Про деда Матвея

Часть пятая(заключительная)

Мой чин  и статус небольшой,
Подрос недавно на ступеньку,
Поверг в поток меня  большой,
Что дом забыл и деревеньку.

В поток погруженный    страны,
Ведь я служитель государев.
Все силы вновь напряжены,
Сражаюсь в бешенном угаре,

Так надоело, чёрт возьми,
Крутиться словно на пожаре.
От состояния внутри,
И  смерти  деда,  был в ударе.

От дел насущных стал  я строг,
Из-за событий  новых тоже.
Мне жаль, что вовремя не смог,
Ценить всё то, что мне дороже.

Не говорил прощальных слов.
Не шёл за гробом я к погосту,
С букетом траурных цветов.
Не заходил давненько в гости.

Всем  Смерть  дыхание прервёт,
Кому сейчас, кому попозже.
Всех нас к покою призовёт.
Печаль горька, но время строже.

Уж года два, как  не бывал,
Поверьте братцы на просторе.
И сад  за мною заскучал,
На даче дел  скопилось  море.

И скарб нехитрый как всегда,
Сложил в походную котомку.
Но в сердце ныла борозда,
Как разрешить  головоломку.

И по привычке  жму на газ,
Душа всегда   спешит на волю.
Природе радуется глаз,
Жнивью, что стелется по полю.

Мой путь не длинный, но горяч,
Скажу вам прямо не подарок.
В езде я скромен не лихач,
Трудна и гладь для иномарок.


Себе всё  в мыслях представлял,
Свой путь, к деревне продолжая.
И не заметил, как въезжал,
В  свои  пенаты распевая.

Оставив мысленный поток,
Увидел улицу родную.
Осиротевший закуток,
Тот,  о котором вам толкую.

Но и сюда, как и везде,
Свет проникал для жизни  Божий.
Дух, сохраняющий в гнезде,
Да и вокруг дыханье тоже.

И ожиданью  вопреки,
Всё подтвердилось однозначно.
На даче не было руки,
Что заправляла здесь  удачно.

Увидел я свой теремок,
Забор  и старую калитку.
И чуть ржавеющий замок,
У ног раскрошенную плитку.

Заросший травами забор,
Весь  двор на заросли похожий.
Во всём утрачен был колор,
И в выцветавших ставнях тоже.

Дневной захлопнув  календарь,
Здесь время вдруг остановилось.
Гася на столбике фонарь,
И за забором  притаилось.

Внутри  пустынного двора.
Печалью веяло и грустью,
Лилось из самого нутра,
Всё,  что присуще захолустью,

Вернуть бы времечко назад,
Когда  мы с дедом ворковали.
Чему всегда бываешь рад,
И как друг друга понимали.

Была спокойная   душа,
Что   под присмотром моя келья.
И дед, не бравший ни гроша,
Был не сторонником безделья.

Являл смекалку дед Матвей,
Мастеровитость  воплощая.
Сдвигая кончики бровей,
Уют  домашний создавая.

Никто беды  не ожидал,
Когда она ворвалась в двери.
Тот страшный близила финал,
Страданий бремя и потери.

И не порос  ещё быльём,
Рассказ племянника  Матвея.
Когда сидели мы вдвоём,
От слёз и водки розовея.

Всё это  в памяти моей,
Всплывает часто без пробелов.
Сжимая болью грудь сильней
До не смолкающих пределов.

Как в мир иной ушёл Матвей,
Стараюсь вспомнить, как всё было?
Его  итог последних дней,
Как  иссякали к жизни силы.

Матвей с заботами  весны,
Хандрил в угоду непогоде.
Боль исходила от спины,
Остыл, должно быть в огороде.

И слёг в недуге на кровать,
Когда сирень завеселела.
И с той поры не стал вставать,
Хвороба  всё скрутила тело.

Судьбу решил его Господь,
Включая в  скорбный  список деда.
Земле,  оставив только плоть,
А душу взял на Суд – беседу.

А бабку Дуню взял племяш,
В свои столичные хоромы.
Без деда в ней пропал кураж,
Сковали спазмы и синдромы.

Потерян к жизни интерес,
И Свету Божьему не рада.
И с каждым днём,  как в тёмный лес,
Боль принимала как награду.

Хандрила месяц и другой,
Как свечка в церкви догорала.
Просила Бога на покой,
Руками крестик свой сжимала.

И понимала не вернуть,
Когда  с Матвеем дни делили.
Исчезла жизненная суть,
И все волнительные были.

И Боже, сжалившись над ней,
Учёл ошибки и заслуги.
Туда отправил, где Матвей,
Оставив нас в привычном круге.

Осиротели вмиг  дворы,
Тая печали и унынье.
Дни улетали как шары,
Поднявшись ввысь к небесной сини.

В домах  остывших  от тепла,
Теперь  безмолвие вселилось,
И в очаге одна зола,
Труба без духа охладилась.

Не слышат стены новых слов,
Пустынно в комнатах и зябко.
Пыль  наступает из углов.
Давно полы не мыты тряпкой.

Немного в комнатах прибрав,
Чтоб вид жилью придать  бывалый.
И бытовой блюдя устав,
Присел на кресло чуть усталый.

Жизнь  продолжала свой разбег.
Без простодушного Матвея.
И я, готовясь на ночлег,
Стремлюсь в объятия Морфея.

И  вдруг мне вспомнился старик,
Как будто с ним веду беседу.
Всегда его истошный крик,
О политических победах.

И я представил как бы дед,
Предрёк события сегодня.
Оценку дав,  нам и совет,
Как прозвучал бы глас народный.

- Смотри Борис, а Путин прав,
Что  Крым вернул, минуя крови.
Оторопел большой  Удав,
Скривился рот  на полуслове.

А Новороссия   горда,
Не стала в страхе на колени.
И в убеждениях тверда,
И разгоняет дружно тени.

Конечно санкции вразрез,
Нас подкосили ощутимо.
Но  даже с ними или без,
Нас ненавидят одержимо.

Нас ненавидят и хохлы,
Задрали нос и прибалтийцы.
Готовы выставить стволы,
С земли далёкой  австралийцы.

Тут брат  Америка  рулит,
Она всем миром заправляет.
Совбез давно их не страшит.
Он им лишь только подпевает.

Мы повернули взор назад,
К арабам, Африке, китайцам.
И в Средней Азии есть вклад,
И белорусов  маним пальцем.

Все понимают, что без нас,
Встать  особливо будет трудно.
Им  НАТО  скрутит руки враз,
Наобещая  жизни чудной.

К нам  и Бразилия спешит,
Союз и дружбу, предлагая.
Мы всех возьмём, кто дорожит,
И  с нами лихо разделяет.

И лишь Окраина никак,
Всей правды высказать не хочет.
В России видится ей враг,
И на КрымУ не ставит прочерк.

В Донбассе русский как изгой,
У них нет права на свободу.
Их год долбили и другой,
Простой амбиции в угоду.

Не все солдатики хохлов,
На  людной площади скакали.
И дали дёру будь здоров,
На братьев руку не подняли.

Полк  право - секторской  братвы,
Потомки грозного Бандеры.
Бойцы из Швеции, Литвы,
Войска,  державшие манеры.

Им  так наддали по зубам,
В котле дебальцевском на Славу.
Что  разбежались по кустам,
Наспех   защитники  державы.

Мне жаль молоденьких ребят,

За, что  там жизни  отдавали?
А те, кто жив,  отводят взгляд,
Поняв - напрасно воевали.

И боль у каждого своя,
Теряют все и те и эти.
А знать бы надобно края,
Что  в дружбе жить на Белом Свете.

Теперь о Сирии дружок,
И в ней разросшемся ИГИЛе.
У них неправильный божок,
Они сродни нечистой силе.

А не идейные бегут,
Европу на уши подняли.
Афганцы тоже тут как тут,
Сверкают только их сандали.

Бегут оттуда кто куда,
От смерти спрятаться желая.
Они хотели бы туда,
Где есть надежда золотая.

Все знаю в мире, Бог един,
Аллах его же воплощенье.
Призвавший  всех достичь вершин,
Любить и верить в очищенье.

Голов рубить не призывал,
С любовью  в веру посвящая.
Возможность жить Он всем давал,
Жизнь, в бесконечность превращая.

Бомбить конечно хорошо,
Совбез нам дал на это право.
Но всё ж мне кажется грешно,
Война всегда худая Слава.

И  может в этом я не прав,
Восток так тонок словно нитка.
Рассудит время, как жираф,
Ему видней  через калитку.

А на счёт санкций я скажу,
Они не в пользу всем наверно.
Простому люду я гляжу,
Теперь живётся очень скверно.

Пора сворачивать вражду,
И  протянуть друг другу руку.
И с нетерпением  все ждут,
Что победят и эту штуку.

Собрались  важные мужи,
И все  с надеждою в разрезе.
Поговорили от души,
Об информации и дезе.

И нет консенсуса никак,
И точек нету единенья.
А виноват во всём Барак,
К нему питают уваженье.

Пока нас малость собралось,
Но интересы есть в общенье.
Так видно в мире повелось,
К нам осторожны в единенье.

Матвей бы с гордостью сказал,
Что впереди трудна дорога.
И весь закончится скандал,
Но не напрасная тревога.

Россия выстоит  всегда,
Она могуча и  велика.
Над нею светится звезда,
И бережёт её Владыка.

Теперь дела внутри страны,
Какие сделали промашки.
Простому люду все  видны,
Наши дурацкие замашки.

Наш на Востоке космодром,
Построить к сроку не поспеем.
Спешить нельзя нам в деле том,
Быть надо чуточку мудрее.

Пока  идёт словесный спор,
По делу   импортосмещенья.
На всё российское упор,
От самолётов до варенья.

Теперь о пенсиях чуток,
Несправедливость тут большая.
Кому то маленький вершок.
А кто - то клубнями вкушает.

Вот губернатору в пример,
Аж  триста тысяч положили.
Утерян  видно  глазомер,
Иль  совесть вовсе обронили.

Привыкли среднюю считать,
К чему-то пенсию, зарплату.
Кому то в месяц тысяч пять,
Но,  а кому-то по ухвату.

В итоге среднем хорошо,
Тут арифметика простая.
Один не ел совсем ешшо,
Другой   харчи перебирает.

 Семён, Алёша и Иван,
Им вроде каждому по гусю.
Двоих Семёнов скрыл чулан,
Один Алёше был по вкусу.

Иван не видел ничего,
А если в среднем  по едину.
Не нюхал запаха его,
Но помещён был в середину.

Надежда крепнет с каждым днём,
Что все вершины одолеем.
Не зря на Свете мы живём,
Ну,  просто надо быть смелее.

Пора и нам глаза открыть,
И голове подняться выше.
В обидах сердцем не остыть,
Здесь счастье видеть не в Париже.

Неважно  беден ли, богат,
Быть патриотом ты обязан.
В верхах  сидящий аппарат,
Решал всё правильно  и сразу.

А вездесущий  бюрократ,
Не выставлял бы делу путы.
Был  сокращён бы  во сто крат,
Его редели бы редуты.

Хозяйство сельское в разы,
С колен приподнялось не сразу.
Достигло важной  полосы,
О  том премьер промолвил фразу.

И дел  других  невпроворот,
И есть желанье приподняться.
Не забывая поворот,
Где можно  попросту сломаться.

Держаться  верного пути,
Нам остаётся  россияне.
Пока нас есть кому вести,
Когда  есть правильный Сусанин.

Дед завершил бы монолог,
Своим сознательным  воззваньем.
Нам бы один ещё виток,
И  все закончатся страданья.

Затем бы начался наш пир,
Налили б горькой по рюмашке.
Огурчик резанный и сыр,
Устроил нас бы для отмашки.

Кровь приливала бы к щекам,
Дед ободрился бы в запале.
Дав волю чувствам и сердцам,
Мы  руки б жать друг другу стали.

Что ещё нужно мужикам,
Ведь  наша дружба крепче стали.
Нас возносила к облакам,
И продолжалась бы и далее.

Печально  стало от того,
Что наяву не вижу деда.
Но не вернуть уже  его,
И сон сморил за мыслью  следом.

Октябрь 2015г.
Картинка из интернета.