Мы были одними из лучших в любви нам всё благоволи

Мне странно так - все расстоянья  меняют области границ,
А ты так романтикой бредишь - сезон перелётов открыт,
Лишь только мудрость ясно зрит и их союз в себе хранит!
А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит.

А я к тебе мечтою без сомнений всевозможных воспарил,
Обычно и, значит, в порядке,  а лес  так враждебно шумит,
Что солнечная ванная тепла, светла, объёмна, лишь сквозняк простыл,
На горках приткнулись заводы и лошадь, купаясь, горит.

А я боюсь, невольно подтолкнуть я промолчу,  вкус  пряный, как анис,
Мы были одними из лучших в любви нам всё благоволит.
Мистраль бессонно задувает жизнь, скрипит грот-мачта, такелаж провис,
И в этих просторах я слышу, как утренний воздух звенит.

Слова услышал с любимой слеза, от радости бежит!
А ты та, которая разрушит все устои и не канет вниз.
Он запел свой главный хит... чу! а что это блестит?
Так редка, пьяна и ненасытна по краям лишь звёздные огни.

Слиянья наших губ немыслимый мотив...
Наш стон невольный эхо повторит,
И в этих просторах я слышу, как утренний воздух звенит.
Как ромашки, георгины опадают, отцветают, остаёмся мы одни...

Мы были одними из лучших  в любви нам всё благоволит,
Ещё забудется печаль и стильные печатные шаги,
И клён, побагровевший от стыда, листвой поник,
В густые сумерки объят одет в огни.

Осадки бессердечные из памяти гони,
Тепло сердец сияние и взору ты верни,
В предзимье зябко дышит грусть, на окнах инея штрихи...
С провалами невыразительных глазниц.

И сердце как камушек сжимается, защищаясь от стихий,
И тают крики перелётных птиц.
Одна не сможешь ты их замолить грехи,
Благословенны зимние дожди,

Над песенным разбегом колеса не правь усталым сердцем, не гони,
То стонами немели, то менялись соловьями,
Но что же может быть прекраснее, чем вера в искорку любви?
Я прикоснусь к тебе, любимая, устами.

И бог благожелательности вашей не хранит,
Я  напишу тебя словами,
Летела к солнцу, не боясь сорваться вниз,
Теперь идёшь  одна ты   под  дождями.