Александр Мехедов. Легенда о Всеславе

Могуч был Всеслав и душой тороватый.
Далёко летела о князе молва.
И между другими – ценилась богато
Во вражеском стане его голова.
Враги измышляли, как проще и лучше
Сгубить богатырскую силищу враз.
— Лазутчика кликнуть! – И призван лазутчик,
И дали лазутчику строгий наказ:
— Пойдёшь ко Всеславу без тайного яда.
Пойдёшь без кинжала. В его терему
Есть золота слитки – нам злата не надо.
Ты выкради душу, – велели ему.

Лазутчик свершил своё чёрное дело.
Однажды проснулся Всеслав до зари –
Чужое, разбитое, дряблое тело,
И пусто и холодно странно внутри.
Не хочет он песен, не хочет он славы,
Добытой за родину в честном бою.
Не судит виновных, не чествует правых.
Забыл боевую дружину свою.
Забыл он, как пахнет родное прилесье,
Как вечер задумчиво стынет у губ,
Как сокол пронзает стрелой поднебесье,
Как гордо встречается с молнией дуб.

Волхвы говорили правдивое слово:
— Вовек ему быть погружённым во тьму.
Так будет, – ещё повторили сурово, –
Пока не привидится матерь ему.
Минуло немалое – долгое время.
Но сталось. Проснулся могучий Всеслав –
Как будто скатилось нелепое бремя:
Как прежние удаль, и сила, и нрав.
Он чувствовал: мать прикоснулась ладонью
Ко лбу – и в глазах её тайная грусть.
И вдруг – по Днепру, по Десне, по Придонью
Увидел он в язвах пожарища Русь.

Он вмиг изготовился к грозному бою
И вырвал из ножен испытанный меч!
Но нет никого за призывной трубою,
И не с кем держать предпоходную речь.
Рассыпано в прах родовое подворье,
Ни терема нет, ни крутого шатра,
И дальше, куда ни поглянешь по взгорью –
Всё пусто кругом – ни кола ни двора.
Нигде не шумят наливные колосья,
Нигде не прошьёт золотая пчела,
Нигде не всплеснёт на лугу с проголосьем
Та песня, что за душу раньше брала.

Всё дико и страшно в пустыне угрюмой,
Как будто прошёл по земле
Огнепал.
И князь призадумался
Тяжкою думой
О том, что он душу
Однажды заспал...