Бродячий актёр

Чахлая дама жила, умирая,
Крупною солью все дни сочтены.
Женщина эта безмолвная старая,
Волосы снежной волною полны.
Тихо жила она, словно отшельница
В домике бедном, дырявом, сыром,
Ночью ходила к тоскливому ельнику,
Думая вечно о чём-то своём.
Раньше была эта дама богатой,
Роскошью всякой владела она,
Золото было заменою счастья,
И для неё даже меркла луна.
Дама однажды гуляла по парку
И увидала вдали паренька.
Парень прохожим играл на гитаре,
Был он похож на порыв ветерка.
В ней же взыграли все чувства, решила,
Что у неё будет юноша жить.
Слуги схватили актёра и силой
Бедного парня смогли увести.
Дама несла ему вина заморские,
Фрукты сладчайшие, дичь, шоколад,
Золото сыпала под ноги горстками,
Но этой доле актёр не был рад.
Женщина жаждала, чтоб нежной страстью
Пленник прекрасный её одарил,
Но ветры вольные юноше – братья,
Он о деревьях могучих грустил.
«Что тебе надо? Ведь всё ты имеешь! –
Женщина так закричала ему. –
Кормят тебя, поят, холят, лелеют,
Ты же не рад, но скажи – почему?»
Юноша тихо вздохнул, безучастно,
Глядя с тоской за окно в небеса.
«Мне не заменит вся роскошь то счастье,
Если к ладони прилипла роса.
Мне бы простор, мне бы волей напиться,
Душу подставив ветрам молодым.
Здесь в позолоченной клетке я птица,
Птице чужды эти ваши труды.
Птице бы петь и порхать по деревьям
С ветки на ветку – что лучше, милей?
Здесь мне печаль… Поострей взять бы лезвие,
Жизни постылой лишиться своей».
Дама сверкнула глазами на парня:
«Нет, никуда не уйдёшь от меня!
Слуги, как стражи, у двери поставлены,
Будешь со мной среди ночи и дня.
И надоест тебе это упрямство,
Знаю, что скоро ты станешь моим.
Всё ты оценишь: любовь и богатство,
Кончишь грустить по деревьям седым».
Но в этот миг стал он гипсовой статуей,
Ведь выносить эту долю не мог.
Ветры могучие, ветры, вы плакали,
Слёзы роняя в равнинный песок.
И с этих пор стала дама отшельницей,
Плача о парне, убитом тюрьмой,
Под ночи глядя в темнеющий ельник,
Но не нашла и в деревьях покой.
Он так любил быть свободным, как ветер,
Это старуха теперь поняла.
Как злополучны упругие сети,
Жизнь без свободы – лишь прах и зола.
Стала теперь несвободной старуха, –
Пленников совесть кусает, грызёт,
Птицы поют, но не радуют звуки,
Солнце не греет нагой небосвод.
«Как мне отдать всё актёру?» – вздыхала,
Глядя на статую в доме своём.
Только её из той жизни, из старой
Дама взяла в свой теперешний дом.
И привязала себя к этой статуе,
Чтобы раскаянье было острей.
Ветры, как прежде, вы только и плакали,
Камни сметая с безлюдных морей.
И умерла так отшельница молча,
Крик же раздался последний вдали:
«Жизнь без свободы – отрава и горечь!
Будьте свободны вы, братья земли!»