Роксана Бактрийская

Пройдя полмира, не мечтал о ней,
Завоеваньем ойкумены увлеченный,
О той, кого нет лучше и нежней,
Такой красивой и столь утонченной;
               Так удивительно, что встретилась она
               В стране иноплеменной и далекой,
               Такая в целом свете лишь одна,
               Явилась юной перед ним и светлоокой;

С ближайшим другом, с первым среди всех,
Он откровенничал о самом, и о многих,
И в том числе о качествах утех
Любви гетер (и чуть о недотрогах);
               Но даже с ним о ней не говорил,
               И малого не видя в ней изъяна;
               Он многих победил и покорил,
               Но лучшей стала все-таки Роксана;

И был он искренне и сердцем всем влюблен;
И друг за друга счастлив был, и все же
Спросил: «Ты чем-то огорчен, Гефестион?
Твое мне слово прочих всех дороже!
               Ответь же правду, в чем печаль твоя
               (неправды слышать от тебя не приходилось),
               Не верно поступаю в чем-то я,
               Или беда какая-то случилась?»

«О царь, о друг, все сделаю, что ты
Мне приказать или просить изволишь,
Сложны ль задачи будут ли, просты,
Но обстоятельство тревожит нас одно лишь;
               Нас, это значит преданных тебе,
               И доказавших преданность на деле,
               И в битве страшной, и в хмельной гульбе,
               Сил и возможностей нередко на пределе;

Мы волю царскую привыкли исполнять,
И хилиархи и обычные солдаты,
Мы – варварам становимся подстать,
В стране их сами точно азиаты;
               Одежды даже уже носим их,
               Не ради праздной и пустой забавы;
               Неужто правильно в одеждах быть чужих?
               Их  чужд покрой, и их, тем паче, нравы!

В фалангу уже стали местных брать;
А кто заменит нам гитайров павших?
В фаланге могут ли рабы стоять,
Слов и богов не знающие наших?!
               С кем воевали эллины всегда,
               Они бок-о-бок с нами в строе дружном;
               Их больше все, настанет час, когда
               На нас восстанут с нашим же оружьем;

И жены из народов здешних, но
Как будто бы невольницы покорны,
Они не наши, не родные все равно;
Ты сомневаешься? Но это ведь бесспорно;
               А дети наши, будут они кем?
               Пускай живем все под одним мы солнцем,
               Но будет ли ребенок мой меж тем
               На родине считаться македонцем?..»

Царь слушал будто бы внимательно его,
Однако в сей час думал о Роксане;
Наследник будет скоро у него,
Факт этот вовсе не держался в тайне;
               А за себя ее он взял не потому,
               Что примирение народов было главной
               Идеей, что по силам лишь ему –
               Союз востока с западом державный;

Она, Роксана, более чем хороша,
С ней хочется быть лучше (и моложе),
И сердце замирает и душа
От нег любви ее на царском ложе,..
               Изысканнее ласк не испытал
               (прикрыл на миг-на два глаза блаженно),
               Хоть многоопытных достаточно познал,
               Но в чистоте она невинной совершенна,..

Черты лица ее (мой бог!) тонки на диво,
Фракийки б даже тем похвастать не смогли;
А поступь царственно легка и горделива,
Идет, как будто не касается земли,..
               Стройна, свежа, как стебелечек майский,
               Цветок бактрийских далей, роза гор,
               И опьяняет бесконечной лаской
               Ее и властный и смиренный взор…

Внимал словам он, размышляя про нее,
Достойную, чтобы Лисиппа гений,
Богиню словно, изваял ее,
Из золота, не бронзы – без сомнений,…
               Друг молвил, что непросто царство
               Многоплеменное в одно соединить;
               Но узы брачные единство государства
               Способны ли скрепить и сохранить?........