Она

Серое пятно из грязных стен,
Бледная душа, убитая давно.
Тут не ожидалось перемен,
Не изменятся в снятом том кино.

Она в зеленом странном облаченье,
Бродящая сквозь тени страшной тьмы.
Она ищет в стенах увлеченье,
Что спасало в мире тех «других».

Она кричала, молила о спасенье,
Ее не слышали, кидали снова вниз.
Она знала, что такое вдохновенье,
За ним и становилась на карниз.

Оно спасало медленно и страшно,
И убивало кольями в сердца.
И она – жертва этой сказки,
Ужасной, жуткой, без конца.

Она себя душила, возвращала
В странный мир, который убивал.
Она ничего не понимала,
И ее давно никто не понимал.

Она лишь слышала страшные словечки,
А часть из них кружилась в голове.
Она смотрела на свет от старой свечки
И думала прожечь себя извне.

Она искала стекла, разбивала,
Надеясь, что себя так разобьет.
Но ее сознанье убегало
Назад. А ведь надеялась – вперед.

И сбежать ей от вопросов этих
Не удается в лабиринте слов.
И прочь бежала быстро та в столетья,
И исчезала в миру страннейших снов.

Но повторялась в них эта реальность,
Пугающая, рушащая жизнь.
Она не знала больше слова «жалость»
И снова бежала на карниз.

Ее таскали прочь от тех полетов,
Она ревела, надеясь на укол.
Но экономили на транквипулеметах.
И для спасенья не давали сон.

А сейчас она одна в палате,
Рисует тенью слишком страшный глаз.
И он моргает, как и в то столетье,
Куда бежала, но никто не спас.

Она пишет слова стихотворений,
Ища спасенье в творчестве своем.
Увы, она совсем не гений,
И им не будет человек такой.