Слепые полёты

А в голове моей болото –
не хочется, но надо быть
на высоте, всегда с блокнотом.
Как можно в этой жизни ныть?
Когда цветут стихи свободно
в душе на ярмарке под Гродно
лечу в сермяжном далеке
в грозу весною налегке
ничто не давит мне на плечи,
однако в космос улетел.
От мысли даже чуть вспотел.
Потухли разом звёзды-свечи
Но истина, видать, в вине,
и вязнут мысли чувств во мне.

И вязнут мысли, чувства... Мне
понять причину невозможно.
Шагаю тихо по стерне
до жути, в общем осторожно,
куда ни кину нежный взгляд,
мне видится степной наряд
и ковыли идут волною
кудрявой вольницей степною
с напевом грусти и тоски,
и шевелит мой волос ветер
он стал прозрачно-светел,
речушки больно уж мелки,
купаться не хотят пилоты...
..."слепые" нравятся полёты.

"Слепые" нравятся полёты
по кругу зон под колпаком
затейливой до жути квоты,
расходуют во всю тайком
поют расчалки, элероны
как будто каркают вороны
и скачут блики, плексиглас
их отражает в сотый раз.
Сижу один на парашюте
в тарелке из дюраля – взлёт,
берёт поток нас в оборот
закручены струёю люто,
справляюсь с тряскою вполне
несусь на облачной волне.

Несусь на облачной волне
и радостно, что покоряю
воздушный океан в нуле
я вижу скорость края
свободного паденья ввысь
Прошу, читатель, ты не злись
а вникни в суть полёта между
слоями гроз просвет надежды
выводит в ясный небосклон
сверкают где лучи спасенья
и восстанавливают звенья
маршрут полёта в окоём
весёлых пажитей устройство.
Не свойственно давно геройство.

Не свойственно давно геройство
летают пассажиры днём
и ночью, тож летай, не бойся
и пусть пылает всё огнём.
Рассудочности тут не надо,
ломай и получай награду,
и время-деньги экономь.
Вон, видишь, под крылами Томь
приток Оби, бурлящий Север
там впереди за Сыктывкаром
и тундра – ягеля опара
и вечно быстротечный сервер,
да хоть ты заживо уройся,
сереет небо беспокойства.

Сереет небо беспокойства
а я опять пишу диктант
кириллицей, мой друг, готовься
услышать, что я дилетант
нет ничего достойней в этом
хвалебной речи о Поэте
под тихий лепет сентября,
когда туманная заря
рисует нежно акварели
течёт безрадостный пейзаж
виною летний эпатаж
и редкостные в счастье трели
спокойны мы пока сейчас
за то, что будет после нас.

Зато, что будет после нас
узнаем всё-таки на небе,
вы наш увидите анфас
слезой стекающий по стеблю,
вглядитесь днями в облака.
Играть не надо в дурака
нас время всех объединяет
оно безнравственно не вянет
цветёт зависимой строкой
забытой фразою подонка
и рвётся чувство там, где тонко
суровой в плесени рукой
не виден в будущее лаз
но не о том веду рассказ.

Я не о том веду рассказ,
как хорошо по листопаду
идти в невежливый экстаз,
тушить движением лампаду
зажжённую на зиму мной
за непонятностью под зной
и звон текущего сомненья
в иные томные стремленья,
где нет безумства тишины
Спокойны радостные лица
когда смешная небылица
пылит по сумраку вины
и все желания игристы,
пути геройские тернисты.

Пути геройские тернисты
вы знаете, надеюсь я.
Не зря терзают гармонисты
закаты в злобе января
и пляшут девки на деревне,
дивятся ими все деревья
а парни млеют от красы.
И вдруг запели "Верасы" –
замолкли сразу все гармошки
деревня стала подпевать.
Устали видимо плясать.
Погасли звёзд в тумане плошки.
Не все сдавали ГТО,
не надо думать, что легко.

Не надо думать, что легко
бежать сто метров без барьеров
и продавать все ГКО
и строить в бизнесе карьеру
найдётся в жизни подлый друг
замкнётся не паромный круг
и пригласят тебя к барьеру
за совесть с честью и за веру
не отвертеться никогда
придётся исполнять лезгинку,
цыганочку, но под сурдинку
в свои никчёмные года,
когда река штормящее стекло –
течение в парад влекло.

Течение в парад влекло
а мы ходили на ходулях,
клюкой толкали колесо
и нам показывали дулю
за наши хлопоты с тобой
Попав в безнравственный разбой
мы рисовали акварели
и песню слушали капели
считая музыкой хлопки
и несуразицу стихами
и матом речи обрамляли
на верхней палубе реки
донельзя были атеисты –
по жизни этой мы – артисты.

По жизни этой мы – артисты –
играем в тихую игру
в которой только мы солисты
звучат стихи за точкой ру
мы собираем позолоту,
не соблюдая в этом квоту
и делим жизни пополам
и попадаем вновь в бедлам.
Снимаемся на плёнку страстно,
фотографируем себя
по прошлому опять скорбя
но наша жизнь собой прекрасна.
Зачем же мы с собой вот так
играем сцены за пятак?!

Играем сцены за пятак
осознавая всю нелепость
ещё не раб, уже батрак
но восковая всё же спелость.
луна засеребрилась – грустно.
с понурым в сути чувством.
Да! никакой и свет погас
стоит в телятнике Пегас
и не стремится он в полёты
в лукавстве подлинная жизнь
без окупаемости тризн
бескрылы в поле самолёты
и сказано нам: "Гутен таг!" –
Не потому ли жизнь – пустяк?

Не потому ли жизнь – пустяк,
воюем снова, где попало,
колышется военный стяг...
...свобода слова вновь в опале.
И белый лист в тетради чист,
закат багровый сине-мглист.
И вождь, безумствуя доволен,
что льётся кровь в своей неволе.
И патриоты на миру
не рады продвиженью чести,
они ж не могут жить без лести
чума гуляет на пиру
и души достаёт икота,
а в голове его болото.

А в голове моей болото –
в нём вязнут мысли, чувства... Мне
"слепые" нравятся полёты –
несусь на облачной волне.
Не свойственно давно геройство,
сереет небо беспокойства
за то, что будет после нас,
но не о том веду рассказ.
Пути геройские тернисты,
(не надо думать, что легко).
Течение в парад влекло.
По жизни этой мы – артисты –
играем сцены за пятак...
...не потому ли жизнь – пустяк?