Сердце

                А сами-то?
                Бритва принадлежала человеку
                по фамилии Оккам и он отнюдь
                не коллекционировал шрамы.
                (Уильям Берроуз)


Твой день - не единица измерения Жизни,
А не прожитое и неосмысленное, и не равнозначное Нечто.
И Некто своровать его может,
И Никогда не вернуть.
Спаянные воспоминания, нечеткие моменты иногда всплывают,
Захлестывают, душат, эксплозивно врываясь в Теперь.
Не вытеснить, не забыть, не простить, а просто переждать.
А завтра всё вспять? И колесо вновь вращается.
Хоть Жизнь дана тебе по-умолчанию,
А все же Ты живешь, не зная Жизни.
Ты - это Я, это всё Одно, безграничное, растаявшее в Бытие голое и нищее животное, Некогда называвшееся Человеком.
Но...не понять, не нащупать точку болезненности.
А так бы надавила, дабы вновь ощутить свою Трагедию.
Прелестно же чувствовать Боль. Если ощущает Боль - дышит, значит - живое.
Боль сладкая как сахар, и она приносит сладость всюду.
От боли и слёзы слаще, и в груди теплей.
А мне безвкусно всё.
Это не те раны, которые оставляют шрамы.
Не та боль, которая привносит воспоминания и грусть.
Она не калечит, а лишь делает резистентной к боли,
Не давая возможности Болеть.
И что же теперь?
Как я теперь? Застыну в Пустоте?
Вечно нейтральное: и не холодное, и не теплое, но застывшее;
И как паралич, и как двигатель; вечно мечущееся и пугливое,
Грызущее, колючее, подвешивающее,  бьющееся внутри без радости и печали, но ритмично, но циклично, но жаждущее и не пробиваемое.
Зачем-то пьющее всё абстрактное, игнорирующее насущное
Сердце мое молчит.