*в тексте затронуты сложные мировоззренческие вопросы, требующие ответственного к ним отношения*
1 Рахим
Рахим-бобо сидел на деревянном карте* под сенью яблони в прохладном уголке своего маленького сада. Летнее солнце неторопливо скользило над горизонтом... Его дворик находился на небольшой возвышенности, и легкий ветерок был в нем частым и желанным гостем. Рахим-бобо бережно отложил книгу и смотрел на золотистый свет, ласково мерцающий среди ветвей.
Во дворе было непривычно пусто. Фазилат-биби, уехавшая чуть меньше недели назад погостить к своим сестрам, приедет только завтра, на три дня раньше, чем собиралась. Она ведь не знала, что у сына и невестки сорвется традиционный недельный отпуск на Иссикуле. Рахим-бобо любил общаться с внуками, но такая возможность выдавалась редко. А теперь, когда они рядом, их вроде как бы и нет здесь - зависли в интернете. Рассудительный и ироничный Бабур, кончающий лицей на будущий год, и такая непосредственная, веселая и милая Мадина, только в прошлом году поступившая в школу… Теперь они с отрешенными лицами смотрели в экраны мониторов, не видели и не слышали ничего, кроме своих игр. А будь здесь Фазилат-биби, они бы сидели на карте, пили бы чай и уплетали за две щеки ее пироги, халваэтар* и прочие вкусности, не успевая отвечать на бабушкины вопросы.
Рахим-бобо уже лет пятнадцать назад, оставив квартиру в столице сыну, поселился здесь, в доме отца на окраине провинциального городка, больше похожего на разросшийся поселок, хотя и обзаведшийся городскими чертами, но не утративший своего очарования одноэтажных построек, садов и огородов, бродящих по переулкам кур и кружащих в небе голубей. За речкой пролегали обширные луга, где паслись стада овец и коров, владетелями которых были зажиточные горожане. Речка-то не простая, на самом деле она была древним каналом. Археологи давали ему несколько тысяч лет. Дела далеких предков до сих пор служили на благо потомков. Кто-то из соседей Рахим-бобо ездил за речку косить траву для барашков, которых держали прямо во дворах частных домов. Были времена, когда местная интеллигенция, да и работяги с близлежащих заводов с усмешкой смотрели на таких. Теперь на полупустых улицах эти времена вспоминали с ностальгией. Большинство народа, не связанного с землей, поехала искать удачи в столице, а то и дальше. Хотя, кое-где бизнес, связанный с туризмом, давал неплохой доход.
Когда-то Рахим был подающим надежды ученым, работал в одном из столичных научно-исследовательских институтов, быстро защитил кандидатскую, а с докторской торопиться не стал. Хотел по-своему сделать, чтоб от души… Насиб болмади*. На этой почве возник конфликт с руководством. Творческая работа, исследования – то, что привлекало его в науке, - не имело шансов на успех на фоне приоритета формальных показателей, стряпанья на заказ статей и диссертаций, повсеместного фаворитизма, плагиата и фальсификаций результатов научных исследований. Постоянная склока между представителями различных научных школ тоже не способствовала творческой атмосфере.
Очень немногие из его коллег смогли найти достойно оплачиваемую работу на Западе. При этом они все время кочевали из колледжа в колледж, из одного исследовательского центра в другой, отчаявшись получить постоянный контракт. Конечно, лучше устроиться в лабораторию какой-нибудь фирмы, но там предпочитают брать молодых неопытных, неподверженных влиянию какой-то иной научной школы. Или надо что-нибудь особенное изобрести... Сейчас это что-то может быть только на стыке нескольких научных дисциплин. К сожалению, знания Рахима были узкоспециализированными. Есть, конечно, и фирмы из ближнего зарубежья, там требования пониже, знания языка не требуется... Но они, как правило, так или иначе, связаны с ВПК. И думал Рахим, к чему могут привести его чисто научные амбиции, как результаты его труда и вдохновения будут использованы?
Сложные и трудные процессы, происходящие на пространстве, где говорили на когда-то понятном ему языке, заставляли Рахима переосмыслить свои цели в жизни, задуматься над тем, кто он такой и что ему нужно на самом деле... Так решение уйти из науки созрело само собой.
В средней школе на соседней улице не хватало учителей, и Рахим взялся учить детвору физике, математике, порой приходилось подменять и учителя по литературе. Фазилат, привыкшая к столичной жизни, на удивление быстро приспособилась к провинциальному быту. Она была энергичной и жизнерадостной женщиной и во всех трудностях находила возможность для приложения своих сил. Теперь она была ближе к своей родне и пользовалась этим обстоятельством при любой удобной возможности. Фазилат старалась не показывать, что скучает по сыну, и искренне радовалась тому, что получив самостоятельность, молодые наладили отношения между собой.
Рахим на своих уроках пытался пробудить в учениках интерес не к самим наукам, а к самостоятельному мышлению... Он хотел, чтобы прежде, чем увлекаться какой-то дисциплиной, дети ясно представляли себе ее положение в реальной жизни и те возможности, которые она может дать. Рахим сравнивал общество с деревом. Самые высокие ветви это – науки. Когда корни дерева больны, самые высокие ветви сохнут первыми, поэтому,- говорил Рахим своим ученикам - прежде подумайте о корнях.
Школа на отшибе провинциального города имеет одно преимущество - высокое начальство и молодые карьеристы не очень-то рвутся облагодетельствовать ее своим вниманием. Директор школы был другом детства Рахима, с которым они сохранил теплые отношения. Для директора порядок, тишина, отсутствие конфликтов в школе были важнее всего. Довольно мудрая позиция,- считал Рахим. Это давало ему возможность вести уроки не по учебникам, а исходя из своего опыта и знаний, по собственной оригинальной методике. При этом Рахим ничего не упускал из требований официального учебного плана, так что со сдачей экзаменов у его учеников проблем не возникало.
Как быстро прошло время... вот и внуки становятся взрослыми, а к имени Рахима само собой пристало уважительное – бобо. Рахим-бобо уже подумывал выходить на пенсию. За годы преподавания в школе он обзавелся добрыми друзьями по всей округе. Многие из бывших учеников помогали ему по дому и в хозяйстве. Лепешечники и мясники в близлежащих лавках были всегда ему рады и давали хорошие скидки, да и на местном базаре он мог хорошо сторговаться.
Мадина
Мадина не знала, радоваться ей или печалиться такому повороту событий. На Иссикуль они в этом году не поедут. Кризис... как говорят родители. Папе придется работать внеурочно все лето, чтобы сохранить свое место в фирме. Мама остается с ним в городе и уже нашла себе работу репетитора на летний отпуск, положенный всем учителям. Зато они с братом скоро будут у дедушки с бабушкой! Мадина любила поездки, даже в трамвае по городу... сидишь, смотришь... и думать, переживать не нужно. А на метро ездить не любила, кроме тех перегонов, когда вдруг из мрачного подземелья вагон на мгновение вырывается в сияющий день... вот это здорово!
За окном потрепанной нэксии мелькали дорожные знаки, бежали куда-то мимо посадки пшеницы, кенафа, грядки овощей, ряды садовых деревьев, а за ними степенно ускользали вдаль стройные тополя, какие-то смешные домики... Но отчего-то солнышко за розовыми облаками над горизонтом застыло как вкопанное. Может оно бежит вместе с нашей машиной вровень? Но почему именно с нашей машиной? Вон сколько их кругом ездит в разные стороны...
- Папа, а почему солнце за нами бежит, а не за другими машинами?
- Солнце по своему пути идет и не за кем не бежит. Это тебе кажется, Мадина. Просто оно очень-очень далеко от нас и, чтобы заметить, как оно удаляется, надо очень долго ехать, думаю, всей Земли не хватит.
- Папа, а это ведь хорошо, что оно так далеко, иначе бы днем эту жару невозможно было бы терпеть...
- Да, Мадина, но будь оно от нас еще немного дальше, мы бы зимой замерзли.
- Какое хорошее солнышко, знает, где быть, чтобы нам хорошо было.
Мадина увидела в зеркальце улыбку отца и его сияющий взгляд и улыбнулась в ответ.
- К вечеру солнце будет с другой стороны дороги, – зевая, сказал Бабур.
- Да, Бабур, но не из-за того, что мы едем.
- Знаю, это из-за того, что Земля вращается вокруг своей оси. А угловое смещение объекта с разных точек наблюдателя называется параллаксом. Если знать расстояние между точками наблюдения...
- Бабур, я это все знаю, а для Мадины это слишком сложно.
Бабур
Хорошо быть маленьким - все рады любому твоему слову, чтобы мне папа так же улыбнулся как Мадине, нужно из кожи вон лезть... – думал Бабур. Не очень-то удачное начало дня. Вставать ни свет ни заря, ехать в какую-то глухую провинцию. Там и интернета-то, наверное, нет, широкополосного, по крайней мере. Хотя, конечно, бабушкины пироги это здорово... но ведь одними пирогами сыт не будешь. С дедом интересно общаться, но ведь нельзя целыми днями есть пироги, пить чай и болтать о превратностях научной карьеры. Дедушка всю жизнь ей посвятил, и... каков результат? Учитель в провинциальной школе. Это дедово счастье, что бабушка от него не ушла, сейчас таких, как наша Фазилат-биби, не найдешь.
Почему-то ему вспомнилась Барно, то, как они познакомились. Бабур пришел в школьную библиотеку сдать старый задачник по математике и увидел девчонку... со справочником Выгодского и кучей других подобных книжек и тетрадкой, испещренной чертежами и формулами. Она, кажется, была из младшего на год класса. Невольно вглядевшись в рисунки, он как бы сам себе сказал: высотный треугольник... Она посмотрела на него и спросила – ты знаешь эту задачу?
- Кажется, что-то знакомое...
- Помоги разобраться.
- У меня нет времени, но могу дать совет,- сказал Бабур, направляясь к выходу из читальни - искусство геометра в противоположность мастерству скульптора... не отсекать все ненужное, а добавлять недостающее. Он любил козырять этой фразой, позаимствованной у деда.
- Как это?!
- Чтобы разобраться с этим треугольником и его линиями, ты должна найти им продолжение... может это будет другой треугольник, где эти линии обретут более ясный смысл... – нарочито менторским тоном ответил Бабур, остановившись на миг в дверях.
Вот пижон, - теперь Бабуру было стыдно за себя. А потом они снова встретились в кафе у школы. Он, было, не обратил на нее внимания, а она заметила его и бурно приветствовала. Ну вот, прицепилась,- больше всего ему не хотелось сейчас влезать в геометрические выводы. Тем временем она сама подошла к нему и сказала,
- спасибо...
- За что?
- Ты помог мне разобраться. Надо было построить больший треугольник, для которого высоты маленького будут серединными перпендикулярами... а с ними все просто.
Бабур был удивлен и спросил – сама догадалась? Она ответила - да, - и глаза ее сияли... Он не знал, что сказать, и хлебнул из бутылкы кока-колы...
- Меня зовут Барно, а тебя? – спросила девчонка.
Бабур поперхнулся... откашлявшись, буркнул свое имя и спросил
- собираешься заниматься математикой?
- Нет, просто интересно было. Кем стать еще не знаю. Сейчас я фотографией увлекаюсь, показать? – и, не дожидаясь ответа, она достала маленькую цифровую мыльницу и вывела на дисплей последние снимки.
- Расцвет осени... архитектурные шедевры постмодернизма... – Бабур, с присущей ему иронией, давал названия фотографиям. – А это что?
- С весны осталось, моя любимая, но тут плохо видно.
- Поле красных тюльпанов... а это облако что ли такое?
- Нет, это моя шляпа, - улыбнувшись, ответила Барно - когда я снимала, ветер налетел... и шляпа случайно попала в кадр. Жаль, что камера слабовата, любительская, а то бы лучше получилось...
После того разговора Бабур уже не избегал встреч с Барно, вскоре на стене его комнаты появилась распечатка фотографии – поле цветущих тюльпанов, шляпка подхваченная ветром...
Наука это, конечно, здорово, но надо заранее точно знать, какое направление будет коммерчески востребованным к тому времени, как ты его освоишь... И учиться надо с толком, быстро и эффективно. Кто бы мне подсказал, как это сделать, – говорил Бабур сам себе, пытаясь уйти от романтического настроя мыслей. Вот и на это лето у него были другие планы. Хотел подработать программистом, помочь отцу школьного друга отладить компьютерную программу по учету и систематизации товаров в одном из популярных супермаркетов. На заработанные деньги можно было бы купить хорошую профессиональную камеру...
Впереди замаячили холмы, дорога стала петлять, преодолевать все больше спусков и подъемов. Бабур любил ездить через эти предгорья весной. Целые поля красных тюльпанов, поднимающихся вверх по склонам. Озорные порывы ветра скользили с вершин холмов по цветочным полям, вовлекая их в свои игры. Он обычно просил остановить машину и не уезжал, пока один из этих озорных порывов не накатывался на него яркой цветочной волной, веселым шумом, ароматом вершин и облачком поднятой придорожной пыли... Между тем старенькая нэксия взобралась на перевал, с которого виден огромный голубой купол времен Тимура – гордость жителей дедушкиного городка. Во время последнего нашествия горожане стойко обороняли город до того момента, пока снаряды пришельцев не разрушили этот купол... Пару десятков лет спокойной и более-менее благополучной жизни в прошлом столетии позволили восстановить его во всем великолепии.
2 Звезды загораются
Неспешные мысли Рахим-бобо прервал неожиданный, но привычный звук - тотчас затих телевизор у соседа, а у соседа через улицу смолкла болгарка. Этот старый трансформатор пора бы заменить,- подумал про себя Рахим-бобо. Послышались крики возмущения, смех... разговор соседа с аварийной службой... Значит, свет будет только завтра, как и газ. Скоро резкие голоса стихли, окружающее пространство заполнилось шелестом листьев, птичьими трелями. Вот ветер принес из-за реки обрывки песни пастуха... В каждой неприятности есть свой плюсы,- улыбнувшись, подумал Рахим-бобо. Заслушавшись этими милыми сердцу звуками, он и не заметил, как приблизились сумерки, и солнце коснулось горизонта.
Что там с внуками? Они, пожалуй, единственные в округе никак не отреагировали на выключение света. Он застал их в полутемной душной комнате, спасавшей их от зноя в разгаре дня. Но теперь прокалившиеся за день стены дома отдавали тепло внутрь.
- Свет отключился, вы в курсе, дети?
- А у нас автономное питание,- ответил Бабур, не отводя глаз от экрана айфона, на котором феррари залихватски проходила немыслимые виражи.
- Дети, посмотрите на себя, на кого вы похожи!
У Бабура были красные глаза, отрешенный взгляд, прежде аккуратно заплетенные в косички волосы Мадины смешно топорщились в разные стороны...
- А... что?
- Все... выключайте свои штучки и марш на свежий воздух, здесь дышать невозможно...
... Рахим-бобо решительно раздвинул шторы и открыл окна нараспашку. Сквозь москитную сетку внутрь комнат ароматом зреющих яблок сочился прохладный ветерок. Бабур и Мадина нехотя вышли вслед за дедом наружу... Дедушка дал каждому по свежему вафельному полотенцу и отправил к рукомойнику. Мадина приводила в порядок свою прическу, смотрясь в небольшое зеркальце рядом, Бабур отчаянно тер глаза.
- Бабур, перестань. Просто промой глаза, промокни полотенцем. Теперь иди сюда, присядь, сомкни веки, потри ладони друг о друга и положи на глаза... держи, пока круги в глазах не сменит полная темнота.
Тем временем Мадина накрывала хантахту*, стоявшую в центре карта. Рахим-бобо налил в чайник воды из кумгана, разжег учок* и поставил воду кипятиться. Пришедший в себя Бабур взялся присмотреть за чайником. Яркие ленты с алыми, желтыми и синими полосками, как бы соревнуясь по яркости с красками заката, обвивались вокруг его закопченных боков. Из недр послышалось приглушенное, но отчетливое постукивание. Уже скоро вскипит,- подумал Бабур, добавляя в учок пару сухих веток.
После короткого ужина на вечерней заре дети стали зевать, но спать упорно не хотели.
- Можно мы еще чуток поиграем?- спросил Бабур.
- Нет, глаза у вас и так красные.
- А может телевизор или видик посмотрим?
- Чтобы вы совсем ослепли?! К тому же света нет, и до завтра не будет, – заметил Рахим-бобо. Бабур удрученно замолчал.
- Деда, расскажи нам сказку,- вдруг попросила внучка.
- Да ты, наверное, их все наизусть знаешь.
- Ну расскажи...
А Бабур смотрел на небо. Рахим-бобо, взглянув на внука, произнес...
- Вот видишь, звезды загораются, а так играл бы в свои игры и не заметил бы такой красоты...
- Деда, а эта самая яркая звезда - Венера?
- Да, внучек, мы ее называем Зухро.
- Вообще-то это планета, но чтобы это понять, надо долго за ней наблюдать, пока не увидишь, как она из одного созвездия в другое переходит...
- Слова имеют много значений... болиды сгорающие в атмосфере называют падающими звездами. Планеты раньше называли кочующими звездами. Да и сейчас, в обыденной речи, мы можем так говорить, - отвечал Рахим-бобо на замечание внука.
- Сейчас и людей звездами называют...
- Бабур, попроси дедушку, пусть нам сказку расскажет,- стояла на своем Мадина.
- Сказки это такая скукотища, и все в них выдумка, правда, деда?
- Сказка ложь, да в ней намек...
- добрым молодцам урок, - улыбнувшись, закончил фразу Мадины Рахим-бобо.
- А зачем нам все эти намеки, почему нельзя сразу сказать, в чем дело, - не унимался Бабур. Это раньше время медленно текло, можно было сказки рассказывать, пугать детей бабайкой и прочей ерундой. Сейчас все быстро движется, нельзя времени терять на выдумки, надо очень многому успеть научиться, чтобы потом не оказаться лузером.
- Знаешь, ты в чем-то прав, зачем одевать истину в одежды лжи? – задумчиво произнес Рахим-бобо, смотря на бледнеющую полоску света у горизонта.
- А чтобы не скучно было эту вашу истину слушать, - обиженно выпалила Мадина.
- Почему бы истину не украшать тем, что действительно могло быть...
- Как это, дедушка? - спросила Мадина.
- Посмотри на эти звезды, правда, красиво? Видишь, луна восходит. Вспомнил я тут одну историю, не сказку, это - правда, такое когда-то действительно случилось с одним смелым мальчиком, который смотрел на звезды...
- Расскажи, расскажи... – оживилась Мадина.
- Хорошо, а ты, Бабур, тоже послушай эту историю, она не просто намек, в ней о самом-самом главном.
- Это о том, как быстрее и лучше науки изучать?
- И про это тоже...
- Послушай, Бабур, а то дедушка передумает,- шепнула брату Мадина.
Не дожидаясь его ответа, Рахим-бобо начал рассказывать эту самую историю.
Бетховен
Жил-был когда давно один мальчик.
- Начинается как настоящая сказка, - ехидно заметил Бабур.
- Тише, не перебивай,- сердито шикнула на него сестренка.
- Отец мальчика был хранителем святилища идолов при царском дворе. Он должен был следить за их сохранностью, заменять разбитых идолов на новых. Он ваял их и на продажу и заставлял своего сына продавать на базаре.
- Час от часу не легче, - вздохнул Бабур.
- Идол, это ведь популярный певец или певица...
- Нет, тогда идолы были попроще, их делали из глины, иногда вытесывали из дерева или камня. А потом им поклонялись.
- А как это? - спросила Мадина.
- Наверное, так же как твоей любимой Селене Гомес, - хихикнул Бабур.
- Нет, внучек, не совсем так. Она живой человек, симпатичная, поет задорно, молодежи нравится. Вам лучше называть ее звездой, а не идолом. А вот как люди могут поклоняться бессловесным истуканам - понять трудно.
- Может быть, они сначала тоже пели и танцевали... а потом не в меру пылкие фанаты поставили им памятники. Не могли смириться с их уходом... И раздираемые ностальгическими чувствами выдумали себе, что эти памятники обладают какой-то силой?
- Может и так, Бабур.
- А у моей подружки дома есть идол, маленький такой, на пианино стоит.
- И как она его зовет?
- Бетховен...
- Так он же знаменитый композитор, нашла идола! – засмеялся Бабур.
- А он тоже из глины, то есть из фарфора...
- Дети, не спорьте. Это очень просто определить, является ли скульптура идолом или нет.
- Как?
- Если ее боятся, если у нее чего-нибудь просят, если за ее порчу жестоко наказывают и тому подобное... тогда это – идол.
- Ну, значит, подружкин Бетховен не идол... она уже двоих раскокала, а ее мама только смеется и новых покупает, говорит, посмотрим, сколько этот продержится.
- Она, наверное, музыкант? – спросил Рахим-бобо у внучки.
- Да, она детей учит играть на пианино.
- Сразу видно, подружка твоя из хорошей семьи. Видно, и сама умеет играть?
- Да, она «Оду к радости» играет.
- Но это, наверное, еще сложно для нее...
- Она очень старательная...
- Так старалась, что уже двух Бетховенов... – съязвил Бабур.
- Она не специально, сам бы попробовал, - ответила Мадина, показав брату язык.
- А ты, Бабур, знаешь это произведение?
- Та ра ра ра Ра...
Бабур пытался воспроизвести мелодию, Рахим-бобо и Мадина улыбались, слушая его.
- Красивая мелодия, даже в устах Бабура,- заключил Рахим-бобо и уже серьезно добавил - чувствуется, человек с вдохновением писал.
- Поэтому его на пианино ставят?
- Наверное, Мадина. Хороший скульптор может передать выражение лица, движение человека. А по ним люди могут угадывать его эмоции, настроение. Так, смотря на образ Бетховена, люди пытаются проникнуться тем самым вдохновением выдающегося композитора, с которым рождались его шедевры.
- Деда, по-моему, лучше музыку саму слушать, так надежнее... она же творение вдохновения самого автора, так им легче проникнуться. Текст самой оды почитать, который Бетховена вдохновил...
- Кстати, Бабур, ты знаком с ее текстом?
- Немного пафосный, идеалистический, но за душу берет... я в инете перевод читал.
- Это хорошо, можешь ведь с толком им пользоваться, - с одобрением произнес Рахим-бобо - ты меня извини, что перебил...
- Я хотел сказать, что лучшая память о человеке это то, что он сам от себя оставил, а какой бы хороший скульптор или художник ни был, он в свое творение вносит свои личные впечатления и эмоции, а это уже не то...
- Ты хочешь сказать, что это не страшно разбивать скульптуры? – перебила брата Мадина.
- Это плохо, но страшнее, когда скульптуры ранят человека...
- Поэтому их маленькими делают?
...
- Да, чтобы не покалечили... когда будут падать...
- Ладно, Бабур, не смейся над сестренкой, она по-своему правильно понимает,- сам широко улыбаясь, говорил Рахим-бобо - лучше объясни ей.
Успокоившись, Бабур стал говорить скучным голосом: предметы культуры создают атмосферу, которая важна для взаимопонимания между поколениями. Поэтому культурные ценности надо беречь.
- Бабур, попроще... мне на ум один пример пришел из "над пропастью во ржи" Сэлинджера, помнишь, там красивый образ связи поколений...
- Карусель...? - спросила Мадина.
- Умничка, ты откуда знаешь?
- А мне брат давал почитать.
- Бабур, молодец конечно, но не рановато ли Мадине такое читать?
- А я выборочно давал ей читать, те места, что без ущерба для детской психики...
- Можно подумать, ты уже взрослый, - сверкнула глазами Мадина.
- Ладно, дети, не ссорьтесь. Культура должна вдохновлять и просветлять, а не давить... - примирительно говорил Рахим-бобо. -Хорошо, что вы не застали тех времен, когда за случайно разбитый бюст вождя или за его скомканную фотографию из газеты можно было угодить в тюрьму...
Бумажный идол
На какое-то время во дворике воцарилась тишина.
- О, уже совсем темно стало, - заметил Рахим-бобо и включил импровизированную лампу – фонарик, закрепленную на ветке яблони. Затем он снял с чайника чойпуш*, налил себе в пиалу чаю, предложил внукам.
- Деда, а деньги тоже идол? – прервала молчание Мадина после пиалы еще горячего чая.
- С чего ты взяла?
- А на них тоже рисуют людей, за них дерутся, даже убивают насмерть, я в фильмах видела.
- Жаль... такое случается не только в фильмах. И ты в чем-то права, но не все так просто.
Вот смотри, я все сам делать не могу, и другие люди тоже. Один умеет одно, второй иное... Хорошо, когда человек занимается тем, что у него лучше других получается. Его трудом пользуются люди, а он за это может пользоваться плодами их труда. Когда кто-то у кого-то что-то берет, он должен ему взамен дать его хак*.
- А что такое хак?
- Это емкое слово, оно означает и право человека, и, в частности, справедливое вознаграждение за его труд. Благодаря этому, люди могут жить, работать, приносить пользу людям, заботиться о близких и о том, чтобы их искусство совершенствовалось и передавалось новым поколениям.
- Так деньги это - хак, которые мы платим за то, что нам нужно?
- Деньги должны быть его мерой, мерой того, сколько труда, знаний, времени и сил человек вложил в свою работу. И если человек работает с радостью и от души, деньги для него всего лишь удобный посредник, позволяющий поддерживать и развивать доверие и добро между людьми. Но если людям важны деньги сами по себе... тогда они теряют эту меру и могут стать идолом.
- А я слышал что, хак это истина.
- Да, Бабур, я же говорил, что у этого слова много значений и все они связанны между собой...
- Значит платить людям за их труд по справедливости это истина? -задумавшись, спросила Мадина.
- Да, соблюдение прав людей это - путь истины...
- А у птичек тоже есть права?
- Конечно, Мадина. Они червячков и букашек едят, которые наш урожай могут погубить. За это им положена доля от него и это тоже путь истины...
- Так деньги становятся идолом, когда люди от истины отходят? А идол не сам по себе идол, его люди делают таким, и он может быть даже из бумаги…
Рахим-бобо погладил внучку по голове, и ласково обнял ее. Где-то рядом зазвучал сверчок. Рахим-бобо и его внуки слушали тишину наступающей ночи.
- А зачем им это, - прервал общее молчание Бабур.
- Есть люди, которые живут, отбирая добро, хак, рызк-насибу* у других людей. Но просто так прийти и обобрать мало, кто осмелится. Вот они и выдумывают идолов, потом пугают или соблазняют ими, чтобы заставить людей делать то, что им нужно. Сердце таких идолов – это страх, злоба, всякие страсти и невежество людей. Люди могут одевать их в камень, в дерево, в бумажки, просто в слова, в идеи...
- В художественные образы...
- Дедушка, это какая-то страшная сказка получается, - забеспокоилась Мадина.
- Извини, внученька, про нашего смелого мальчика я и забыл.
- С ним все будет хорошо?
- А ты слушай, Мадина, и сама узнаешь.
3 Мальчик, смотревший на небо
Пока мальчик был совсем маленьким, он слушался отца и продавал статуэтки идолов на базаре.
- А как он их туда относил, он ведь маленький был,- спросила Мадина.
- На ослике, наверное, - ответил за деда Бабур.
- А как маленького мальчика на базаре не обманывали?
- Они идолов боялись, непонятно что ли?
- Кто знает, Бабур, может, так и было. Ты не перебивай, слушай.
Это ведь был умный и смелый мальчик. Немного повзрослев, он стал замечать, что никакой пользы или вреда от идолов самих по себе нет. Тогда он прямо сказал своему отцу, что в его истуканах нет ничего божественного, чтобы могло восхищать, вдохновлять, давать надежду или вселять страх. Это всего лишь куски глины, которые по прихоти человека приобрели какое-то отдаленное сходство с чертами людей, но это не меняет их природу и просто нечестно продавать их людям за такую цену.
- Отец поругал его?
- Я думаю, что поругал, потому что мальчик не спал и смотрел на небо.
- Он расстроился...
- Да, внучка.
- Дедушка, но ведь дети должны слушаться родителей?
- Конечно должны, Мадина, кроме крайних случаев, когда родители говорят детям делать очень плохие вещи... Но не бойся, к вашим папе и маме это не относится, они из хороших и образованных семей, и никогда вам не скажут такого.
- Не скажут нам, что надо поклоняться идолам?
- Да, Мадина.
- А что другие люди были настолько глупы, что не понимали того, что понимал мальчик?
- Наверное, у них не хватало смелости признать правду и думать самим, Бабур,- ответил Рахим-бобо. Люди поддаются обману, привыкают к нему, а потом обман становится...
- Бизнесом.
- Можно и так сказать, Бабур, но это плохой бизнес, небезопасный.
- Деда, помнишь, ты мне давал книгу «Убить пересмешника».
- Да, Бабур. Там про брата и сестру... как про тебя и Мадину.
- Они ведь тоже были из хорошей семьи. И они даже сами разобрались с тем, как хорошие семьи получаются.
- И как?
- Чем раньше научились в роду читать, тем семья лучше.
- Да, Бабур, уметь читать, это больше чем просто читать, это значит понимать то, что читаешь.
Мальчик смотрел на небо и увидел звезду. Она была такая яркая и красивая... И мальчик сразу же забыл свои обиды. Он подумал: разве она не великолепна! Почему я должен восхищаться этими уродливыми идолами, у которых то и дело откалываются руки и ноги, они сами и за себя-то постоять не могут, какая от них может быть польза людям? Лучше я буду восхищаться этой звездой!
- Это, наверное, та самая звезда, которая первая зажглась сегодня на вечернем небе?
- Кто знает, Бабур, может и та самая.
- Так мальчик подумал, что звезда это - бог?
- Да, Мадина, он так и подумал.
Мальчик смотрел на звезду и радовался. Она вдохновляла его и придавала ему силы. Но время шло, и звезда закатилась. Мальчик снова расстроился. Я не люблю то, что приходит и уходит, сказал он сам себе. Как она может радовать меня, давать силы и защищать все время, когда она вот так вдруг пропадает.
- Мальчик понял, что звезда это не бог?
- Да, внучка, он ведь был умным мальчиком.
- А что было дальше, дедушка?
Погоревал мальчик, а потом увидел, как взошла луна. Она была такая яркая, красивая... Она понравилась мальчику больше, чем та звезда. И тогда мальчик сказал: я буду восхищаться луной!
- Но луна потом тоже закатилась.,.
- Да, Бабур, так и случилось.
- Мальчик снова расстроился?
У мальчика уже был опыт разочарования, поэтому он не сильно расстроился. Он видел, что луна была больше и ярче звезды. Он надеялся увидеть что-то еще лучшее. Он думал: хорошо, что у меня есть эта надежда, а иначе был бы я среди блуждающих в отчаянии. Предаваясь таким мыслям, мальчик дождался рассвета. Он восхищался красотой восхода, солнце ослепило его. И в восторге он вымолвил: вот мой бог! И он величавей предыдущих... Мальчик видел, как под лучами солнца раскрывались цветы, как его лучи мерцали в зеленых кронах. Как пчелки летели к цветам, оживали бабочки, щебетали пташки. Мальчик радовался миру, залитому солнцем.
- Ну ладно утром, днем-то жарко на солнце, цветы вянут, птицы скрываются в тени, мы вот тоже дома сидели.
- Молодец, Мадина, ты схватываешь на лету,- похвалил внучку Рахим-бобо.
- А что было потом, когда солнце зашло? – спросил заинтригованный Бабур.
Мальчик видел, как снова зажигаются звезды, он видел как это красиво. Он почувствовал, как на смену жаре приходит прохлада. Он слышал, как дехкане, весело перекликаясь между собой, пускают воду в окрестные сады и огороды, и он видел как цветы, листья и плоды, оправляясь от зноя, наливаются новыми соками. Мальчик все понял.
- Мальчик нашел Бога, дедушка?
- Да, он нашел Его, Мадина.
-А как звали того мальчика?
- Его звали - Ибрахим.
Городские стены
Вокруг юных слушателей и рассказчика воцарилась тишина летней ночи. Было слышно, как стрекочут сверчки. Последние отблески летнего дня гасли вдали у горизонта. Звезды разгорались ярче, а сверкающий месяц поднимался выше. Ветер разбавлял свежестью ароматы летнего дня, шумел в листве.
- Как здесь хорошо и красиво... в городе столько звезд разом не увидишь,- прервал тишину голос Мадины. Тот мальчик, Ибрахим, наверное, тоже за городом жил?
- Нет, он жил в городе. Просто тогда еще электричества не было.
- Деда, а что мальчик впервые увидел звезды, луну, солнце... он ведь был умным?
- Нет, думаю, не впервые. Но раньше он глядел на них, не задумываясь. А когда он осознал этот отвратительный обман, он посмотрел на них по-другому.
- Дедушка, а что было дальше?
- Ибрахим не спал почти сутки, и за эти сутки ему открылся настоящий мир. Он понял, как приходят подлинные вдохновение и радость, как людям дается пропитание и безопасность... После этого, я думаю, ему надо было хорошо отдохнуть, успокоиться, уложить в голове произошедшее. Тем более скоро ему предстояло еще одно испытание...
- Какое? – хором спросили дети.
- Об этом я, насиб болса*, расскажу завтра. А теперь и вам надо как нашему мальчику отдохнуть, уложить в голове услышанное. Давайте дети, чистите зубы, умывайтесь и спать.
Ризомат-Ота
Рахим-бобо, как обычно, встал рано, еще до рассвета. Прохладное утро напоминало о приближающейся осени. Дети пока спали. Рахим-бобо бросил несколько веток карагача в учок, разжег огонь. Налил из кумгана* отстоянной воды в стальной чайник и поставил его на огонь. Затем сорвал с виноградника кисточку ризомата, помыл под проточной водой. Невольно в памяти всплывали те давние летние дни, когда отец снимал первый урожай винограда, названного по имени селекционера из народа - Ризомат-Ота. Солнце просвечивало сквозь крупные ягоды бордового оттенка так, что можно было видеть косточки и прожилки внутри. Рука сама тянулась к кисти, ягоды были сладкими, сочными, но не водянистыми, мякоть по консистенции напоминала спелую дыню. Небольшая гроздь утоляла голод почти на весь длинный, жаркий летний день. Вспоминая те моменты... как отец сажал первую лозу в этом дворике, заботливо подрезал побеги, возился с удобрениями... Рахим-бобо жалел, что он не научил его, своего сына, ремеслу садовника, тому делу, которое он по-настоящему любил, в котором знал толк. Воспоминания о том, как отец учил его физике, оставили совсем другой след...
Вот и чайник запыхтел. Рахим-бобо обдал заварочный чайник кипятком, бросил в него заварки, залил струей булькающей воды. Затем совершил традиционный «кайтар*», это чтобы чай лучше заварился и обогатился кислородом. Торжественная церемония завершилась водружением на заварочный чайник чойпуша, чтобы не остыл. Пить в жару горячий чай - наш обычай,- Рахим-бобо вспомнил свой ответ на вопрос внука и вызванное им удивление. Сейчас пошла мода пить чай холодным, даже в магазинах стоят баночки с чаем в... холодильнике. Как же можно пить остывший чай?! Рахим-бобо сходил в навайхану* у речки, принес на завтрак горячих лепешек обинон*. За нехитрыми утренними делами время шло быстро. Вот уже и солнце поднималось из-за близлежащего холма. Рахим-бобо взобрался на карт и, греясь в первых ласковых лучах солнца, попивал горячий чай, закусывал лепешкой и виноградом.
Мадина проснулась раньше Бабура от света, падавшего из окна. Ей вспомнилась вчерашняя история дедушки Рахима. Надо разбудить брата, иначе ей одной дедушка не расскажет продолжение той истории. Бабур, вставай,- говорила Мадина, тряся брата за плечо.
- В чем дело, дай поспать...
- Сегодня бабушка приезжает...
- Ну и что?
- Она ведь нас так не оставит. Придется помогать ей в готовке разных вкусностей, потом по гостям придется ходить, так все время и пройдет, а потом нам в город уезжать обратно.
- И что?
- Дедушка нам не успеет историю свою рассказать до конца...
Посредине карта на хантахте, покрытой достарханом, стояло блюдо винограда, большой чайник, лежали свежие лепешки. Бабур и Мадина завтракали. Рахим-бобо сидел на краю карта и с радостью смотрел на внуков. Когда дети поели, Бабур унес посуду в дом. Мадина мыла тарелки и чашки, Бабур вытирал посуду и расставлял по полкам. Быстро управившись с посудой, дети вернулись в сад и сели рядом с Рахим-бобо.
- Дедушка, ты обещал историю про мальчика до конца нам рассказать.
- Хорошо, дети, слушайте.
4 Безопасная сторона
Мальчик вышел к своему народу и сказал, что он не будет подобно им выдумывать себе каких-то покровителей, лепить их своими руками. «Я обращаю свой взор к Тому, Кто создал небо и землю», - сказал он.
- Подожди, деда, что весь народ и отец ждали, что скажет мальчик?
- Он ведь был наказан. Я думаю, что они ничего не смогли ему объяснить, поэтому, наверно, посадили как бы под домашний арест. Мол, посиди тут один во дворе, подумай. А поймешь что к чему, выходи и перед всем честным народом покайся.
- Они думали, что он испугается и смирится с этим обманом?
- Пожалуй, Мадина, они так и думали.
- И что народ?
- Народ не желал понимать его слов, они только и говорили о своих идолах, пугали мальчика их гневом.
- А как могли бездушные истуканы повредить мальчику?
- Никак не могли, Мадина. Но могли найтись люди, которые завидовали положению мальчика , он все-таки был из семьи, приближенной ко двору. Такие люди, склонные к злу, всегда рады случаю сотворить беззаконие от имени идолов так, чтобы не надо было за него отвечать.
Вы пререкаетесь со мной о Том, Кто вывел меня из заблуждения, когда вы меня только путали. Но Он создал этот мир, так все в нем связал нам на пользу, а мы знаем только малую толику от Его безграничного ведения. И если вы не боитесь после этого предаваться своим домыслам, приравнивать Ему тех, о ком Он вам никаких знаний не давал, то почему я должен бояться следовать тому пути, который указал мне Он? Посудите сами, какая из этих двух сторон безопасней?
Рассвет разума
- Помнишь, Бабур, ты спрашивал, есть ли в этой истории польза для тех, кто хочет быстрее и лучше науки изучать?
- Да.
- Так вот, слушай. Тот, кто занимается наукой, должен знать, что все в природе, чему наука может дать название, встречается не само по себе в единичном проявлении. Творец создает вещи в чем-то похожими друг на друга, а в чем-то отличными. Эта похожесть одного дня на другой, одной звезды на другую, одного растения, его цветов и плодов и их свойств на другие, одного животного, его строения и поведения на другое... великая милость Творца. Она дает нам возможность не просто жить, но и понимать происходящее, охватывать нашей речью все, с чем мы сталкиваемся, сравнивать это между собой и глубже проникать в свойства вещей. Это и есть то, с чего любая наука начинается. Теперь смотри, какие слова были первыми?
- Мне мама говорила, что первые слова были просто подражанием тем звукам, которые мы в природе слышим. Например, слово «вода» во многих языках напоминает звук, который получается, когда воду пьешь...
- Молодец у тебя мама и ты молодец, что запомнила. Первые имена вещей были подражанием природе и выражали чувства первых людей, их восхищение ее величием, изобилием, изяществом и совершенством. Ибрахим, смотря на звезды, луну, солнце и смену одного другим, испытал те же чувства.
- Дедушка, значит первых людей словам научил Тот же, Кто потом учил Ибрахима?
- Да, Мадина.
- А потом людей тоже Он учил?
- И потом, и сейчас. Настоящее знание только от Него и идет. Существа, объединяемые общим именем – люди, воспринимают мир похожим образом, и это дает им возможность общаться между собой, делиться своим опытом и знаниями. Вот учитель может что-то говорить, показывать, но ученик полноценно воспримет это, если только испытает те же чувства, что и те люди в тот момент, когда им это знание открывалось, так что настоящий Учитель у всех один.
Бабур, ты же любишь геометрию.
- Да, деда.
- А с чего она начинается?
- С прямых...
- Правильно. Людей всегда восхищают лучи солнца, веером падающие сквозь тучи или сквозь густую листву на землю. Стволы деревьев в густом лесу, подобно лучам солнца, растут от земли к небу кратчайшим путем. Таким же путем путник, томимый жаждой, идет к увиденному им колодцу в степи. Форма, которую мы называем прямой – одно из свидетельств совершенства путей природы и… математическая идея.
- А какая идея, например, в шаре?
- Мыльные пузыри! Они ведь такие красивые...
- Ты в чем-то права, Мадина. Мыльные пузыри принимают форму, у которой поверхность меньше, чем у других форм того же объема. А это - идея жизни. Ты знаешь, что капельки росы, почти что шарики и поэтому они не сразу испаряются в лучах утреннего солнца, и маленькие букашки могут ею жажду утолить. Я недавно по телевизору смотрел передачу про природу, оказывается, пингвины в Антарктике откладывают яйца почти сферической формы. Знаешь, для чего?
- Чтобы тепло лучше держали и не замерзли там на морозе...
- Правильно, Бабур. То же самое и с другими элементами геометрии, они как те первые слова. Люди подмечали их особую красоту и выделили из великого множества других форм, которые видели вокруг себя.
- А чем другие формы хуже?
- Они тоже по-своему красивы, но в этих особых формах замысел Творца, которому следует природа, угадывался особенно ясно.
- И солнышко тоже следует этим замыслам?
- Да, внучка... и Солнце, и Земля, и Луна... Это видно даже по их форме, по тому, как они движутся.
- И поэтому Бабуру нравится геометрия?
- Да, Мадина. И поэтому геометрия может быть так полезна.
Путь человека
- Слушай, деда, я как-то не думал про это все раньше...
- Не думал, но чувствовал, видел в геометрии толк, которого не хватает нам всем в обычной жизни. И это относится не только к математике. Кому-то нравится плотничать, кому-то возиться с железом и огнем, кто-то видит радость жизни в разведении домашних животных, дающих человеку питание и одежду, кому-то по душе лечить людей, кому-то нравится строить дома, кому-то рассчитывать их конструкцию, где, кстати, тоже геометрия нужна. Наш мир, созданный Творцом, удивительно многообразен, люди могут испытывать чувства, подобные чувствам Ибрахима, смотря на что-то другое, на тысячи других проявлений красоты и порядка в окружающем мире. И на основе этого познания люди могут находить себе тысячи интересных и полезных для жизни занятий.
- А почему у нас в жизни толка не хватает, если каждый вроде бы своим делом занят, и толк в нем видит?
- Ну не каждый, это - во-первых, Мадина. Понимаешь, мы отличаемся от всех остальных творений, мы сами выбираем, что нам делать и как, по-хорошему или по-плохому. Те, кто выбирают плохой путь, сами обычно ничего толком делать не могут, поэтому они пользуются благами, которые им добывают другие, а взамен пугают их своими идолами и сбивают их с толка.
- А почему они ничего не могут делать, их плохо учили?
- Может даже слишком "хорошо", но не тому...
- Как это?
- Понимаешь, такой человек не верит в то, что вообще можно по-хорошему. Он не верит в то, что места под солнцем хватит всем, что пропитания хватит всем, что можно доверять людям. Он думает, если дать людям волю, они сделают с ним то же, что он делает с ними. Для него правда жизни это – обман и он знает в нем толк. Он знает, что обманывает людей, но искренне верит в то, что по-другому нельзя, и так сам становится заложником своего обмана.
- Он обманет сам себя?
- Да... - Рахим-бобо задумался и на его лице обозначилась печаль... - Понимаешь, Мадина, он лишает себя главного блага в жизни - благословения Бога. Бог любит тех, кто познают Его милость и мудрость в своем ремесле и делится ими с ближними.
- А почему толковые люди их слушаются, почему не возражают как Ибрахим?
- Может быть потому, что многие слишком заняты своими любимыми делами... А Ибрахим смотрел дальше многих и увидел самое главное, основу для всех дел человека, чтобы с толком все было.
- И учеба тоже?
- Да, Бабур. И это главное в том, что не надо увлекаться чем-то одним – звездой, луной, солнцем, какими бы замечательны они не были... надо видеть общую картину. Ибрахим понял, что его путь, путь человека, может быть еще более красивым и волнующим, чем путь звезд, луны, солнца, всех других прекрасных творений, когда он, человек, чувствует и осознает эту красоту, и сам для себя добровольно выбирает путь познания, созидания, справедливости и милосердия.
- Деда, Ибрахим, не стал бы весь день играть в наши игры?
Лицо Рахима-бобо украсила широкая улыбка и он мягко засмеялся...
5 Благодать
Мальчик стоял один напротив толпы слепых и глухих. Чем больше он приводил им неоспоримых доводов, тем больше они поднимали его на смех. Ему стало жаль их. Но вот от толпы отделился один человек. Он подошел к Ибрахиму, это был его товарищ по детским играм. Только один человек услышал его, не побоялся стать на его сторону. Люди угрозами призывали мальчиков вернуться к поклонению идолам, в веру их дедов и отцов. Ибрахим ответил им лишь одной фразой: кто верует, не облекая своей веры в беззаконие, им – истинная безопасность.
И вот молва о вольнодумстве мальчика дошла до местного правителя-деспота. Он был недоволен даже не тем, что Ибрахим отверг идолов, а тем, что он поставил под сомнение его, правителя, могущество. Мальчика вызвали во дворец. Он стоял перед правителем и спокойно говорил о том, что его Бог тот, Кто дарует жизнь и смерть. Правитель возразил, что и он, правитель, может отнять у человека жизнь или подарить ее. Ибрахим ответил
- мой Бог повелевает солнцу восходить с востока, ты с запада ему вели взойти.
- ...
- А что стало с мальчиком потом?
- Он стал родоначальником целого народа, даже двух народов и трех религий.
- Деда, ты говорил, что это не сказка, а быль, почему ты так думаешь?
- Если бы такого не случилось, мир, в котором мы живем, был бы другим.
- Мы бы глиняным истуканам поклонялись?
- Наверное... И не было бы у нас электричества, радио, телевизора, компьютеров, ваших айфонов, не было бы машин, самолетов...
- Деда, а почему тогда на Земле справедливости и мира все равно нет?
- На этот вопрос Ибрахим уже дал ответ.
- Люди опять облекают свою веру в беззаконие?
- Да, Бабур...
- Почему они так делают?
- Многие люди лишились благодати, обретенной Ибрахимом, из-за зависти и злобы по отношению друг к другу, которые они взрастили в своих сердцах. И пока люди Ибрахима будут бороться друг с другом за первенство и за власть, усиливая вражду между собой,
смута и великие бесчинства будут твориться на земле.
Не пропустить лето
Утреннее солнышко ласково грело Рахим-бобо и его внуков. Соседский петух взлетел на забор и спугнул пригревшегося на солнце кота. Над крыльцом дома зажглась лампочка, было слышно, как натужно заработал водяной насос, заполняя водонапорную башню. Радостные крики соседей спешащих поделиться радостной новостью... Скрежет циркулярной пилы, телевизор соседа... привносили новые краски в только начинавшийся воскресный день.
- А говорили не грустная история...
- Это жизнь у нас такая порою грустная, Мадина, а эта история дает надежду.
- Дедушка, а откуда ты узнал её?
- Из этой книги, Мадина, - сказал Рахим-бобо, бережно беря в руки книгу, которую он читал все это лето.
- А там еще много таких историй?
- Много, но нам пока хватит. Лето кончается... мы не должны его пропустить. Так что будем...
- Отдыхать и веселиться!
- Правильно! Пока еще не жарко, пока бабушка не приехала, пойдем в парк, угощу вас мороженным, на карусели покатаемся... А завтра с утра пораньше поедем в горы на кызыл-сай купаться, я уже договорился...
- Ура! – дружно отозвались внуки.
----------------------------------------*
I
карт - тахта
халваэтар – густой кисель из поджаренной муки
насиб болмади – не судьба
хантахта – маленький столик
учок – очаг
чойпуш – ватный чехол для чайника
хак - плата за труд, доля, правда, истина... Ал-хак - имя Бога.
рызк-насиба – доля, положенная каждому от Бога
II
насиб болса – если все будет хорошо
кумган – большой металлический кувшин
кайтар – троекратное переливание чая из чайника в пиалу и обратно
навайхана – пекарня
обинон – пресная лепешка
__________________________________________
БАБУР И БАРНО
это спин-офф основного текста "Мальчик смотревший на небо"
5 February 2016.
1 Вероника
Конец января нового года и первые дни февраля выдались солнечными и теплыми. Среди травы в парке там и здесь проглядывали полевые цветы. Из них выделялась ве`роника-персика – лепестки неба в траве... Так называла их Барно. Бабур шел рядом, они смотрели на окружающий пейзаж в поисках удачных видов для съемки. Новенький профессиональный Nikon в руках Барно был готов запечатлеть любой намек на красоту урбанистического ландшафта. Недавно расцветшая бинафша (фиалка) была одним из них.
С недавних пор Бабур полюбил хорошую погоду, особенно, по воскресным дням. Раньше его вдохновляла ненастная погода. Он любил слушать дождь, смотреть на пасмурное небо, бесшумно падающий снег... из окна своей комнаты или студенческой аудитории. Теперь хорошая погода в воскресенье обещала прогулку по парку... Все началось с подарка на день рождения. Бабур умудрялся подрабатывать программистом весь прошлый год, несмотря на то, что он был выпускной и вступительный, да плюс его первая сессия. Накопленной суммы хватило на неплохую профессиональную камеру... Барно сказала, что это лучший подарок на ее день рождения.
Потом был разговор родителей Бабура и Барно... Родители Барно хотели возвратить подарок как слишком дорогой, положение исправил дедушка, гостивший в те дни у детей в столице. Он сказал, что такие дела по телефону не решают... Так всей семьей и с дедушкой в придачу Бабур еще раз оказался в гостях у Барно. У дедушки Рахима и родителей Барно нашлись общие знакомые... Слово за словом было решено фотоаппарат оставить, разрешить Бабуру встречаться с Барно, так как они хорошая пара, и семьи не против никаха, т.е. помолвки...
Бабур был крайне смущен и раздосадован на дедушку, реакция Барно была более бурной... Но на следущий день она сама позвонила и предложила сопровождать ее вовремя прогулки по парку, где она решила опробовать камеру. Будешь охранять свой подарок, и не смей выдумывать себе что-то еще... – так и сказала. Бабур перестал сердиться на дедушку, даже наоборот... С тех пор эти прогулки стали привычными и желанными и всегда с той самой камерой.
Эти воскресные прогулки не были похожи на банальное свидание, иные ретивые поборники закона, частенько охотящиеся за парочками в подобных местах, никогда не приставали к Бабуру и Барно по этому поводу, правда, иногда просили показать, отснятый материал, интересовались целью съемок... Снимаем для сетевого издания, это наш фотокорреспондент, а я ассистент и охранник. На вопрос, что за издание следовал ответ: то, которое держит Гани-ака. На этом вопросы обычно кончались.
- Бабур, посмотри на тот пригорок, видишь, целая полянка фиалок... пойдем туда.
- Хочешь снять цветы на фоне неба... может получиться красивый кадр...
- Да, ладно... просто так не видно, что в городе снимаем. Барно присела на колено у края бордюра, отогнула дисплей и, вытянула руки с камерой прямо над травой. В поисках нужного ракурса она чуть было не потеряла равновесие... Бабур вовремя ухватил рюкзак, который Барно всегда надевала на «пленер».
- Ну... вот так и держи.
Бабур смотрел на фиалки, на свежую траву, четкие контуры веток, с бурыми пятнами оставшейся еще кое-где прошлогодней листвы, на фоне бесконечно синего неба. Легкий ветер едва шевелил ветки...
- Барно, а представляешь, как было бы здорово, если бы листья на деревьях распустились...
- Скучаешь по шелесту? - улыбнулась Барно, поднимаясь с колена. И что такая поэтическая натура забыла на ПММ? Не понимаю, как тебя все-таки уломали поступить...
- Просто некуда было деваться. Учеба там сама по себе это - просто трата времени, но...
- Так ты избегаешь другого вида траты времени...
- И это тоже, плюс опыт взаимодействия с людьми в стрессовой ситуации, контакты на будущее.
- А что опыта колледжа тебе не хватило?
- Там нет сессии и объемы знаний другие. Но объем знаний, который дают в универе, предполагает действительно серьезное отношение к ним, а его нет, есть игра в серьезность. И на кону наше время и...
- Самооценка?
- В общем-то, да.
- Бабур, тебе не кажется, что ты драматизируешь ситуацию?
- И да, и нет... это вопрос самоуважения. Понимаешь, знания это часть моего сознания и души. Знания они живые, как деревья, им нужна надежная почва и простор куда расти...
- Бабур, когда я слышу от тебя такие умные слова, вспоминаю твоего дедушку.
- Да, так говорит мой дедушка, но я не бездумно повторяю, это и мои слова...
- Барно весело улыбнулась: хороший у нас дедушка.
- Бабур молчал, но все было написано у него на лице... Он неожиданно сам для себя положил руку на плечо Барно и тихо, но внятно произнес: и ты у нас хорошая тоже...
2. Шекспировские страсти
Некоторое время они просто так и шли... Вдали у спуска дороги замаячили зеленые головные уборы ППС... Бабур сразу вспомнил, что «они не на свидании», и, засунув руки в карманы куртки, сделал невозмутимый вид и вернулся к обсуждению своих проблем с учебой...
- То, что нам предлагают - в лучшем случае - пижонство, в худшем - просто тупая зубрежка плюс элементарная... сама знаешь что...
- На букву...
- Бабур кисло улыбнулся...
- И как же ты там собираешься взаимодействовать и с кем?- спросила Барно, довольно смешно пытаясь изобразить ревность. Бабур, улыбнувшись, отвечал,
- В первую очередь со студентами. Но проблема даже не в том, что многие из них не секут элементарных вещей по математике, информатике, вообще культуре мышления...
- А в чем проблема?
- Им ничего не интересно, они там просто отсиживаются, в лучшем случае развлекаются...
- Почему им не интересно?
- Их не привлекает то, что им может дать ПММ, они не видят перспектив. Помятые и депрессивные преподаватели не очень-то радостная перспектива.
- Но ведь можно стать хорошим программистом?
- Большинство из тех, кому это интересно, не хотят тратить времени в нашем болоте.
- Ой, смотри, слива начинает цвести,- воскликнула Барно, наводя камеру на деревце.
Проходящие мимо, видимо, с обеда ППСники тоже посмотрели в ту сторону... До слуха молодых людей дошли обрывки фраз: Bu yil bahor barvaqt keldi… mahallalarda sumalaklarni pishirvotgandur… Благополучно пройдя мимо служивых, пребывавших в умиротворенном насторении, Бабур и Барно продолжили свой разговор.
- Ну что, совсем никого там нет?
- В нашей группе пара, тройка... в другой, есть на старших курсах и других факультетах... С некоторыми я уже наладил сотрудничество.
- Списываете друг у друга, как школьники?
- Это не главное, мы пытаемся найти смысл… мотивировать друг друга и координировать, мы пытаемся сделать нашу учебу интересней и эффективней.
- Каким образом?
- Один парень с физфака... разговорились, он пожаловался на то, что никак не может понять формулу Тейлора, ну знаешь, разложение в ряд. Его преподаватель говорил ему, что она станет понятней, когда они пройдут комплексные числа, надо просто подождать...
- Ничего себе!
- Препод в чем-то прав, но...
- Ты объяснил ему?!
- Я рассказал ему историю о том как Улугбек и Али-кушчи рассчитывали синус одного градуса по формуле Тейлора, не зная правда о том, что она будет так называться. И рассказал почему они остановились на квадратичном члене с поправкой в форме Лагранжа, которая есть 3х-мерный интеграл от третьей производной синуса по некоему тетраэру внутри куба со стороной пи делить на 180. Объем тетраэдра дает нужный коэффициент в формуле, нужно только теорему о среднем вспомнить.
- Пи на 180 это 1 градус в радианах, а остальное... абракадабра какая-то, как он в ней разобрался?
- У нас была доска и мел, я нарисовал ему этот тетраэдр... И, да, я забыл сказать, что члены в формуле Тейлора получаются из многократного применения формулы Ньютона-Лейбница... а потом повторные интегралы заменяем кратными по областям с упорядоченными переменными... Физик был в восторге...
-А у нас нет доски и мела, так не честно!- перебила Барно.
***
- Извини, может быть спустимся к реке, я сорву веточку и на иле...
- Бабур! Хорошо, что я с тобой, а не тот физик... потонули бы оба в ледяной воде, февраль все-таки не май! И потом не факт, что Улугбек считал именно так...
- А как еще вычислить синус одного градуса с точностью до десятитысячной?
- А ты точно знаешь про точность?
- Читал в одной исторической книге...
- Бабур, я слышала про куда более высокую точность. Это значит, что либо он получил разложение в ряд другим способом, либо он не останавливался на 3х мерном интегрировании...
- Ты хочешь сказать...
- Ты схватываешь идею, Бабур, но не прорабатываешь до конца. История это тебе не математика, там разбираться надо... Ну ладно, потом дома мне покажешь детали вывода, а сейчас о главном,-смеясь говорила Барно. Почему этого нет в обычных учебниках?
- Ты напомнила мне смешной вопрос заданный мне потом физиком: В каком учебнике об этом можно почитать? Я ответил - ни в каком...
- Так уж и "нивкаком"?
- Не в наших. Я думаю есть англоязычные, наверно и франкоязычные учебники... но их просто так не купишь, они для членов всяких математических обществ, и что бы их почитать надо в специальные колледжи поступать, где плата дорогая. Вот видишь какая разница между "бесплатным" обучением и платным.
- Ну про бесплатный сыр - банальность, Бабур, но в чем дело конкретно в данном случае?
- А это тоже очень интересно. Формально потому, что формулу Тейлора проходят в разделе одномерного анализа, когда студентам еще не дают считать многомерные интегралы... А что бы находить простые пути надо видеть картину в более общем контексте... как и в жизни так и в математике.
- Но почему...?
- Это аксиоматико-логический подход принятый за основу в стандартных учебниках...
- Это какой-то вредный подход...
- Да не вредный, он, наверное, нужен для того чтобы совершенствовать логическую структуру знаний... но он не креативный, он искусственный и изощренный... студентам физикам, да и нам на первых порах, точно его не нужно. Вопрос в том, почему нас учат так?!!
- Бабур! - теперь видно пришла очередь Барно поучать своего собеседника - а разве вся классическая литература об этом только и не говорит, Шекспировские страсти...
- Понимаешь, одно дело на бумаге, или фильм посмотреть, а другое дело в жизни... в конкретных лицах и деталях. А еще, знаешь, забавно учиться переводить с языка штампов и лозунгов на понятный язык...
- Иногда очень трудно избежать этого соблазна...
- Отсечь лишнее? Отсечь просто...
- Но на зачетах и экзаменах будет не просто...
- Это да, но хуже то, что это иллюзия... отсечешь в одном месте, вылезет в другом. От жизни не убежишь, лучше сразу брать быка за рога, учится не только математическим методам.
- Мне напомнило один фантастический фильм про инопланетян. Помнишь, там были очки, которыми смотришь на лозунги и видишь их подлинный смысл...
- Там не совсем то, но мне твой пример нравится...
- Смотри, какие красивые облака, - сказала Барно, смотря на небо.
- Здорово...
- На фото, наверно, будет выглядеть по-другому...
- Камере до глаза человека еще далеко...
Бабур и Барно шли молча, держась за руки... Февральское солнце скользило над горизонтом, и окрашивало в золотые цвета остатки прошлогодней бурой листвы на деревьях... Время от времени порывы ветра срывали с деревьев остатки осеннего наряда и бросали их на зеленую траву.
- Но с математическими дисциплинами наверно проще, не надо переводить?
- Проще только благодаря Дедушке. Он дал мне свои записи. Это позволяет нам экономить время, и изучать материал на год а то и два вперед.
- Что-то вроде альтернативного учебника?
- Это не то чтобы учебник, скорее основные принципы, список литературы, ключевые примеры успешного применения математических идей...
- О, принципы, это интересно, расскажи о них.
- Основный принцип очень простой, не слишком верить в так называемую математическую строгость...
- А во что тогда верить?
- В эстетическое чувство, интуицию... в то, что в основе эффективности математических идей красота и осмысленность природы, ее стремление к совершенному решению своих задач и способность человека это видеть...
- Ты хочешь сказать, что способность человека видеть цели и пути природы это и есть те самые эстетическое чувство и интуиция?
- Они в основе... и в каждом переходе на новый уровень понимания...
- Это больше похоже на слова поэта, хотя, в устах такой поэтической натуры как ты эти слова вполне естественны...
- Дело не в поэтической натуре, - слегка смутившись, ответил Бабур,- это общий принцип познания...
- Бабур, ты слишком серьезно воспринимаешь мои слова,- улыбнулась Барно... Мне не надо так подробно объяснять, как будто я вообще ничего не понимаю. Я тоже немного думать и размышлять умею. Поэт он ведь наблюдатель, значит, чем-то похож на исследователя... Правильно?
- Да... но предмет методы и цели исследований разные...
- Кто же спорит, но как говорит наш Дедушка, между вещами есть различия и сходства... Поэт смотрит на мир и на людей, и здесь неизбежно, как ты говоришь предмет исследования... они у него и ученых, самых разных, пересекаются... но особенно с математиками... У них и метод в основе-то один... видеть красоту в природе... ведь именно так базовые геометрические формы и нашлись...
Бабур смотрел на Барно... Во взгляде Барно по прежнему угадывалась детская непосредственность и искренность но теперь в нем присутствовало что-то еще... какая-то таинственная взрослая серьезность... Такой она ему нравилась еще больше.
- Бабур, ты меня слушаешь?
- Извини, но благодаря тебе я понял одну вещь, смысл слов Анри Пуанкаре о том, что математика это искусство...
- Я это кажется слышала... искусство называть разные вещи одними именами...
- Я понял, что это тоже о чем говорил дедушка... о различиях и сходствах и словах...
-Значит и Ани Пуанкаре на моей стороне - математика это такое же искусство как поэзия...
-Ты, конечно, права... в целом. Но эта схожесть только в самой основе... Да и цели все-таки разные?
- Ну а что ты хотел, все науки искусства от одного корня идут, а потом расходятся... Но как у ветвей дерева цель это небо, простор воздух, так и у математики и поэзии цель - развитие человека... хотя немного в разных направлениях.
- Мне понравился твой пример... Барно, может тебе тоже к нам на ПММ?
- Нет уж, хватит в семье одного математика... в семье, чем больше разнообразия, тем лучше.
- Это почему?
- Детям будет больше опыта жизни и возможностей, а общая профессия мужа и жены будет способствовать развитию между ними конкуренции и подрывать их сотрудничество – но ведь это основа семьи.
- Все, Барно, я понял какую глупость сказал. Предложения насчет ПММ снимается.
- Глупость не в том, что ты сказал, а в том, что не умеешь говорить девушкам комплименты...
3. Кока-кола
Пронзительно оранжевые лучи солнца сверкали на серых стенах, искрились в кронах деревьев... На них, даже, можно было смотреть, не щурясь, несколько секунд... Облака на западе и юге горизонта уже приобрели все возможные розовые оттенки... По асфальту шуршали осенние листья. Бабур и Барно шли взявшись за руки. Бабур провожал Барно домой, но по дороге они как обычно зашли в небольшое недавно открывшееся кафе у моста. Бабур заказал бутылку кока-колы, Барно взяла себе чашку какао с пресной булочкой. (описание кафе)
- Бабур, а что скажешь, на счет философии, какая там идея?
- Хочешь философией заняться?
- Не знаю еще, присматриваюсь...
- А знаешь, что означает слово философия?
- Любовь к мудрости...
- Вот именно... и в самом названии кроется подвох,- выговорил, Бабур наливая в стакан кока-колу... Толстый слой пены быстро оседал... Бабур пытался опередить этот процесс...
- ?
- Быть мудрым и любить мудрость... немного разные вещи,- сказал Бабур, смакуя кока-колу.
- И в чем же разница?
- Быть мудрым значит любить себя, людей, природу...
- Ага, я, кажется, начала понимать.
- Конечно, название это только название, но... дедушка делит философию на две неравные части... – говорил Бабур, наливая себе еще немного...
- Стой, не говори... дай, сама угадаю... одна меньшая, там о главном, а другая это просто история человеческой мысли...
- Мыслям конца нет, а какао, остывает... – широко улыбнувшись, ответил Бабур.
- И пенка твоя улетучивается, - не осталась в долгу Барно.
Бабур отвернулся, но Барно уловила эту характерную отдышку от кока-колы... Если пить большими глотками она может быть неприятной, но если понемногу, такое интересное ощущение как будто поднимаешься вместе с этими пузырьками газа...
- Извини.
- Да, ладно, а зачем тогда пить кока-колу, - ответила Барно, макая булочку в какао.
- У нас один преподаватель, тоже большой любитель кока-колы, говорит, что его ощущения от нашей местной кока-колы лишь жалкое подобие тех, которые он испытал от оригинального образца...
- Как это?
- Был в Штатах, тамошняя кола ему понравилась больше.
- Не факт, что это из-за самого напитка...
- ???
- Это ведь торговая марка, бренд, за его качеством фирма следит. А ощущения могут быть другими из-за другой атмосферы вокруг, восприятия жизни...
- Глоток свободы...
- который не из бутылки, - лукаво улыбнувшись, Барно закончила фразу Бабура.
Золотистый свет угасающего дня становился нежнее... Он заглядывал в широкие окна, полз по стенам, вспыхивал и искрился на чашках, стаканах, вазочках... Казалось, он окрашивал сам воздух вокруг, создавая какую-то непередаваемую торжественную атмосферу...
- Прогресс в понимании свободы... Барно, знаешь, что это?
- Взросление?
- Я имел в виду слова Гегеля, под ним он понимает всемирную историю. Это из его философии истории.
- И такая есть?
- Просто мы говорили про философию, историю мысли... потом про свободу, вот я и вспомнил... Гегеля.
- Ты читал его?! – с неподдельным изумлением произнесла Барно.
- Не оригинал конечно, на него времени тратить не стоит, если сам не философ, и не пишешь диссертацию на эту тему... Но мне попалась толковая книжица одного Оксфордского профессора, что-то вроде краткого введение в его философию...Кстати, ты ее тоже можешь почитать, потому что, знаешь, получается, он вроде центральной фигуры в философии...
- Он про главное пишет?
- Почти... он существенно приблизился к пониманию, но...
- Потом пошел не туда?
- Ему не хватило того самого главного... вовремя остановить свои мысли и честно сказать... что дальше не знает...
- А эта философия своевременной остановки как называется?
- Ей тогда еще не придумали название, сейчас ее называют экзистенциализмом.
- Постой, Бабур, я кажется поняла, что эта большая часть, которая история мысли, она есть квинтэссенция той самой философии истории, а значит входит в ту меньшую часть, которая собственно философия, в качестве приложения того главного к частным заморочкам человеческой мысли да и вообще мотивов, психических наклонностей и т.п.
-Большое часть маленького?-улыбнулся Бабур,- повеяло чем-то таким очень восточным, более восточным нашего востока...
- Я не в этом смысле, не знаю, не думала об этом, ну ты понимаешь...
- Да, ты молодец, Барно. Я даже сам об этом не подумал сразу. А теперь смотрю, все складно в твоих рассуждениях, даже слишком.
- Это как?!
- Формулировка мысли такая, что привлекает к себе внимание тоже. Но, как я понимаю, это просто соотношение между основой какого-то учения и его приложением к чему-то. Мне на ум приходит сравнения отношений между психологией и психиатрией... хотя, конечно, я не знаток в этих областях.
- Да, Бабур, это похоже но есть разница.
- Какая?
- А ты сам попдумай... - улыбнулась Барно.
Между тем одна за другой, неприятно мигая, стали включаться лампы дневного света, на улице зажигались фонари... Бабур расплатился за нехитрую трапезу и они вместе с Барно вышли на улицу. Бабур как обычно провожал Барно до ее дома.
4. Махмуд Ибрагимович
Махмуд Ибрагимович возвращался домой со срочного вызова. Вот опять застрял на светофоре... Вдруг он увидел среди людей, переходящих дорогу, Барно и Бабура... Посигналил, помахал рукой... не слышат, говорят увлеченно. В этот момент он очень пожалел, что уже несколько лет назад зачем-то перекрыли дорогу, по которой он мог бы отвезти детей домой... А теперь ему кружить объездом, когда кругом пробки... и это в воскресный-то день... Хотел позвонить Барно, занято... Ладно, скоро встретимся,- подумал Махмуд-ака. У Барно зазвонил сотовый...
- Бабур, моя Мама приглашает тебя к нам в гости на чашку чая, зайдешь?
- С удовольствием, - не покривив душой, ответил Бабур.
За окном красиво догорал закат... Бабур пил шиповник и ел овсяное печенье домашнего приготовленья. Барно помешивала ложечкой чай с лимоном. Зулфизар-ая, мама Барно, спрашивала их о погоде, впечатлениях от прогулки...
- Уже цветочки полевые появились, трава свежая, фиалки! Несколько неплохих снимков удалось сделать...
- Да, и все прошло без происшествий, Зулфизар-ая, - отчитался Бабур.
- О чем говорили?
- Об учебе Бабура, о том, как он здорово организовал кооперацию со своими однокурсниками... о математике... о философии...
- О, это здорово! Математику не знаю, а философия это очень увлекательная наука,- с энтузиазмом говорила Зулфизар-ая. Там такие интересные вопросы ставятся: что такое истина, бытие, как сознание относится к реальности...
- Бабур говорит, что философия, по большей части, история человеческих заблуждений и интеллектуального снобизма... хотя, снобизм это тоже заблуждение.
- ?? – Зульфизар-апа растерянно посмотрела на Бабура...
- Увы, не только история...
- ??
- Дело в том, что позитив в меньшей части.
- Бабур, говорит, что меньшая часть это скорее метафилософия и ее основной вопрос о том... что раньше курица или яйцо...
- ??
- Иначе говоря, что сначала: учиться на человека или быть человеком...
- Чтобы хорошо и легко учиться,- Барно пояснила слова Бабура.
- Ага, теперь понятно... и какой ответ на этот вопрос?- Зульфизар-ая взглянула на Бабура, который как раз в этот момент взял еще одно печенье...
- Бабур говорит, что это одно и то же и нельзя разделять эти два аспекта. Быть человеком значит учиться на человека, т.е. всегда совершенствоваться - отвечала Барно, с улыбкой смотря на Бабура. Это же экзистенциализм, мама... Бабур, а говорить с набитым ртом невежливо, это тоже своего рода снобизм.
Бабур неумело скрывая смущение, дожевал печенье, запил его еще горячим шиповником. И поинтересовался рецептом выпечки.
- Бабур, не юли, будь человеком, - смеясь, перебила его Барно.
- Хорошо, - улыбаясь в ответ, Бабур развил тему. В университете, на первой лекции по математическому анализу нам сказали: «Забудьте все то, чему вас учили в школе. Теперь мы будем учить вас заново... настоящей науке». И это был акт интеллектуального насилия.
- Бабуржан, может быть, ты все слишком близко к сердцу принимаешь? - с беспокойством посмотрев на Бабура, спросила Зульфизар-ая.
- Зульфизар-ая, мне же нравиться математика, и как же мне близко к сердцу это не принимать? Я же знаю, что формальные выхолощенные представления бесплодны. Они хотят все последовательно определить из пустоты, эдакий математический фундаментализм, который, кстати, восходит к философии Парменида. Но зачем определять ключевые понятия, такие как непрерывность и гладкость из чистой условности, такой как точка или пустое множество? Я вот кошку поглажу, и мне понятно, что такое гладкость, касательная, дифференциал... мне не надо для этого теорию пределов учить.
- Бабур, не все здесь так хорошо знают математику. Можно, я другой пример приведу. Мы все знаем, что такое вода. Мы пьем ее, умываемся ей, плаваем в ней... А нам в школе говорят, что вода это ашдвао. Но если мы эту дистиллированную воду выпьем, она нам не понравится...
- Да, неплохой пример, Барно. Мы можем определять то, что собрали из частей или на части разложили...
- Знание – сила, оно дает человеку власть над природой, - так нас учили, заметила Зульфизар-ая.
- Вот мы и вернулись к нашему основному вопросу об отношении человека к знанию, к себе, к другим, к жизни... – вздохнула Барно.
- Да, к знанию можно относиться как к власти. К чему приводит «властвование» над природой... к войне с природой и войне между людьми за эту власть, т.е. за знания.
- Знания умножают скорбь – еще раз вздохнула Барно.
- Барно, Бабур, почему у вас такой негативный взгляд на жизнь? Я вот так не считаю, знания нужны!
- Да, Зульфизар-ая... это так, но для тех, кто не чувствует, не понимает и не принимает их самой сути, знания опасны.
- Ну, вот просвети «темную» женщину, в чем же их суть?
- Зульфизар-ая, вы знаете ее, вы ей дышите, это для вас настолько естественно, что вы просто не задумываетесь об этом.
- А откуда ты знаешь?
- По Барно.
В дверь позвонили... Барно побежала открывать дверь.
- Мама, папа пришел. Есть будешь?- из прихожей слышался радостный голос Барно.
- Нет, только чайка попью...
5. Ночной город
Вся квартира наполнилась почти что праздничной суетой, вот уже Барно несла термос со свежим кипятком, Зульфизар-ая несла поднос с сухофруктами, печеньями, фильтр-пакетами шиповника, ромашки и других чайных напитков. Махмуд Ибрагимович в спортивном костюме заходил в гостиную.
- Ну, здравствуй Бабур, как дела, как домашние, как Дедушка с Бабушкой?
- Здравствуйте, Махмуд Ибрагимович, спасибо, все хорошо.
- Извини, хотел с тобой сегодня пообщаться за обедом, но не получилось. Срочная операция.
- Вы, наверное, устали?
- Есть немного...
- Я пойду, пожалуй, уже темнеет.
- Подожди, Бабуржан, дай дух переведу, и подброшу тебя домой, все равно мне в ту сторону... надо сигарет прикупить, а то сегодня мои коллеги всю пачку мою последнюю опустошили.
- Да, Бабуржан, подожди немного, все равно Махмуд-ака надо после операции развеяться...
- Шопинг-терапия...
- Да, дочка, но не только шопинг...
- А можно я с вами поеду?
- Пусть поедет, я тут одна справлюсь, - улыбнувшись, сказала Зульфизар-ая.
Бабур сидел на переднем пассажирском кресле нэксии, Барно сзади. Махмуд Ибрагимович вел машину окружным путем. Здесь машин и светофоров поменьше, можно было наслаждаться ровным движением сквозь ясные февральские сумерки украшенные огнями города как новогодняя елка.
- Смотрите, какая большая луна... – с восхищением произнесла Барно.
- Да, просто огромная.
- Знаете почему? – оживился Бабур.
- Я же врач, а не астроном, это ты меня просвети.
- Вообще-то астрономия здесь не причем, это физиология скорее.
- Ну-ка поподробнее.
- Сейчас луна встает над горизонтом... а как поднимется повыше, перестанет казаться такой большой.
- Ага, это значит... наш мозг так обрабатывает изображение, наверное, дай подумать... Вот, наши предки занимались охотой, кидали камни, палки, копья... им нужно было точно попадать с различных дистанций в животное, птицу... А птицы обычно летают или сидят на деревьях, чтобы бросить вверх на то же расстояние нужно больше сил, поэтому, чтобы помочь нашим предкам быстро рассчитать силу броска, мозг представляет ее как бы дальше, то есть мельче... Ну как Бабуржан, старик Ибрагимович еще соображает?
- Здорово соображает! – ответила за Бабура Барно.
- А я то-то думал всегда... солнце на восходе... почему такое большое? Та же причина Бабуржан?
- Та же, Махмуд Ибрагимович.
Машина съехала с широкой и пустынной автострады на более оживленную улицу. Было ощущение того, что она сошла с около городской орбиты в его более плотные слои. Чувствовалось биение жизни ночного города. Небольшие кафешки, закусочные вбирали в себя случайных посетителей и завсегдатаев.
- Ну как сегодня день провели, о чем говорили?
- Обо всем, о математике, о поэзии, о философии, - отвечала Барно.
- Жаль, нет у меня времени, хочется тоже быть в курсе, общаться с вами больше.
- Но вы спасаете жизни... – ответил Бабур.
- О нет, это не ко мне... я только могу ее чуть-чуть продлить... Могу удалить поврежденную ткань, зашить, дать лекарства... Но человека переделать не могу. Не могу убедить его не вредить себе. Сколько таких перед глазами, раз повезло, два... и все. Тут скорее твой дедушка им мог бы помочь.
- Боюсь, тут и дедушка не поможет. Сказать то он скажет, но там уже от человека зависит брать за себя ответственность или плыть по течению...
6. Шопинг-терапия
Махмуд Ибрагимович подъехал к супермаркету и въехал на автостоянку. Ребята с удивлением посмотрели на незнакомого человека, обращавшегося к Махмуду Ибрагимовичу.
- Махмуд-ака, я сейчас выеду, занимайте мое место, тут удобно будет выезжать, - кричал через всю стоянку невысокий жизнерадостный мужчина средних лет.
- Спасибо, Суннат. Как семья, как бизнес?
- Спасибо Махмуд-ака, тьфу, тьфу... Санобар идет на поправку. А бизнес... пока держится на плаву, правда, что будет дальше, не знаю...
Легкая тень печали быстро исчезла в глубоких морщинках улыбчивого лица Сунната, махнув на прощание рукой, он выехал с парковки. Махмуд-ака занял освободившееся место.
- Ну что, Бабур, составишь нам компанию, пройдемся по супермаркету?
- Да, конечно, Махмуд Ибрагимович, тем более и домой кое-что нужно взять.
- Пойдем просто посмотрим, они недавно ремонт делали и переставили все... Здесь теперь бытовая химия, а раньше соки продавались.
- Главное - чтобы не наоборот.
- Эх, Барно, я боюсь, химию на химию поменяли. Настоящий сок год не хранится. Вот уж горе от ума... Вы, кажется, эту проблему обсуждали, как мне Зульфизар проговорилась.
- Мы говорили о принципах самоорганизации мышления, но разговор еще не закончен, - ответила Барно.
- И как же оно самоорганизуется?
- Само берет и организуется, если ему не мешать...
- Если атмосфера подходящая, - добавила Барно.
- А если нет?
- Тогда возникают вопросы... – ответил Бабур.
- О принципах самоорганизации мышления? – с улыбкой спросил Махмуд Ибрагимович.
- Это уже скорее ответ... а вопросы разные...
- Почему они меня не любят, быть или не быть, что делать... чтобы понравится начальству... – стала перечислять Барно.
- А еще, как это раньше называли, основной вопрос...
- А, это мы проходили... – оживился Махмуд Ибрагимович – это о том, что главнее, материя или дух.
- В практической плоскости просто: кто главнее...
- И кто главнее?
- Можно сказать, что, в каком-то смысле, природа главнее.
- Мне как врачу этот ответ по душе. (Живаго?)
- Странное дело, ведь это точка зрения материалистов, но, это же имеют в виду и люди немного других взглядов, такие как мы с Барно.
- Да, Бабур, но все дело в трактовках...
- А знаете, ребята, я бы к таким людям отнес и Юрия Живаго, давно читал, когда еще запрещенный был и многого не понимал, но меня там задел такой момент, его убеждение в том, что плохих людей можно различать по лицам, природа этим как бы выражает свое несогласие с их поведением.
- А кто такой Юрий Живаго?
- Бабур, это же главной герой из Доктора Живаго Пастернака, ты что не читал?
- Слышал от дедушки, пробовал читать, но как-то не осилил, трагично слишком...
- А мне Папа пересказывал, я бы сама наверно тоже не осилила бы.
- Вот вы говорите трактовки... А знаете какая пропасть в поведении людей с этими так называемыми разными трактовками. Вот поэтому и трудно Доктора Живаго читать.
- Махмуд Ибрагимович, а я думаю, что трактовка это вторично, главное, то к чему сам человек стремится, к согласию или власти. И что бы увидеть эту разницу не обязательно окунаться в трагические события прошлого... Далеко ходить не надо. Это счастье, что нет такого, но унижение достоинства, обман, подставы... это тоже трудно видеть.
- Что сказать Бабур, конечно трудно, но если мы не будем этому противостоять сейчас, не дай бог... но, Благодаря Борису Пастернаку, мы знаем, чем это может обернуться...
Некоторое время они шли молча. Редкие покупатели почему-то не спешили домой с покупками. Было ощущение, что они посетители какого-то музея, а не супермаркета. Вот они чуть не столкнулись с молодой мамой. Ее ребенок спал в тележке забитой всякой снедью и, проснувшись от резкого движения, выронил из рук погремушку и заплакал. Барно подняла игрушку и отдала малышу: не плач, мой хороший, - сказала она ласково улыбнувшись. Молодая Мама, почему-то шепотом, сказала - спасибо. Ребенок сначала удивленно замолчал, а потом улыбнулся в ответ.
- Папа, понимаешь, дело еще и в том, что постановка вопроса изначально какая-то провокационная, политизированная, конфликтная что-ли. А, может быть, не так важно: что или кто главнее, если между ними гармония?
- Кстати, Барно, в принципе об этом и говорил Гегель.
- Вы затронули очень важную тему. У меня вопрос: а если ее, т.е. гармонии, нет... тогда ведь вопрос главенства снова становится важным, диалектика начинается...
- Папа, мы вернулись к началу нашего разговора...
- Здесь мы должны перейти на новый уровень, а для этого нужно проанализировать те ключевые понятия, которыми мы оперируем.
- Это анализ – синтез, что ли? – заинтригованно спросил Махмуд Ибрагимович.
- Да, папа, что-то вроде того... Просто, когда философские понятия вульгарно переносятся в «практическую плоскость» вопрос главенства обычно приводит к конфликту, который усугубляет дисгармонию, и мы скорее будем ходить по порочному кругу, чем переходить на новый уровень развития. Вот, например, духовное в человеке, это особое чуткое отношение к природе, сочувствие к себе подобным, память об ушедших... есть результат эволюции его психики в ходе естественного отбора. И это в каждом есть. Только иные хотят избавиться от такого гуманистического настроя, считая, что материализм диктует свои суровые объективные законы... Обычно такие люди эти законы толком-то и не знают. А разве сами эти законы не есть свидетельство некой целеустремленности, так называемой, материи...
- Т.е. свидетельство первенства, так называемого, духа...
- Тут как раз вопрос трактовки, Бабур. Что понимать под духом, материей, не произвольно ли это разделение? А что такое законы природы? Те наши грубые и неполные представления о ней или что-то другое?
- Ты права, Барно. Именно таким образом подчинение природе или, скажем, абсолюту всякие апологеты подменяют подчинением себе... забавно они могут стоять на формально противоположных позициях... одни доказывают, что абсолют есть, другие доказывают, что его нет.
- А я слышала об одной любопытной ситуации, учитель по философии спрашивал у студентов на экзамене, верят ли они в абсолют. У тех, кто говорил, что да... он требовал определения, а потом он подвергал критике все эти определения и «доказывал», что абсолюта нет, кто не соглашался тот экзамена не проходил...
- Думаю, что Парменид со своей идеальной сферой бытия как абсолютом этот экзамен тоже бы завалил,- с улыбкой заметил Бабур.
- А помнишь, ты говорил, что мы можем определять то, над чем у нас есть власть...
- Или нам так кажется, что она есть.
- Само собой. Но у действительно духовных людей другие отношения... не подчинять, а любить, приходить к согласию...
- И к смирению... в частности в интеллектуальной сфере тоже. И если не могут определить, говорят, о несравненности... о величии...
Махмуд Ибрагимович молча шел позади с почти пустой тележкой и старался не шуметь, чтобы не пропустить ничего из диалога Барно и Бабура. Но последние услышанные им слова его очень впечатлили...
- Это уже поэзия какая-то... Философия совсем другая... не та, которой нас учили.
- Ой, папа, извини, - обернувшись с виноватой улыбкой, сказала Барно,- мы тут что-то заговорились...
Это еще не все.
Мальчик, смотревший на небо. проза
© Copyright: Гималайский Кедр, 2015
Свидетельство о публикации №115100204868
Свидетельство о публикации №115100204868
Рецензии
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.