любовь могу лишь я.
Она его оберегает
И днем, и ночью, и во сне.
О нем моя душа страдает,
Его душа летит ко мне.
Он нужен сыну, нужен дому.
Не дам закрыть любимых глаз.
Уйди, оставь его земного!
Ты отступи на этот раз!
Она неистово молилась.
И ярче становился свет.
Сметь отступила, растворилась,
Растаял в небе темный след.
Все изменилось, стало ясным,
Любовь взяла над миром власть.
Тоска и страх свечой погасли,
И синь по полю разлилась.
Враги друзьями утром встали,
И разошлись все по домам.
И где еще вчера стреляли,
Вставал в сиянье белый храм.
И шел Иван, росу сбивая,
Жена ему навстречу шла
И, сына мужу подавая,
Зарделась, словно расцвела.
Всю исчерпав печаль до донца,
Искала главные слова.
И в каждый дом, во все оконца
Стучала добрая молва.