Засуха

* * *
В большом шатре собрались лишь избранные. Избранные племенем.
Народ этот имеет древние корни от Начала Времен. Он носитель тайных знаний о Земле, о Мире, о Вселенной. Лучшие из них общаются с самим Создателем, напрямую, без посредников и без проводников.
С Богом они говорят сердцем.
Конечно, как и везде, у них нет равенства в личных достижениях.
Каждого любят за то, что он рожден ими, и за то, что рожденный продвинет свой род дальше.
Совет избран народом.
Решения совета исполняются теми, кто выбирает для себя остаться с племенем.
Кто не согласен – тот мирно покидает племя со своим домом. Это закон. Его не нарушают. Подобное притягивает подобное, остальное отсеивается и тянется к искомому.
Мужчины и женщины в учебе и достижениях проявить себя имеют равные шансы. Они достигают
свободу в выборе.
С раннего детства здесь обучают травам, знакам и слову, а способных – письменности, счету и звездам.
Поиск ответов на рожденные в себе вопросы – вот главный принцип этих людей в обретении знаний.
Есть вопрос – есть направление осознанного расширения личности.
Многое зависит от себя самого, и столь же многое и значимое от того, кем ты на этот раз пришел в этот  мир.
* * *
Музыка оглушала. Молодежь танцевала под техно-ритмы, периодически смещающееся к азиатским моти-вам.
Что они чувствуют в этом движении?
Кто они?
Кто я?
С разными вопросами для себя периодически я появляюсь в различных тусовочных местах. Поче-му? Потому что там собираются представители разных слоев социума.
На этот раз я в «Викинге». Что такое «Викинг»?
Это развлекательный комплекс. Ресторация, разбитая на множество залов на двух уровнях. У каждого – своя специфика. Здесь же казино, и когда-то была лучшая бильярдная.
На данный момент я нахожусь в зале диско.Молодежный формат вечеринки совершенно не
свойственен данному заведению.
Но вопрос прибыли – тоже вопрос поиска. А в современном мире утверждения рыночных отношений – это главный вопрос большей части человечества. Вопрос, внесший рябь не только в мозги, но и в сердца людей. Это вопрос жизни и смерти, ибо многое подчинено купюрам. Через деньги большинством реализуется свобода выбора: чем больше их, тем ты счастливее.
Моя страна занимает огромную часть континента под названием Евразия. Здесь я родилась в переходный период к эре Водолея.
* * *
Совет состоял из восьми мужчин и четырех женщин. Обсуждался жизненно важный вопрос для всего племени.
В шатре зажжены золотые светильники. Вода, в высоких кувшинах из белой глины, пиалы, свежие и сухие фрукты – по обе стороны вдоль светлого полотнища шатра.
Избранные сидят полукругом на ступенях, покрытых мягким ковром. Берущий слово выходит вперед.
Как и всегда, общий выбор принимается через вы-слушивание и голосование. Если голоса разделятся на равные, то пригласят тринадцатого, из народа на площади.
Писарь, располагающийся у входа, фиксирует речи ораторов.
Солнце и Луна сменяют друг друга уже многие годы, и ни одно поколение поднялось с тех пор, как народ обрел эту землю. Река, прежде полная рыбы, потеряла глубину, даже там, далеко, где впадает в море. Растительность отступила и оголила большую часть почвы. Все меньше плодов в садах, и зерновые совсем измельчали. Все чаще налетает порывистый ветер огромной силы, принося с собой белую пыль.
Пересохшими стали не только река и земля, но и нёбо, и глотка.
Совет обсуждал вопрос необходимости поиска новых земель.
От дружественного соседнего племени пришла весть, что они намерены двинуться еще дальше от
моря.
* * *
Публика отрывалась на полную.
День рождения диджея Шурупа отмечался большой, веселой подпитой толпой, большая часть которой – дети состоятельных родителей. И хотя я одета прилично, одна маечка некоторых из них, по цене будет дороже всех шмоток на мне вместе взятых, включая наличность моего старенького кошелька. И это несмотря на то, что у меня два высших образования.
Да, я явно в материальном пролете. У меня давно нет папы, проработавшая всю жизнь мама, и двое повзрослевших детей. Я живу на зарплату школьного учителя и вынуждена еще подрабатывать.
* * *
Совет решил, что с этой земли нужно уходить.
Иначе засуха погубит народ.
Обсуждался вопрос – куда двинуться. Вперед выступил крепкий осанистый мужчина лет пятидесяти.
На нем был светлый плащ из ткани тонкой выработки с орнаментом по низу. Светлая кожа с легким бронзовым загаром красиво сочеталась с темными волнистыми волосами, подхваченными в хвост серебряной змейкой. По овалу лица спускалась аккуратная широкая бородка, тронутая сединой.
Миндалевидные глаза ярко блеснули, рука с  тонким запястьем и широкой ладонью поднялась вверх:
– Мы не можем искать только там, где ищет наш друг. Мы имеем возможность обследовать земли, идущие вдоль другого берега реки.
– Это опасно.
– Я знаю… Во имя спасения племени я готов от-править на эти поиски свою любимую дочь. Вам хо-рошо известны ее качества, она в отличной форме.
– Но мы не сможем ее дожидаться. Как она к нам вернется?
– Я уверен, она нас найдет.
– Согласится ли она на этот подвиг?
– Пригласим ее.
Когда девушка вошла, глаза всех устремились на нее.
– Ихнесс… Мы можем доверить тебе поиск новой земли в направлении восхода солнца по ту сторону иссыхающей реки. Еще наши деды говорили о том, что там, далеко есть зеленые земли, богатые дичью. Этот путь долог и непредсказуем. Кроме того, спасаясь от натиска ветра и засухи, племя может двинуться вглубь земли от моря… Согласна ли ты?
– Да, почтенные, я согласна.
– Понимаешь ли ты, что можешь отстать или вовсе не найти племя, если поиск затянется?
–Да. Я сделаю все, что в моих силах.
– Хорошо. Готовься. Уйдешь на восходе. И еще – новый поиск должен начаться от места, где наши
предки вышли с моря на сушу.
* * *
Ночь двигалась медленно. Я уже начала уставать от шума, не решаясь отдаться толпе в ее непонятном танце. А народ прибывал, вытесняя меня все ближе к краю барной стойки. Нет, я, конечно, люблю танцевать. Танец – это песня тела. Но о  чем эти танцующие говорят друг другу? Лица их отрешены, движения об-рывисты, однотипны. Они, то словно ломаные роботы, то как развихлявшиеся хвосты какого-то одного огромного разыгравшегося чудовища.
И мне приходит догадка – они тоже не знают как жить! Так кто же мы? Мы, молодые и юные, молодые и старые, молодые и не совсем.
Не совсем… Не со всем или не со всеми? С кем тогда? Где? Я ничего не понимаю...
* * *
На восходе, затянув волосы в тугий узел, подпоясав свои нежно-голубые одежды и взяв лишь не-многое, Ихнесс вышла за границы родного поселения в сторону моря. Она шла и слушала нарастающий ветер. Резким порывом он налетел и перекрутил друг с другом верхушки высоких близко растущих пальм и, словно успокоившись на этом, столь же неожиданно устремился в самую высь, утягивая за собой в вихре все, что непрочно держится на этом завоеванном  им клочке земли. Ихнесс  переждала, укрывшись в обрыве, и двинулась дальше. Раскаленная земля все чаще становилась островками опустошения, и все реже встречались сохранившиеся участки с редкими зарослями низких трав. Река так же менялась, и дно ее сероглинистой плешью проступало то тут, то там.
К концу дня Ихнесс догнал Авгай, юноша из ее племени.
Совет отправил его ей вслед . Ихнесс приняла этот факт, как знак поддержки и как знак того, что племя снимается с места.
Авгай был красив лицом, строен, быстр и крепок в ногах, умел ловить рыбу руками, разбирался в звездных картах и предугадывал погоду на несколько дней вперед. Он был полон уверенности, что поиск завершится быстро.
Через несколько восходов и закатов они пришли к месту, где река исчезала в море. Место это было пустынным. Дно устья покрылось потрескавшейся коркой. И даже море, казалось, отступило в стремлении сжаться в одну каплю, оставляя пески.
Когда-то отсюда, от морской глади, их предки двинулись по благоуханной земле в изумлении от красоты и плодородности этих мест. А теперь – Ихнесс и Авгаю суждено найти новые зеленые земли в направлении встающего солнца, на другом берегу жизни.
* * *
У другого края барной стойки стоял солидный мужчина средних лет, его темные короткие волосы
аккуратно зачесаны. Контролируемая заинтересованность происходящим отражалась на его усталом лице.Молоденькая девушка, подскочившая к нему, что-то спросила. Он быстро ответил и отвернулся… Она недовольно скривила личико и отошла. Было видно, что они знакомы, но он не желает это афишировать.
Взгляды наши встретились. Он приветливо кивнул, я ответила улыбкой.
Было в нем что-то необъяснимо близкое… Нет, не во внешности. В моем глубинном восприятии он явно с кем-то ассоциировался, мне хотелось с ним заговорить.
Я подошла. Он шагнул мне навстречу:
– Доброй ночи.
– Здравствуйте.
– И что делает такая прелестная дама на столь молодежном вечере?
– Ищет ответы. К молодежи я отношусь хорошо, впрочем, как и к людям в целом – я их люблю.
Он удивленно вскинул брови:
– Да? Но вот же, пустые, совершенно пустые люди! В них ничего нет.
– Не могу согласиться. Каждый из них непременно талантлив. А то, что вам кажется пустотой – это
их защитная маска. Возможно, под названием «Все равно».
– Подобная вечеринка – пробный шаг.
– Вы имеете отношение к управлению?
– Я директор.
– И часто вы здесь, на работе по ночам?
– Почти всегда. Везде нужен контроль. Необходимо очень хорошо понимать, что здесь происходит…  Хотите выпить? Может, закажете коктейль?
–Да, пожалуй, можно.
Он щелкнул пальцами, бармен подал винную карту, и я выбрала «Морской бриз».
– Может, что-то еще? Покушать хотите?
– Нет, спасибо, скоро домой.
К нему приблизился человек, по-видимому, из охраны, сделал какой-то знак.
– Подождите, я ненадолго. Никуда не уходите, пожалуйста, я скоро подойду.
Молодежь разогревалась все больше. На тумбы по периметру танцпола выскочили танцовщицы
гоу-гоу, а на невысокую сцену – стриптизерша.
Утро близилось.
* * *
На рассвете Ихнесс и Авгай двинулись дальше.
Интуиция подсказывала, что идти надо в сторону показавшегося на горизонте холма.
Они уже далеко ушли от реки, поэтому воду из небольшого курдючного мешка расходовали по глоткам.
Запасы еды давно иссякли, их спасали коренья  трав, некоторые из них они обжаривали на углях.
Ихнесс  взяла в путь радужный камень, подарок отца: от лучика солнца, проходящего сквозь его прозрачные стенки, вспыхивали сухие травинки, а за ними и веточки. Благо, на их пути стал попадаться кустарник.
Накануне, перед тем, как расстелить рогожу для сна, Авгай предложил вернуться назад.
– Но поиск не завершен.
– Мы расскажем о том, что видели.
– Нужно найти зеленые земли.
Авгай беспокоился, ему очень хотелось успеть вернуться.
Ихнесс тоже чувствовала, что шатры уже сворачивают, и что народ вот-вот двинется друг за другом небольшими группами, в сопровождении путников, знающих дорогу к тем, кто впереди.
* * *
А племя действительно свернуло почти все шатры.
От дружественного народа пришла весть, что земли впереди просторны, свободны и плодовиты. Дружественный народ предложил объединиться ради интересов жизни.
Совет решал, обсуждая дальнейшую судьбу своего народа, несколько дней. Все понимали, что если не сдвинуться с места до новой луны – придет новый голод.
Одни горячо говорили о чистоте рода и избранности, другие – о родовом духовном наследии и печатях знаний, третьи убеждали, что во имя сохранения племени объединение неизбежно.
Решили двинуться вверх по течению реки  немедленно.
Один из советников, тот, чья дочь отправилась к морю и от моря, был печален.
В одиночестве он стоял перед  ликом солнца и всем сердцем молился о том, чтобы она смогла успешно завершить поиск и, что важно, – вернуться.
Сняв с волос серебряную змейку, он тихо напел над ней какие-то слова, подкинул ее, поймал, воздел руки к небу, крикнул имя дочери и замер в молчании…
Сердце ответило ему: Ихнесс продолжает путь.
Он повернулся к воротам исчезающего города шатров и произнес:
– Да свидимся мы с тобой, дочь моя, сколько бы дней не кануло в лету…
* * *
– Вот вы где. Через полчаса я уезжаю. Могу вас подвезти, если желаете.
– Хорошо.
– Тогда через тридцать минут ждите меня у ворот.
Серебристая иномарка крадучись подъехала к условленному месту встречи.
– Садитесь. Вам куда?
Он вел машину очень уверенно, так, как будто машина была частью его самого.
Рассветало. Город спал утренним сном, встречая и провожая путников закрытыми окнами.
– Наверное, сложно управлять таким крупным комплексом.
– Несомненно. Это отнимает уйму времени и сил. Результат не приходит сам по себе. Я
имею в виду контролируемый результат.., он приходит только в результате большой работы.
– А затраты окупаются?
– Сейчас не совсем. Большая конкуренция. И публика очень изменилась. Раньше приходили инте-ресные люди, примерно вашего возраста, а теперь – сами видите... А вы часто бываете у нас?
– Нет, второй раз. Прежде я смотрела мюзикл. У вас хорошая труппа и профессиональная постановка. Я была приятно удивлена.
– Еще бы, у меня режиссер из театра. Приходите еще, я рад таким гостям.
– Спасибо. А почему вы так мало рекламируетесь? О вас почти ничего не слышно в городе?
– Как? Мы даем рекламу… А вы часто вот так ходите одна?
– Да, я из тех, кто не боится гулять в одиночку.
– Почему? Осмелюсь спросить, вы замужем?
– Нет.
– А дети есть?
– Да.
* * *
Экс-муж двинулся укрепляться материально без нас… Поэтому, как женщина, я одинока. У меня почти нет подруг и друзей, но зато много знакомых, приятелей и приятельниц, появившихся недавно. Я в поиске. В поиске себя, смысла своего рождения. В последнее время в моем сознании много чего не стыкуется, я не понимаю, как мне жить дальше в этом так изменившемся мире людей, где стало так много держащих за душой фальш. Я наивна и неопытна в их социуме, несмотря на то, что мне за тридцать пять.
Иногда мне кажется, что я похожа на золотоискателя, которому приходится пропускать через сито много песка ради малых крупиц золота, или на того, кто ищет новую землю.
* * *
– Ты же сам дал согласие на этот путь, – Ихнесс  пристально смотрела на Авгая.
– Да, но я не давал клятвы следовать до конца.
– А разве это не само собой разумеется?
– Нет.
– Значит, уходишь?
– Завтра я двинусь назад. Ты со мной?
– Я не могу. ..Смотри, холм уже близок, я ощущаю, что там другой мир.
Лишь к вечеру следующего дня они смогли обойти холм  и – о, диво! – их взору открылось царство
зелени. Там росли высокие, очень высокие деревья!
Впереди виднелись склоны других холмов, столь же богатых жизнью и красотой. У их подножья колыхалось целое море цветов.
Ихнесс и Авгай вошли в рощу. Деревья со светлой корой легко пропускали солнечный свет сквозь
листья. Множество неизвестных растений и чудных насекомых шевелилось вокруг. Все было наполнено жизненной силой.
Тут с ветки какого-то невысокого дерева на грудь Ихнесс прыгнул легкий маленький пушистый зверек.
Этакий звездный комочек.
– Не трожь его! – вскрикнул Авгай и потянулся за палкой.
– Не пугайся, смотри, какой он ласковый.
Зверек и впрямь прильнул-таки к Ихнесс, и волна чистой нежности пробежала между ними.
– Он теперь будет с нами.
– С тобой.
Солнце стало клониться к закату.
– А вот и подходящее место для ночлега.
– Ты что не видишь? Там же кишат пауки.
Действительно, между травинами под раскидистым деревом активно передвигались белопрозрачные светящиеся пауки, крупные и мелкие. Но стоило только обратить на них пристальный взгляд, как они …исчезали.
– Они не опасны. Не бойся. Они есть, но не здесь, в другом измерении.
– Ты уверена?
– Конечно. Посмотри повнимательней.
И, действительно, как только Авгай направил на них пристальный взгляд – они для него исчезли.
Все-таки рогожу они расстелили немного в стороне, зверек свернулся рядом. Ночь прошла спокойно.
С первыми лучами солнца весь лес наполнился пением птиц.
Воды в мешке осталось совсем немного. Искатели выпили по глотку.
– Все. С меня хватит, я устал. Ты идешь обратно?
– Здесь где-то должна быть вода. Давай найдем, и тогда вернемся.
– Нет, я не согласен. Прощай.
И Авгай быстро зашагал в ту сторону, откуда они пришли, ни разу не обернувшись. Ихнесс с грустью смотрела ему вслед, как смотрят на того, кто уходит напрасно.
* * *
– Где мне остановить машину?
– Вот здесь. Спасибо, что подвезли.
– Подождите, вы очень спешите?
– Нет.
– Тогда еще несколько минут.
– Вы знаете, у меня какое-то странное ощущение вас.
– Какое?
– Как будто вы мне известны. Еще я вижу, что вы стержневой, очень сильный, волевой человек, но с какой-то огромной пропастью внутри.

* * *
Пустота и сущность всего в своем зримом и незримом присутствии растекались в безвременьи и
бесконечности. Я была и не была в свете, осознавая все:
– Она не успела вернуться.
– Ее поиск на этом уровне завершен.
– Она обрела свободу выбора.
– Спросим у нее.
– Чего ты желаешь?
– Увидеть отца. И еще, я хочу жить…
Под пологим покровом осени
Растекается золотом время,
Заплетая длинные проседи
В тугий узел на светлое темя.
Птичьих стай косые угольники
Чертят креном протяжное небо,
Несмотря на сырые двудольники,
Лить готовых до первого снега.
Под пологим покровом осени
Обниму свой любимый ясень.
И сквозь крону, в редкие просини,
Прошепчу тихо: Мир прекрасен.
* * *
Мост. Мост через реку тянется с одного берега на другой, заглатывая и выпуская встречные транс-портные потоки. Он как кишка. И все в жизни поглощается, преобразуется и выталкивается. Жизненные процессы похожи на один единый организм пищеварения, весьма заинтересованный в качестве продукта.
Это, конечно, если посмотреть двумя полушариями сразу. Но при этом вы рискуете выпасть из
придуманной людьми галюцигенной зацикленности на линейности времени. Рисковать или нет – решать вам.
Я пассажир. Пассажирка микроавтобуса. И микроавтобус вместе со мной приходит в путь назначе-ния, называемый остановкой.
Я выгребаюсь. До дома метров семьсот.
– Чего ей так неважнецки? – спросите вы. Нет, конечно, не спросите, потому что здесь век безраз-личия. Борьба за выживание – идеология данной точки вселенной.
Сочувствие здесь почти неприлично. Люди отталкиваются друг от друга как бильярдные шары,
кто в борт, кто в лузу, а кто-то занимает положение, задуманное мастером игры.
Люди под разным углом отворачивают лица то вправо, то влево, стараясь не зацепиться за ваши
глаза. Люди нацелены на свою плоть, и на вашу, как на объект выгоды, удовольствия или спарринга.
Часть этого народа находится в спячке, но при этом они едят и пьют. Они разучились любить и слушать свое сердце.
Дома-скворечники объединяют этих незнающихся людей под плоскими крышами. Но это удел бедных, по признаку денег.
Высшая каста и те, кто к ней близок, подвели жирную черту в разнице между собой и ничтожны-ми, с их точки зрения, другими. Они живут по другим средствам, поворачивая законы в свое русло или обходя неповоротливых стороной.
Но и они все, как и те, от кого они отворачиваются, живут под новым навесом, называющимся Де-прессия.
Депрессия – это необъявленная мировая война.
Депрессия – это следствие глобализма, очередной игры умов.
Черствость и обезвоживание чувственной сферы привело человечество к болезненному вымиранию.
Слава Богу, еще живы слова, имеющие силу оживить тех, кто обернулся и понял…
И к счастью, приходят еще, рождаются светлые дети. Не надо их строить и заставлять шагать под
военные марши, они сами поведут за собой отцов и матерей. Они вырвут их из тисков тотального вживления чужеродных мыслей.
Они знают, что как бы не реформировался мир внешне, истинные ценности –неизменны, так же,
как и законы вселенной, нравятся вам они или нет.
И почему бы, когда уже знаешь все это – не рассмеяться.
Помните клоунов в цирке?
Конечно – конечно, мы не клоуны. Мы шоумены, бизнесмены, супермены, политсмены, спортсмены, менеджеры и бог весть кто еще. Но пинки, толчки, и подзатрещины получаем и раздаем  аналогично.
Бум! И пятка отлетает от моей пятой точки опоры:
– Освободите место! У вас опасные для нас знания! Вы уволены!
Бац! Бац!-  Это уже пощечины:
– Девушка, у работодателя четкие требования к
претенденту – до тридцати пяти лет.
Раз! Предупреждающий:
– Я не помогу тебе. Становись сильнее, – это  который называет меня своей любимой вот
уже несколько земных лет.
Бам! Под дых:
– Вы, конечно, прекрасно выглядите, у вас интересный опыт. Но продать вас на рынке труда сложно. Вернитесь к работе в школе. Что, зарплаты не хватает детей поднимать? Так найдите себе спонсора, с вашими-то данными…
И, опаньки, – запрещенный удар:
– Ты веришь в любовь?! Да тебя же пре-да-ли!!!
Нокаут…
Выхожу из оцепенения, привожу себя в чувства, встаю, отряхиваюсь: не может быть… Все не так.
– А, еще хотите попробовать?!
– Да успокойтесь вы все!!!
Со мной все будет хорошо!!
Потому что я умею смеяться, прощать и любить!
Я здесь и сейчас – я живу!!!
2007 г.
Из изданной книги «Великолепная колибри».