Шёл старик по дороге... Гл - 11

Совместное с Бирюковой Еа.


              Гл – 11.

— В осень, когда расстались,
прокляла я себя:
«Где мой борец из стали?!
Помнит ли он меня?!
Ведь не его "заслуга"
что разбежались мы!
Боже, вернёшь ли друга,   
взятого силой тьмы?»               

Денно и нощно выла,
бесы тянули в смерть,
было порой не в силах
муки любви терпеть.
Год пролетел. И что же?
Злых языков вражда
весть разнесла… Похоже,
силу взяла беда.

Люди номенклатуры
твой обсмеяли дом,
мол охмурил ты дуру,   
бросил её потом…
«Вон, родила девчонку,
будет ли ей отец?
Мама одна с ребёнком,–
тяжкий её венец!»

Я отгоняла слухи,
мало ли что твердят.
Позже набралась духа
перепроверить тебя.
Всё оказалось былью, –
ты загулял с другой.
Месяц, наверно, выла
в горе над той бедой.

Всё же с годами боли
медленно улеглись,
словно в какой неволе
стала тянуться жизнь.
Не выходила замуж,
девой одна жила.
Тошно мне было. Где уж
браться за те дела,
что мы зовём семьёю, –
хмурость кому нужна?
Сдвинулась: «Лишь с тобою
жить на земле должна!..» —

…Слушал старик ссутулясь,
в пол опустив глаза.
Страх замелькал, рисуя
чёрные небеса,
где он в одной рубахе
в бездну, как в ад, летел.
Вздрогнул в каком-то страхе:

— Нет, изменять не хотел!
Слабость явил небрежно,
силясь тебя забыть,
в угол лез безмятежный,
мысля тоску убить.          
Стыдно не перед светом
было, – перед тобой.
Ты отреклась, и это
счёл я твоей виной.
Надо, конечно, было
снова искать тебя,
сердце, – оно не стыло,
билось в груди, любя.
Гордость не позволяла
снизиться перед тобой,
в камень коса попала,
вот и ушёл к другой… —

— Я не виню нисколько,
и осуждений нет,
ты успокойся только,
выбрось проблему бед.
Канула в вечность память
между тобой и ей,
прошлое не поранит
памятью глупых дней… —

— Что ты?.. о чем?.. не знал я…
Кто она, – дочь моя?!.
Господи, от начала
ты невзлюбил меня!.. –
И старичок заплакал
тихо в платочек свой. –
Бяка я, жалкий бяка... 
Труп я, хоть и живой… —
Слёзы текли безутешно.

Люба его обняла,
шубой укрыла неспешно,
лечь на кровать отвела.

Плакал он, – носом в стенку,
слёзы текли не таясь.
Люба пред ним на коленках
тихо шептала, молясь.

Всхлипы, потом молчанье,
и старичок заснул.
Любиных рук касанье
вызвали в снах весну, –
нежный поток картинок:
ярких цветов игру,
взглядов любви искринок,
тайной манящую грудь…


* * *
Утро пришло с грозою:
гром как судья гремел.
«Вот и пришли за мною…
Вот, поведут на расстрел…» –
С этою мыслью глупой
тёр старичок глаза.

Сел на кровать и тупо
впялился в образа
Девы Святой и Сына… –
«Смотрят в меня для чего?..
Что им?..» –
                Понять не в силах
знаков судьбы его.

         
      
            Продолжение:  http://www.stihi.ru/2015/10/29/11371