Послескандальное

Давай лучше сделаемся свободными. Эта тропа сужается и дальше двоим и шага-то не пройти.
Ты сочиняешь ответы на все вопросы одними вводными, я раздражаюсь и про себя считаю до десяти.
Ну, посмотри сама, что исправилось? Воздуха в лёгких меньше, чем в спичечном коробке.
Видимо, я должен делать то, что мне никогда не нравилось, ведь тебе хочется, чтобы в ссоре тебя мерно гладили по руке.

Нет, я, конечно, ещё в строю, я за вся и всех, я – боевая целая единица.
Я хожу, растягиваю толстовки, изображаю смех, говорю, что ночами почти беспроблемно спится,
И по-честному, если ещё немного, уверую в это сам, а ты, подойдя поближе, увидишь, как я спокоен.
Вот, погляди, я цел и я (отдельная благодарственность небесам) всё ещё чёртов неуязвимый воин.

Мы так решили, что всякое по плечу, пьяные да по лезвиям, да с факелами в руках.
Раны? Не беспокойся. Встану и залечу, только бы не потерять привычку всё выражать в стихах,
а иначе туго; смеркается за окном. Октябрь берёт в измор извечными холодами,
Но вечер закончится старыми фильмами и дорогим вином, а ночь – повсеместными признаками любви и её следами.

Может, мой кофе утром останется недопитым, может, моя рубашка опустится с твоих нежных плеч.
Быть может, я не вернусь под вечер сдавленным и разбитым, может, задумаюсь, как мне тебя сберечь,
Я не знаю; может, мы друг до друга сделаемся голодными и самолёт нас опустит там, где волны катятся на пески…
Всё это может. Но с этого дня пусть будем теперь свободными,
словно бы никогда
и не были
так близки.