Письма Мэри. Поэтому я танцую

Нет, Мэри, нет.
Попробуем жить иначе.
Никаких старорусских плачей,
палачей в тёмной комнате,
грязных от туши салфеток.

Я не бегаю от пожара,
я встречаю его,
как дети встречают лето.

Мэри,
и будет финал,
опустятся алые птицы,
воздух вспоров сиреной,
и бог из машины,
положенный по сюжету,
зальет нас холодной пеной
и сохранит.

Я живу в ослепительно-чёрной клетке,
чугун и хрусталь,
дорогое литьё,
виньетки -
современный дизайн
и роскошный вид.

Музейный город за ней не спит,
колет лёд и жует таблетки,
лечит вечный сплин
и сезонный грипп.

Мэри, гости в клетке бывают редко.

Входят,
четверть часа глотают чай,
по кафелю двигают табуретки –
и уходят к каким-то другим.

«У вас прохладно,
а мне в тепло бы.
Давайте позже поговорим».

И слушая дверцу, что хлопает с лязгом,
я овладела наукой не требовать
сразу,
наукой кирпичного глаза,
пустынных комнат,
кома горькой бумаги,
что жжёт под горлом.

Это всего лишь дух,
перелётный пепел,
билет, что вернули в кассу -
он отболит,
и его сотрут,
как время таких же стёрло.

Мэри, да что мне,
я – тибетский монах,
молчаливый аскет,
разборчивый старый коршун.

Чем меня удивит он,
силуэт-вниз-по-улице,
обращаясь прошлым?

Мэри, я вижу их спины,
их бесконечные спины,
их красногубых девочек,
их синеглазых дочек,
такси,
что везут их в порт,
пальто,
что бредут к вокзалу.

Мэри, они приходят –
элита -
отборный сорт –
не чтобы меня спасти,
чтобы я про них рифмовала.

Мэри, и этим вечером я танцую,
потому что пол обжигает ноги,
мне больно,
поэтому я танцую.

Он был немногим из тех немногих,
о ком не хотелось всуе.

Мэри, постой,
потанцуй со мной,
я - распухший сустав,
я - сколотый край бокала.
И сентябрьской ночью,
в чёрном доме своем,
я танцевала бы,
танцевала бы,
танцевала.

Мэри, это уроки лёгкости,
профилактика лишней радости –
цени свободу,
дитя,
чистое тело своё,
юный голос и ясный разум.

Стой перед Богом голым,
бесстрашным и безобразным.

Только в клетке сегодня сквозняк,
целый сонм ледяных иголок,
в кожу скользнувших разом.

Мэри,
и я танцую,
Мэри,
и я танцую,
будто завтра отменят музыку,
будто завтра придёт война –

прутья трогает иней,
свод над макушкой узится –

это –
следующая
спина,

просто –
следующая
спина,

следующая
спина.

27 сентября, 2015 год