Скрипач

Каждый вечер, когда я ложилась спать, где-то начинала играть скрипка. Мне никогда не нравилась скрипка, но не буду же я, как полоумная, вопить на весь квартал, чтобы звуки исчерпали себя. Спустя неделю, я привыкла ко всем мелодиям скрипки. Спустя месяц, я уже не могла засыпать без шагающих по струнам пальцев. У меня сложилось впечатление, что я среди звуков слышу приветствия, пожелания доброй ночи и много разных теплых приятностей. Мне все нравилось в целом квартале: люди, работа, погода. Ничего не могло меня достать. Но меня раздражал один из моих соседей - Марк. Такой себе, мамин сын, в заглаженном пиджаке, лакированных туфлях и скромной манерой речью. Это даже хорошо, что он не бранил все, на чем стоит мир. Иначе, он бы бесил меня еще сильнее. Каждый день мы встречались в дверном проеме подъезда. Он приподнимал шляпу и наклонял голову в знак приветствия, а я молча проходила мимо.
А что я еще не любила, так это резких перемен в жизни. И вот, как по щелчку пальцев волшебника, я застряла в лифте с НИМ! День и так не задался, так еще и заперли меня в коробке с этим простаком. Диспетчер не отзывался на кнопку. Снова этот мальчишка жег кнопки. Поймаю - оторву руки. Выхода не было, придется просто ждать проходящих людей и звать на помощь.
-Добрый день.
-...
-Вы уж простите, что так получается. Я ведь знаю ваше отношение ко мне.
-С чего вы решили, что что-то там знаете?
-Это написано у вас в глазах. Ведь как бы не прятали люди всю свою ненависть, она вытекает сквозь глаза.
Мне стало как-то стыдно, ведь он был прав. Хотя, за что мне должно быть стыдно? Но это неприятное ощущение стало комом в моем горле.
-Не смущайтесь своих чувств. Ведь ненависть так же приятна, как и любовь.
-Это еще почему?
-Когда человека любят, его изредка вспоминают. А когда ненавидят - то носят ненависть к нему в сердце вечность.
Мой брезгливый взгляд сменился удивлением. Я ведь думаю о нем постоянно! На работу, с работы, при готовке завтрака и ужина. Такое чувство, что он живет со мной в одном доме, ест с одной тарелки и спит в одной кровати.
- Ладно, я не буду больше вас смущать своими разговорами. Вы не против, если я поиграю? Немного развею накал в этой "однушке".
-Играй, мне все равно.
Он достал и своего чемодана что-то похожее на самодельную скрипку. Таким инструментом только гвозди вбивать в стены. Сейчас посмотрим, на что оно способно. Он приложил изгиб скрипки к подбородку, вытащил смычок, положил на струны и потянул.
Меня так и вжало в стенку лифта. Это же... Это же тот скрипач! Неужели я все время слушала того, кого ненавидела на подсознательном уровне. Скрипичный "самопал" тянул самые трогательные ноты. Он закрывал глаза и эмоционально приподнимал брови. Пальцы плавно скользили по грифу и тоненьким стрункам. Смычок из конского волоса плыл под музыку, как огромное каноэ в полный штиль. На глаза полезли слезы, внутренности переворачивались от странного чувства внутри, пальцы дрожали от переизбытка волнения. Вдруг он остановился:
-Мне прекратить? Моя музыка слишком больно отражается на твоем лице.
-Пожалуйста, не прекращай..
И он продолжил. Позже, я узнала, что эта скрипка звучала для детей в детских домах, больницах. Каждый день он уставший после работы играл по нескольку часов для этих напуганных жизнью детей.
-Эй там! С вами все в порядке? Сейчас мы вас вытащим! - кричали в лифт ремонтники.
Через пару минут лифт двинулся в привычном ему направлении.
Марк аккуратно сложил скрипку в чемодан, закрыл защелки и приготовился к выходу.
-Вот все и закончилось. Можете выдохнуть, я ухожу - и он двинулся в открытые двери. Я смотрела ему вслед, пытаясь сказать "стой" но язык был не послушен, слезы сводил мои губы, щеки горели от соли...
Каждый вечер, когда я ложусь спать, начинает играть скрипка. Каждый вечер в одной больнице или детском доме улыбается на одного ребенка больше. Каждый вечер мне хочется обнять его не красивые плечи, погладить волосы в противной прическе, дотронуться пальцами до треснувших губ. Каждый вечер, я закрываю глаза и оказываюсь в закрытом лифте, в маленькой комнатушке со скрипачом.
Судорожно ощупываю стены, понимая, что выхода нет. Обнимаю его тонкий торс и впитываю каждый вдох, каждое подрагивание мышц, всю нотную палитру цветов его скрипки.