На обочине жизни

… И вот она, странная, в поле, среди ветров.
На сцене, при свете неярких прожекторов,
Стоит на обочине жизни — краю вселенной.
Стоит и сжигает слова, города, мосты
(Глаза же снаружи блестят, а внутри пусты.)
И звезды. Пустые созвездия тоже тленны.

И вот ее взгляд оборачивается вспять,
Как будто пытается ветер её обнять
За плечи. Вот только куда ему, без лица.
Она же холодная, твердая как гранит.
Положено ей притворяться и делать вид,
Лепить из себя обездоленного птенца.

Её же никто даже за руку не держал,
Лишь мир этот ранил безбожно да унижал.
Душа накалилась за годы и нервы сдали.
Она же дождю и сестра была, и жена.
А людям, увы, ни единому не нужна.
Лицо ее словно бы выковано из стали.

Она же огню подарила свой милый взгляд,
И водами смыв отпечатки теней, помад,
Осталась стоять на ветру, вытирая слёзы.
Она же снаружи легка, изнутри пуста.
Ум продан за деньги, утрачена красота.
Она бы исправила правила, только поздно.

Она бы сменила повадки, манеры, речь,
Чтоб что-то любимое, истинное сберечь.
Она бы потратилась, стала бы единицей.
Она бы меняла билеты, мечты, года.
Сменила б размытое «если» на «никогда!»
И снова б разрезала склеенные страницы.

Вот только весь мир изменился за столько лет,
И даже прожектора мертвый, неяркий свет
Затих на краю опустелой давно обочины.
Она еще может хоть что-то, да изменить.
И спрясть хоть одну, пусть и тонкую, всё же нить
Прекрасного шелка. Да, может…

Вот только, хочет ли? ..