Он был другим

Он был другим...где  то там внутри он был совершенно другим человеком, тот мужчина не имел с ним ничего общего, никаких точек соприкосновения, ни единого взгляда.  У него всегда блестели глаза и грудь распирало от с трудом подавляемых чувств, да он редко когда и подавлял их, чаще выплескивал, как нечто феерическое напрямую в души совершенно незнакомых людей, заставляя их вместе с ним то рыдать от счастья, то скулить от боли, то светиться, словно светлячки в ночном небе. В каком то роде он был для них личностью, достойной для подражания, Человеком с большой буквы, в котором умещалось столько красоты и фантазии, боли и радости, света и мудрости, что невозможно было представить себе, как же они обходились раньше то без него?!  Он дарил им незабываемые мгновения, кромсая себя на мельчайшие кусочки, чтобы досталось каждому, чтобы никто не остался обделенным или забытым, в любом из них видя что то такое, чего они в себе не замечали сами.  Этот мужчина был то славным чувствительным мальчиком, полным какой то искрящейся энергии и неукротимого  огня, то умудренным жизнью старцем, прожившим длинную и трудную жизнь, с морем печального опыта и теперь пытающимся поделиться им с другими, то романтичным юношей, считающим звезды и встречающим рассветы... и столько всего было в нем одном, что трудно, а порой и невозможно,  было представить себе, что имеешь дело с одним человеком, имеющим сотню лиц, а не с несколькими сразу.  Кто он? Откуда пришел? Каким непостижимым образом сливался с людьми, оставляя в каждом кусочек себя? Столько вопросов и ни на один нет ответа, но он был, что важнее , и он рисовал жизнь из букв и строчек, как никто другой. Человек, имеющий дар писать, доносил до людей то щемящие послания, сжимающие сердце, то суровые предсказания, заставляющие задуматься, то пустоту нашего бытия, каждый раз это было нечто непредсказуемое, как будто он прожил не одну жизнь, а как минимум тысячу, как будто он каждый раз рождался только для того, чтобы написать нечто , способное поразить и вдохновить, а потом снова умирал. И отойдя от экрана монитора, снова превращался в себя настоящего( и настоящего ли?) , старого измученного болезнью и трудной жизнью человека, с зияющей пустотой раной в груди... Пожалуй, он уже и сам не знал, где начинается один и заканчивается другой, ибо первый все время выживал из себя того другого, восторженного и способного зажечь чужие сердца. Борьба двух сил...старая, как этот мир. Но его все больше и больше тянуло туда, где он был молод и полон сил, где все было интересно, где оживала надежда, где вера давала все новые и новые хрупкие ростки, там было больше лиц, больше смысла, больше жизни. Там пустота в груди постоянно была чем то заполнена. ТАМ ОН БЫЛ СОВСЕМ ДРУГИМ...

Атир Ла Перлина