Рязанский песнетворец

Жил поэт Сергей Есенин,
Всероссийский куролес,
Голос – будто гул весенний
От земли и до небес.
Много ль в мире песен спето
Про любовь на те слова,
Что сложил он? – Нет ответа,
Нам про то молчит молва.

В простоте своей крестьянской,
Осеняясь святым крестом,
По купеческой, дворянской
По Москве он шёл пешком.
Над Россией небо сине,
Свет и храмов купола.
Но  разгулье пьяной силы
Жизнь российская текла.

Кем-то мудрым возвещённый
Сотрясал страну раскол.
Исступленьям просвещённым
Предавался и престол…
И возжаждала Россия
Райской доли на земле.
Тут такое разразилось –
Всё смешалось в пёстрой мгле.

Ах, предвечная свобода,
Корень многих бед и зол,
От тебя вся дурь и шкода,
От тебя процесс пошёл…
И крестьянским песнетворцем
Снят с груди нательный крест,
Стал он ярым богоборцем
От рязанских дальних мест.

И воссел поэт у пушки,
То есть просто у пера,
Чернозёмные частушки
Петь с утра и до утра:
Об Ульянове Володе
И о Несторе Махно –
Все тузы в одной колоде,
Все сыграли заодно.

Затуманилась Россия
Всем лицом своей земли,
С изобильем-то в бессилье
Оказавшись на мели.
Перелески, косогоры,
Зелень трав и снеговей.
Что нам, Русь, твои раздоры!
Нам бы мира поскорей.

Что нам, Русь, твои напасти,
Мук твоих разбухший ком!
Нам бы маленького счастья,
Лошадёнку и свой дом.
Нам бы простенькой свободы,
Немудрёной доброты.
Нам бы радостной работы
На себя до темноты.

Ну а власть звала куда-то,
За далёкий горизонт…
Мужики – опять солдаты,
И смешались тыл и фронт.
Сын на батьку, брат на брата –
Боль и брань на целый свет.
Гой ты, Русь, твои утраты
Громче всех твоих побед.

Печенеги да хазары
Сотрясли святую Русь.
Белый царь, твоим боярам
Достаются смерть и грусть.
Вот – ни белых, ни зелёных,
Всюду только красный цвет.
На крови потерь мильонных
Смутно выбрезжил рассвет.

По планете по мещанской
Красный цвет мечтал пальнуть,
Чтоб в Европе христианской
Всё вверх дном перевернуть.
Если б впрямь был в двадцать третьем
Баллистический тот меч,
Что спустя десятилетья
Заставлял врагов неметь!..

…Ну, дорога, смерть-отрава.
Ах, судьбина, трын-трава!
Ты за кем несёшься, слава?
Ты о чём кричишь, молва?
Наш Сергей, как вихрь, пронёсся
По Европам и т.д.,
Заявлял: «утрём мы нос вам
Хоть в бою, а хоть в труде».

Большевицкая идея –
У Европы в горле ком.
Наш поэт её лелея,
Был ли сам большевиком?
Вольнолюбье и гуманность
Из бытья произросли,
Сквозь прогорклую туманность
Душу к свету вознесли.

Был он статный и красивый,
Молодой крестьянский сын.
Стал известнейший в России
И поэт, и гражданин.
Но за прошлое в ответе
Остаются навсегда.
Это прошлое в поэте –
Его прадедов мечта.

Называлась грёза эта
Странно – «чёрный передел».
Видно, счастье с чёрным цветом
Сельский люд связать хотел.
Не с того ль, что смерть и счастье,
 Летом или по зиме,
Средь веселья и напастей
Рядом ходят по земле?

Не с того ль, что в тьме кромешной
Все предметы нам черны,
А для жителей нездешних
Кошки в серости равны?..
Чернота – наш символ русский,
Символ правды избяной,
А не просто смертной грусти
В час бессонницы крутой.

Чернота – наш знак заветный
(А не призрак, не фантом)
Дележа земли навечно
По числу в семействе ртов.
Чернота – она святая
И большой мечте равна.
О земном, мужицком рае
Долгий спор ведёт она.

Над Россией небо сине,
Млечный Путь простёр крыла.
Но в разгулье чёрной силы
Жизнь Есенина текла.
Все притоны и «малины»,
Будь то Питер иль Москва,
Все пучины и трясины
Вобрала о нём молва.

Так сошлась дурная слава
И отравленная быль.
Кто тут правый, кто неправый?
Где тут жизнь, а где лишь быт?
То не к Моцарта порогу
Ходит чёрный человек,
То Есенину порою
В душу рвётся прошлый век.

Рвётся чёрнопередельский
Век несбывшейся мечты.
Судит хваткой деревенской
В пароксизме простоты:
За измену древней правде,
За уход к её врагам,
За купанье в грязной славе
И за песни, что слагал…

Но не хваткой деревенской
Душат славу тыщи лет!
Ну а в «люксе» англетерском
До сих пор висит поэт…
…Эх, дорога, смерть-отрава.
Ах, судьбина, трын-трава!
Ты за кем несёшься, слава?
Ты о ком кричишь, молва?